– Нахален, этого не отнять, – задумчиво сказала Варвара Михайловна. – Но, с такими бывает и интересно – не знаешь чего ожидать. – Она обернулась и глянула через окно на улицу. – Здесь уже стало скучно, господа. Поедемте кататься! А кто не сможет, тех жду сегодня вечером на ужин. А завтра, не забудьте, у меня чтения. Жду всех! – Она открыла расшитую черным стеклярусом сумочку-кошелек и, достав из него бумажку, сунула ее подошедшему официанту. – Это тебе, голубчик. А всё это запиши на мой счет. Пойдемте, господа. А Вы, Неволин, выполните мою просьбу. Привезите мне к вечеру все издания этого «странника». Десяти рублей Вам достаточно будет? А завтра, будьте любезны, доставьте автора лично. Старайтесь, голубчик, старайтесь!
– О, да, постараюсь уложиться в сумму, добрейшая Царица щедрости!
– Постарается он, – себе под нос бубнил «завистник». – За семь рублей полное собрание Лермонтова с золотым тиснением приобрести можно. А на этого и сорока копеек жалко будет. Тьфу!
Шумная компания высыпала на улицу, загрузилась в две коляски и покинула Выставку. Неприкаянный Неволин остался в одиночестве, достал из кармана платочек и вытер намечающуюся лысину от капелек пота. Он огляделся и заметил в полумраке веранды Сергея. Неволин вернулся, подошел к нему и искренне поделился:
– Простофиля ты, братец! Такую рыбу упускаешь. Вон вокруг нее, сколько мошкары вьется, а тобой она собственноручно интересуется.
– Да повидал я, Клим, и рыб таких и акул, – нехотя, не выпуская трубки изо рта, отвечал Сергей. – У меня сейчас другой интерес есть.
– Это ты зря. Интерес интересом, а Варвара Михайловна женщина щедрая. Мне вот денюшку дала, чтоб я твои вирши ей в печатном виде приволок, то-то.
Сергею польстило такое внимание, и скрыть этого не получилось. Но он сразу же принял прежний скучающий вид и как бы между делом спросил:
– И много дала?
– Достаточно.
– И откуда ж она такая?
– «Пароходы Товарищества Мамочкина. Отправляются ежедневно до портов Каспийского моря и попутных пристаней», – Неволин простер руку куда-то вдаль. – Слыхал? Еще пару пассажирских до Твери ходили. Мамочкин для пробы запустил да преставился вскоре. Вот она Мамочкина вдова и есть. Уж год как миновал. Теперь оне оживают и всяческим искусствам покровительство оказывать изволят. А я временно Гермесом при богине состою.
– Ну, так беги, служи, доставай.
– Побегу, Сереженька, побегу. Гордыня – грех смертный. А я милости с благодарностью принимаю. Она и тебя, многим чем, могла бы одарить.
– Вот-вот. Как бы лишнего не заполучить, – саркастически ухмыльнулся Сергей.
– Ты это зря, Серж. Она – женщина чистая в своем роде, а что молодым людям помогать склонность имеет, так кто из нас без слабостей, да без греха? А пользы от нее больше. Вот Казакевич. Сочинял вальсики да полечки для своих племянниц, и кто про них знал и слышал? А с ней связался, так зайди в любой нотный магазин – на первой витрине красуется.
– И где ж сам твой Казакевич? – цедил слова Сергей. – Что-то я его при ней не заметил.
– Ну, так он дурак оказался. Болтал лишнего.
– И чего ж он сболтнул?
– Да глупость, Сереженька, – развел руками Клим. – Ерундистика просто! Что обои в ее спальне без вкуса подобраны. Всего-то.
– И что мадам?
– Погнала. Поганой метлой. Теперь в поисках и в тоске. А ты ей дерзишь. Глупо, Серж. Она добрая. Велела тебя всё равно завтра звать на вечер.
– Сводня ты, Клим! Тебе-то какой интерес?
– А мой интерес маленький, Сережа. Крошечки с барского стола. Так что ты подумай еще. Ну, побегу твои тиражи выискивать, не все ж еще, наверно, раскупили?
– Беги, беги, – Серж откинулся на спинку кресла и замер в глубокомысленной задумчивости.
***
– Что Вам налить, Лиза? – спрашивал ухаживающий за ней сегодня Лев Александрович.
– Воды, пожалуйста.
– Может быть шампанского? Или легкого вина?
– Ой, нет, что вы! Я его ни разу в жизни и не пробовала, – искренне ответила Лиза.
За столом ее посадили между отцом и Борцовым. Напротив оказалась Нина с родителями. Разговор между девушками шел про то, как они собираются тратить свои первые деньги. Нина считала, что их надо приберечь до момента, пока не соберется солидная сумма, а потом думать о чем-то действительно нужном и стоящем. А Лиза хотела потратить все прямо сейчас.
– Папа, я теперь сама могу заняться и клумбой, и наверно даже садом. Я бы хотела купить цветов, чтобы она не зияла как голое пятно. Давай поедем на базар или на ярмарку. Где можно купить рассады? Или лучше отпусти меня с Кузьмой, чтобы я совсем сама всё сделала?
– Лиза, да, пожалуйста, хоть завтра отправляйтесь, а я извозчика возьму. Надо только узнать есть ли на ярмарке то, что тебе надо, официального-то открытия там пока не было.
– Меня как раз завтра вызывают на службу, – поддержал Лев Александрович разговор. – Я думаю, что управлюсь за полдня, так что, если позволите, то я могу Лизу привезти обратно домой.
– Вот было бы хорошо, папа! Тогда не надо Кузьму, а я, наконец-то, покатаюсь на трамвае. А обратно, с грузом, меня Лев Александрович подвезет.
– А можно и до завтра не ждать, – Лева посмотрел на часы. – И хотя уже скоро смеркаться будет, но можем успеть.
– На ярмарку? – Полетаев покачал головой. – Не успеете, далековато.
– Да зачем на ярмарку, здесь на Выставке можно посмотреть, на образцовых полевых участках.
– Да разве на Выставке что-то продается, Лева? – удивился сам Савва.
– Экспонаты нет, только после подведения итогов. Ну, а те, что до закрытия завянут, думаю, продают, – улыбнулся Борцов. – Елизавета Андреевна, давайте посмотрим скоренько, хотите? Мы можем по обводной железной дороге подъехать.
С ними захотели пойти Арина и Аглая, которые только утром приехали в город, и самой Выставки еще толком не видели. Анфиса с Настей тоже начали было канючить, но их не взяли. Проходя через общий зал, Лева не мог не заметить в этот раз ни за что не прячущуюся Татьяну, которая призывно улыбалась им из-за столика. Он посмотрел на Лизу, та тоже увидела одноклассницу и уже раскланивалась с ней. Пришлось подойти. Саввины дочки прошли к выходу одни.
– Добрый день, Полетаева. Здравствуйте, Лев Александрович. Очень рада вас встретить, – Танюша с радостью распростилась бы с Лизой и осталась наедине с кавалером, но вовремя вспомнила про указания братца. – А вы уже уходите?
– Нет, мы ненадолго отлучимся, – вежливо отвечал ей Лев Александрович. – У Елизаветы Андреевны тут небольшое дельце неподалеку, я должен сопроводить ее с подругами. Вы как поживаете?
– Наслаждаюсь, как в каникулы, – закатила глаза Татьяна. – Выставку сегодня посмотрели, но, конечно далеко не всю. Хотелось бы еще и старую, добрую Ярмарку посетить, я там сто лет не была.
