Он продолжал расшнуровывать платье, а потом вдруг решил, что и так слишком долго ждал, и просто стащил его через голову. И тот же миг молния с треском разрезала небо, и прогремел гром.
София вынула из волос последнюю булавку, и пряди рассыпались по ее плечам медным дождем. Она прижалась к Киру всем телом, и ему вдруг показалось, что он держит в объятиях сгусток пламени.
– Ты прекрасна… – пробормотал он ей в губы. И, подхватив на руки, понес к кровати.
Уронив Софию на матрас, Кир принялся срывать с себя одежду. А она, чуть приподнявшись на локтях, наблюдала за ним.
Минуту спустя он накрыл ее своим телом и тут же раздвинул коленом ее ноги. Она подалась ему навстречу, но Кир, чуть спустившись, стал покрывать поцелуями ее живот и груди. Затем прикусил легонько ее сосок, и из горла Софии вырвался тихий стон.
– О, Кир, Кир… – прошептала она. А потом пробормотала: – Кир, почему же ты остановился? Нет-нет, продолжай.
Он улыбнулся и прошептал в ответ:
– Медлить – не значит остановиться, девочка.
Снова склонившись над ней, он лизнул темный бугорок соска. София громко застонала, и Кир с улыбкой прошептал:
– Вот видишь, любимая? Медлить – не значит остановиться.
– О, Кир… Кир, пожалуйста!
– Пожалуйста – что? А… наверное, вот что…
В следующее мгновение он проник в нее пальцем, и она, вскрикнув, снова застонала, резко приподнимая бедра.
– Пожалуйста – вот это, да? – Кир заглянул ей в глаза. – Я правильно догадался?
Она пробормотала в ответ что-то неразборчивое, а он, по-прежнему улыбаясь, спросил:
– Хочешь еще, София?
Она судорожно сглотнула. Голова у нее шла кругом, и каждое его прикосновение сводило с ума. Но именно тихое мужское рычание возбудило ее почти до обморока.
– Да, еще… – взмолилась она. – Еще раз…
– А где именно?
– Т-там, там же! – выдохнула она.
Он снова коснулся пальцами ее горячих складок, и она снова с громким стоном приподняла бедра.
– Любимая, все правильно, да?
София жалобно вскрикнула. «Ну почему он останавливается? – промелькнуло у нее. – Ведь он же обещал не прерываться!» Сделав над собой усилие, она прошептала:
– Кир, это несправедливо. Ты же обещал…
– И я сдержу обещание, – прохрипел он, раздвигая коленом ее ноги. В следующее мгновение он вошел в нее, погрузившись в жаркую влажную плоть.
София восторженно вскрикнула – так кричит человек, когда сбывается мечта.
– О, Кир, Кир… – прошептала она со стоном.
– Да-да, я здесь. – прохрипел он в ответ. – Ты ведь чувствуешь меня?
Она молча кивнула и, сморгнув слезы блаженства, прикрыла глаза.
– Нет, смотри на меня, София.
Она подчинилась. И тотчас же увидела, что он устремил на нее взгляд, полный страстного желания… и чего-то еще, на что она не смела надеяться. А Кир вдруг улыбнулся и спросил:
– София, знаешь ли ты, как долго я хотел тебя?
«А может, мне все это снится?» – промелькнуло у нее.
– Как долго? – прошептала она.
– С того момента, как впервые увидел. Я тогда сказал себе: «Она будет моей».
– Да, правда? – Слезинка скатилась по ее щеке.
Тут он, наконец, начал двигаться, и она тотчас приподняла бедра. Тихонько застонав, прошептала:
– Я всегда была твоей, Кир. Даже после того как ты исчез.
Он пробормотал что-то по-ирландски и прижался губами к ее губам. А София, забыв обо всем на свете, раз за разом подавалась ему навстречу в чувственном танце – столь же древнем, сколь и прекрасном. В какой-то момент она почувствовала, что Кир стал двигаться все быстрее, и теперь он проникал в нее все глубже и глубже. И София, почти сразу же поймав его ритм, по-прежнему встречала каждый его выпад. Но все же ей хотелось большего, и она с громкими стонами впивалась ногтями в его плечи.
– Да, девочка, да! – прорычал он ей в ухо.
Губы их то и дело сливались в поцелуях – в поцелуях страстных и яростных. За окнами же по-прежнему бушевала гроза, и полумрак комнаты наполнялся громкими стонами, треском молний и раскатами грома. А Кир раз за разом овладевал ею…
– Да, девочка, да… – постоянно твердил Кир. – Именно этого я и хочу. Хочу чувствовать тебя.
– И я… тоже… – прохрипела она со стоном. И в тот же миг громко вскрикнула, содрогнувшись всем телом.
Через несколько мгновений Кир присоединился к возлюбленной, после чего оба затихли в изнеможении.
Они не знали, сколько времени лежали без движения, освещаемые вспышками молний. Наконец, чуть приподнявшись на локтях – по-прежнему оставался в ней, – Кир принялся покрывать поцелуями ее лицо. А София, чувствуя себя наполненной, любимой и желанной, не переставая улыбалась ему.
Когда же он, наконец, отстранился и улегся рядом, гроза за окном утихла, а пламя догоравшей свечи, казалось, вот-вот погаснет.
София, все еще пребывавшая в неведомой ей прежде стране наслаждения, тихонько прошептала:
– О, Кир, Кир…
Он обнял ее и крепко прижал к себе.
– Милая, я здесь, с тобой. – Он нежно поцеловал ее, и она тотчас же решила, что лучше пока не думать о грозившей им опасности. Главное, что Кир здесь, с ней рядом.
Глава 35
Драгус вошел в Главный зал и тотчас же увидел своих воинов – понурых, переминавшихся с ноги на ногу. Он нахмурился, похоже, его задание не было выполнено.
Похлопывая перчаткой о ладонь, Драгус прошелся мимо воинов и, не оборачиваясь, бросил:
– Что там?!
– У Кира не было никакого гроссбуха, милорд, – ответил капитан Арнольд.
– Я так и предполагал, – кивнул Драгус, опускаясь в кресло с подушкой из богатого красного бархата. – Иначе гроссбух уже был бы у меня. А вы спрашивали, почему он увивался возле лорда Нолла? «Нашего общего врага», – добавил он мысленно. Но едва ли Кир действительно навещал Нолла. А если все-таки навещал… то с какой целью? Не мог же он обманывать его, Драгуса?
Драгус, только что вернувшийся к себе в замок, так и не снял мокрого плаща. Протянув к очагу ноги в заляпанных грязью сапогах, он еще больше помрачнел. Мысль о предательстве Кира не давала ему покоя, хотя… Нет, едва ли ирландец знал то, чего ему знать не следовало. Но все-таки жаль, что ирландской собаке удалось тогда выбраться из горящего дома. Да, конечно, он никогда не узнает, чьих это рук дело. Но все-таки жаль, очень жаль…
Какое-то время все были уверены, что Кир де Грей мертв, и про него уже почти забыли, так как он не представлял никакой угрозы. Да и сейчас в общем-то не представляет, так как не знал, как обстояли дела. К тому же один, без сообщников, он не мог ничего сделать. Более того, он понятия не имел о том, что, собственно, содержалось в проклятом гроссбухе, за которым все гонялись. А этот гроссбух… Ох, он мог бы принести кучу денег его обладателю!
