Человек властный и решительный, с некоторой сдержанностью в манерах, внушавших, однако же, не столько чувство безопасности, сколько ощущение, будто тебя преследует хищник, готовый ждать, – вот кто сидел сейчас перед ней с улыбкой на губах.
София отступила на шаг. Ноги у нее ослабели, но гроссбух по-прежнему был прижат к груди, а пальцы сжимали булавку – жалкое, но все же оружие.
– Вы, сэр… Кто вы такой и что вы тут делаете, прячась в тени? – пробормотала она.
– Ты уверена, что это лучший способ начать нашу беседу?
У незнакомца был низкий и гулкий голос – так, наверное, звучал бы голос волка, если бы волки умели говорить. София еще сделала шаг назад – и прижалась спиной к стене.
– Прошу прощения, сэр. Я испугалась. А вы… Кто вы такой?
В ответ – молчание.
– Я не предполагала, что здесь кто-то есть, – продолжала София. – Я думала… думала, что пришла слишком рано.
– Так и есть, – послышалось в ответ.
– Да, конечно, но я… – Она окинула взглядом погруженную в полумрак комнату. – Мы оба пришли слишком рано.
– Ну да, – отозвался он рыкающим голосом хищника. – Только я пробрался сюда первый.
София насторожилась. Слова этого человека могли быть просто замечанием, но могли быть и угрозой. И вообще, кто он такой и как объяснить его поведение? Может, он отчаянный головорез?
Собравшись с духом, София заявила:
– Грабить меня бесполезно. У меня все равно ничего нет.
Незнакомец усмехнулся и проговорил:
– Благодарю за сообщение.
И тут словно что-то щелкнуло у нее в голове, совсем как тот замок на сундуке, который она только что открывала. Конечно, пока еще ничего не прояснилось, однако забрезжила какая-то догадка…
София скользнула вдоль стены, пытаясь пробраться к двери на случай, если незнакомец и впрямь окажется головорезом.
– У меня дело к Томасу, – пробормотала она. Вернее к его сундукам.
– А я-то думал, ты явилась сюда, чтобы кое-что украсть.
– Я не собираюсь ничего красть.
Украсть – это взять то, что не принадлежало тебе по праву, и у Софии никогда не было намерений совершить столь ужасный поступок. Однако меняла Томас мог смотреть на дело иначе. А равно и король Эдуард
[1].
Глаза, смотревшие на нее из темноты, внезапно вспыхнули, и незнакомец проговорил:
– Да, конечно, ты просто отвлекаешь внимание часовых и открываешь булавкой замки.
София бросила взгляд сначала на дверь, затем на сундук.
– Это… это не в моих правилах. Обычно я не вскрываю чужие замки.
– И тем не менее у тебя это превосходно получается, – заметил ее странный собеседник.
София почувствовала, что его мрачный взгляд переместился на дверь у нее за плечом – он как бы оценивал расстояние, которое ей придется преодолеть, чтобы добраться до нее.
– Уж не хотите ли вы напасть на меня? – яростно прошептала София.
В ответ – молчание. Но затем все же послышался голос:
– А ты бы закричала?
– Да.
– Тогда не нападу. – Длинные ноги говорившего торчали из полумрака. Вид у него был вполне непринужденный, однако это нисколько не успокаивало, скорее наоборот. – И что же заставило тебя опуститься до преступления? – задал он очередной вопрос.
– А вас? – прошептала молодая женщина.
– Ты ошибаешься. Я не преступник?
София в ответ фыркнула, словно выражая недоверие.
А ее собеседник улыбнулся – она заметила ослепительную вспышку белых зубов на погруженном в полумрак лице.
И тут Софию снова охватило странное чувство; ей казалось, что она знала этого человека.
А он вдруг поднялся на ноги и проговорил:
– Так вот, девочка, давай вести себя тихо.
И в тот же миг дверь ее памяти внезапно распахнулась – и на Софию нахлынули образы прошлого, нахлынули столь внезапно, что у нее перехватило дыхание. Она непроизвольно шагнула в сторону этого мужчины и шепотом произнесла:
– Вы Кир?..
Да-да, конечно же, это был Кир. Такой мужчина, как он, – один в целом свете. И именно он пять лет тому назад осторожно и очень умело извлек сердце из ее груди, вывалял его в грязи – и выбросил. После чего тотчас же скрылся, исчез столь внезапно и драматически, как и появился, бросив Софию на произвол ее преступного отца и его сообщников.
Глава 5
Кир молча выжидал. Преображение Софии происходило в точности так, как он и предполагал. Сначала она его узнала. Затем вся кровь отхлынула от ее лица – и она в ярости набросилась на него. Проворная, как кошка, она метнулась к нему и принялась колотить его кулаками в грудь с такой силой, что он невольно попятился. «Сколько же силы в ее ударе…» – подумал он с удивлением.
– Ты! – Ее яростный шепот был подобен крику.
– Да, это я.
Она снова его ударила.
– Ты человек вне закона, понял?!
Кир отступил еще на шаг.
– Но я же…
– Ты предал!
– Но я…
– Ты обесчестил!
– София…
– Ты скрылся!
Ее глаза пылали гневом, и она продолжала колотить его в грудь.
– Преступник, разбойник, вор, ублюдок!.. – прошипела София целую череду обвинений, и все они, к несчастью, были правдой – все, кроме последнего.
– И тебе тоже доброго утра, – произнес Кир с усмешкой. – А теперь успокойся. – Он взял ее за плечи, привлек к себе, причем проделал это столь стремительно, что только дурочка могла бы не понять предостережения.
София Дарнли никогда не была дурочкой и потому тотчас же замерла. Тем не менее она все же высвободила руки и приподняла их, словно защищаясь.
А Кир окинул ее взглядом и нахмурился. Ему не понравилось то, что он сразу же обратил внимание на ее изящные руки и ощутил знакомый жар, исходивший от ее тела. Более того, он даже заметил непокорные пряди волос вокруг ее чуть приоткрытых губ…
София же смотрела на него в упор, и в ее пылавших зеленых глазах бушевал пожар чувств, среди которых преобладали гнев и замешательство. Да-да, она была охвачена гневом, и казалось, что даже ее растрепавшиеся темно-рыжие волосы подрагивали от ярости. Щеки же сделались пунцовым, а туника приподнималась с каждым ее прерывистым вдохом.
– Значит, ты помнишь меня, – тихо произнес Кир.
– Неужели ты думал, что я…
