– Но миледи, никто ведь не узнает о наших с вами договоренностях…
София приподняла юбки и направилась к двери. Кир пошел с ней рядом.
– Я не могу рисковать, – заявила она. – А вдруг власти займутся делами, указанными в гроссбухе? Ведь тогда раскроются и ваши деяния, а следовательно, и наша с вами сделка, так что делайте выбор, мастер Багли.
К концу недели еще трое торговцев предложили Багли сделать выбор, двое и вовсе отказались с ним сотрудничать. Точно так же вели себя и многие другие торговцы в городах и портах юго-западного побережья, считавшие, что их прошлые связи с Козимо Эндольте могли представлять для них опасность, всеми силами пытались спрятать предательские следы. А Кир с Софией, находившиеся в центре этих событий, предлагали торговцам выгодные сделки, выражая при этом тревогу из-за проклятого гроссбуха, содержавшего весьма компрометирующие сведения о многих английских торговцах. В результате те набежали от Козимо, как блохи с издыхающей собаки.
Глава 43
Лето было все таким же безжалостным – стояла невыносимая жара, изредка прерываемая страшными по силе грозами, – и людей одолевали смутные воспоминания о тех чудесных зимах, которые, возможно, когда-нибудь вернутся. Но все это казалось несбыточной фантазией – совершенно нереальной. Реальным был только Кир, сопровождавший Софию от одного торговца к другому. И леди Мистраль почти ежедневно получала всевозможные коммерческие предложения. Особенно участились попытки зафрахтовать суда леди Мистраль – Англия и Франция готовились к войне, и контрабандная торговля процветала.
Предложения продолжали поступать, и их становилось все больше. Но от Козимо не было ни слова.
– Ты спятил?! – завопил Багли. – Перевозка груза?! На одном из моих судов?!
Козимо невольно поморщился. Последнее время партнеры постоянно орали на него. И не только партнеры, но и те люди, от которых он требовал подчинения. А теперь приходилось слушать вопли главного его партнера – судовладельца и контрабандиста Багли.
– Уверяю тебя, не было никаких ошибок, – сказал Козимо со вздохом. – Иначе твои дела ухудшились бы. Но у тебя ведь все в порядке, верно?
Багли нахмурился и утер пот со лба. Этот просоленный морской волк провел в плаваниях свыше двадцати лет и за эти годы привык иметь дело со штормами, бушующими морями и грубыми матросами. Но теперь в качестве коммерсанта он был человеком весьма практичным, поэтому ничего не имел против контрабанды – ведь именно это занятие и принесло ему богатство. Он не слишком интересовался тем, какие товары перевозили его клиенты, и за это ему прекрасно платили. А могущественные лорды не имели возможности и сил его запугать. Однако теперь… К сожалению, кое-что изменилось.
Тяжко вздохнув, Багли пробормотал:
– Сэр, я больше не могу так рисковать. Король объявил, что будет забирать торговые суда в свой флот для войны против Франции. А вдруг он обратит взор на мои корабли? Из-за дел с вами, сэр… Нет, я не могу так рисковать.
Козимо сделал глубокий вдох, стараясь загасить разгоравшийся гнев, и тихо проговорил:
– Но ведь я твой самый главный клиент.
– Да, главный. Но не единственный. – Багли смело встретил взгляд Козимо. – Этого не будет, сэр. – Оставив Козимо на пристани, он резко развернулся и ушел.
Француз долго смотрел ему вслед; мускул у него на щеке чуть подергивался.
Так прошло утро. Но вечер оказался не лучше.
Когда Козимо прибыл в свой особняк, его ждали две группы гостей, и все эти люди были очень расстроены. Одну группу возглавлял епископ, обладавший огромным богатством, но вовсе не моральными принципами. Вторая же группа состояла из олдерменов двух крупных портовых городов.
Козимо принял сначала олдерменов – Бог мог и подождать.
Гости выглядели очень нарядно – на них были туники, расшитые шелком, драгоценности и красивые береты, вот только лица казались суровыми; настроение у них было отнюдь не праздничное.
– Значит, слухи верны? – тотчас же спросил один из них.
Козимо едва сдерживался – ужасно хотелось ткнуть ему пером в глаз.
– О каких слухах вы говорите? – Он уселся за стол и взял с блюда винную ягоду.
Гости дружно насупились. Ох, как же быстро эти самонадеянные люди сомкнули ряды! Много лет он, Козимо, был им угоден, а сейчас… Сейчас он стал чем-то вроде чумы, и они спешили поскорее отделаться от него.
– Имеются в виду слухи о гроссбухе, где описываются различные… сделки, – в смущении пробормотал кто-то из визитеров.
– Да, все это правда, – кивнул Козимо.
– Так почему же вы хранили подобную книгу?! – возмутился один из олдерменов.
– Не я, а Роджер Дарнли.
Гости молча переглянулись. Все знали Роджера Дарнли, сначала – восходящую звезду реформации Эдуарда, потом – государственного изменника и висельника. Но это дело пятилетней давности уже стало забываться, и многие думали, что о тех давних делах никто никогда не вспомнит, – вот теперь… Неужели гроссбух все-таки найден?!
– Но если вы воображаете, что я пойду ко дну, а вы будете смотреть на происходящее со своих насиженных мест, – продолжал Козимо, – то учтите: ваши имена там тоже упоминаются.
– Думаете, мы этого не знаем?! – рявкнул кто-то из визитеров. – Поэтому мы и пришли сюда. Ведь именно вы…
– Ошибаетесь, – перебил Козимо. – Вспомните о наших общих делах! Не думайте, что выйдете сухими из воды! У меня остались связи и влияние, так что не стоит мне угрожать. – Козимо поднялся из-за стола. – Наш разговор окончен, ясно?
Олдермены встали и в сопровождении стражи Козимо пошли к двери. Самый главный из них обернулся и проговорил:
– Вы должны отыскать гроссбух, сэр. Никаких инцидентов больше нельзя допускать! Это удар по всем нам!
Козимо промолчал. Можно подумать его интересовали «удары» по этим самодовольным болванам! И конечно, «инциденты» будут продолжаться. Во всяком случае он точно знал про один из кораблей проклятой торговки шелком, находившийся в каком-то порту на восточном побережье Англии.
Встреча с епископом проходила примерно также. Было уже темно, когда Козимо наконец-то остался в одиночестве. Зал, где он сидел, был освещен только несколькими факелами на стенах и стоявшими перед ним свечами. Он едва успел поднести к губам чашу, когда слуга, подошедший к нему, в страхе пролепетал:
– Сэр, это… там…
– Кто?! – завопил Козимо, ударив кулаком по столу. Пламя свечей задрожало. – Кто смеет тревожить меня в такой час?!
– Граф де Сандвич, – прошептал слуга.
Козимо невольно вздрогнул. И на мгновение прикрыл глаза. О, раны Господни! Ральф де Сандвич!.. Этот человек, один из любимцев короля, часто являлся именно к тем, кому следовало сообщить: король требует покорности. Графа побаивались еще потому, что он был комендантом Тауэра.
