– Дорогая, ведь я всего лишь мужчина…
– И прекрасный мужчина, надо заметить. Извини, что вначале позволила себе сомневаться в твоих способностях, – добавила Джорджия.
Уткнувшись лицом в ее плечо, Николас подавил смешок.
– В тот момент, дорогая, твои сомнения были серьезным ударом по моему самолюбию. Но, хвала Создателю, мы с этим разобрались. И если ты дашь мне час, – может, чуть больше, – то я постараюсь произвести на тебя неизгладимое впечатление своими возможностями. У меня довольно много способов продемонстрировать это. – Он поцеловал ее в губы и, немного помедлив, тихо произнес: – Я люблю тебя, Джорджия.
Она улыбнулась и прижалась к нему.
– Я знаю, что ты любишь меня. А теперь спи, мой дорогой принц. Буду с нетерпением ждать рассвета.
– Я не принц… – пробормотал Николас, и уже через несколько секунд его дыхание стало ровным и глубоким.
– Но ты мой, – прошептала Джорджия и, крепко обняв его, тоже погрузилась в сон.
Глава 14
Повернувшись на бок, Джорджия улыбнулась во сне.
Николас, тяжело дыша от напряжения, крепко сжимал рукоять двуручного меча, острие которого упиралось… в нечто напоминавшее обрывок ткани.
– Я победил его, – произнес он с гордостью.
– Но что это было? – полюбопытствовала Джорджия.
– Воздушный шар. А ты что подумала, глупышка? Но это был огромный шар, и потребовалась большая ловкость, чтобы опустить его на землю, потому что он летел довольно высоко. Однако я взял над ним верх! – Николас поправил слегка сползавший на одну бровь золотой обруч, охватывавший его голову. – Тебя это впечатлило?
– О да! – воскликнула Джорджия, пытаясь удержаться от смеха. – Да, очень впечатлило. Но, Николас, тебе не кажется, что ты должен сражаться с драконами? Разве не этим занимаются принцы?
– Драконы меня абсолютно не интересуют, – заявил он. – Любой заурядный принц… и даже его братья – все они гоняются за драконами. Я же предпочитаю более трудные задания.
– Понятно, – кивнула Джорджия.
– А теперь поцелуй меня в качестве вознаграждения, – потребовал Николас, заключая ее в объятия, и она тотчас ощутила острую пульсацию между ног.
… Джорджия медленно открыла глаза. Оказалось, что губы Николаса действительно касались ее губ, и это было чертовски соблазнительно. Она обвила руками шею мужа и поцеловала его.
– Доброе утро, женушка, – сказал Николас, целуя ее в кончик носа. – Доброе утро, моя маленькая волшебница. – Он поцеловал ее в ушко.
Джорджия улыбнулась и лизнула его плечо.
– Ох, распутница!.. – Николас рассмеялся.
Сразу почувствовав его возбуждение, Джорджия прильнула к нему и обхватила его ногами. Он негромко зарычал, а она требовательно задвигала бедрами.
– О, Иисусе… – пробормотал он, когда его возбужденная плоть коснулась ее лона.
– Доброе утро, муженек, – прошептала Джорджия, потянувшись рукой к его напряженной мужественности. Возможно, это было слишком смело, но она не могла удержаться, потому что и ее тоже охватило возбуждение.
Николас не остался равнодушным к ее прикосновениям и тотчас же обхватил ладонями ягодицы Джорджии.
– Хочешь поиграть в любовные игры? – спросил он с улыбкой. – Что ж, очень хорошо. Лежи неподвижно и позволь мне показать тебе кое-что. – С этими словами он опустился пониже и развел в стороны ее ноги.
– Николас, что ты делаешь? – спросила она с беспокойством, когда его губы коснулись ее бедра.
– Доставляю тебе удовольствие, – прошептал муж, целуя ее пушистый треугольник. – Расслабься, милая.
– Но, Николас, как же так?.. – пробормотала Джорджия, заливаясь краской смущения.
– Прекрасно, не так ли? О, как сладко… – прошептал он, прижимаясь губами к ее разгоряченному лону.
– О, Николас!.. – громко застонала она. Джорджия знала, что должна испытывать шок от своей распущенности, но сейчас ей было все равно; она хотела большего – больше безрассудного возбуждения, больше нежных прикосновений, больше всего остального!.. – О, Николас!.. – простонала она, вцепившись пальцами ему в плечи, и всхлипнула. Когда же его язык проник в лоно, она громко закричала, содрогнувшись всем телом.
Потом он принялся покрывать поцелуями ее шею и груди, и после чего, наконец, вошел в нее мощным толчком.
– Как же я мог обходиться без тебя так долго? – прохрипел Николас и осторожно прикусил ее сосок.
– О боже!.. – вскрикнула Джорджия, когда на нее обрушились волны яростного высвобождения.
Николас содрогнулся, потом замер на мгновение – и с хриплым стоном изверг свое семя.
Почувствовав его мощное высвобождение, Джорджия протяжно застонала, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие.
– О господи… – простонал Николас минуту спустя, откидываясь на спину и тяжело дыша. – Джорджия, о, Джорджия…
– Что, любимый? – спросила она в тревоге, решив, что он, возможно, еще недостаточно окреп для такого напряжения сил. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Нет, я болен, очень болен, – ответил он со смешком и тут же прикрыл глаза ладонью.
Джорджия посмотрела на мужа с подозрением; ей казалось, что он выглядел абсолютно здоровым.
– А что с тобой? – спросила она.
– У меня был сильный жар, сердечный приступ и судороги, причем все это – одновременно. То есть я практически находился при смерти.
Джорджия уткнулась носом в его плечо, чтобы скрыть улыбку.
– Какая трагедия… – пробормотала она, печально вздохнув.
– Но что же может исцелить меня? Скажи, о, мудрая женщина.
– Я боюсь, о мой пораженный страшными недугами супруг, что единственным лекарством от всех этих болезней является полное воздержание от столь напряженной деятельности.
– Нет-нет! – воскликнул Николас. – Ничего радикального! Я думаю, что если нам посредством самых энергичных упражнений удастся вывести эти хвори из моего организма, то я смогу выздороветь и обрести прежнюю форму. Таково мое мнение. Разумеется, на время лечения я не буду покидать постель.
– Да, разумеется, – ответила Джорджия.
Он погладил ее по волосам и тихо проговорил:
– Ты знаешь, милая, я даже в самых смелых своих мечтах не представлял, что с тобой все это будет так чудесно. Ты, оказывается, настолько чувственная, что я почти теряю рассудок.
– Мне кажется, я ужасно бесстыдная… – в смущении ответила Джорджия.
Николас сел в постели и пристально посмотрел на нее.
– Бесстыдная?.. Да ты должна благодарить бога, что вообще можешь что-то чувствовать после всего, что тебе пришлось пережить!
