Но Софии, конечно же, не было на сгоревшем складе, поэтому она никакого сообщения не получила.
Вскоре Кир нанял небольшую лодку и сказал удивленному гребцу, что обойдется без его помощи. Когда же он шагнул в лодку и выбрал швартов, державший ее у пристани, София выступила из тени и сказала:
– Доброй ночи, сэр Киран.
Он замер на мгновение. Затем шумно выдохнул и, повернувшись, проворчал:
– В чем дело, миледи?
– Это я должна задать вам подобный вопрос, сэр. – С этими словами София тоже ступила в лодку, которую сильно раскачивало.
Кир посмотрел в сторону стражей, беспомощно стоявших на причале. Те несколько секунд молча переглядывались. Потом один из них в смущении пробормотал:
– Сэр, что мы могли сделать?
И верно, что они могли сделать? Разве что связать ее. Потому что было абсолютно ясно: такую женщину без веревок не усмирить. «Наверное, стоило оставить им веревку», – со вздохом подумал Кир.
А воды бухты уже закипали – десятки шлюпок переправляли пассажиров на торговые суда, где матросы, ставившие паруса, громко переговаривались.
Кир уставился на Софию, а она, глядя на него столь же пристально, заявила:
– Это мое судно, не твое. И я хочу знать, почему люди Козимо охотятся за ним.
– Возвращайтесь в гостиницу, – велел Кир стражам. – Теперь она со мной.
Воины ушли, а Кир, не сводя глаз с Софии, принялся грести.
– Ты об этом пожалеешь, – проворчал он.
Она окинула взглядом бухту и проговорила:
– Я о многом сожалею. Одной ошибкой больше, одной меньше – какая разница?
Они добрались до судна без происшествий. Несколько матросов несли там вахту вместе с огромным серым псом, который встретил гостей грозным рычанием. Матросы тотчас вскочили на ноги. В полутьме блеснули ножи. Кир положил руку на рукоять меча, а его спутница, присев на корточки, потянулась к псу и тихо сказала:
– Ло, сюда…
Пес завилял хвостом и, стуча когтями по палубе, подошел к Софии. Потом высунул язык и принялся с упоением лизать ее руки.
Матросы успокоились, и один из них, сняв шапку, поклонился.
– Мы не знали, чего ожидать. Хозяин мертв, а вы не показываетесь.
София улыбнулась и встала, кончиками пальцев касаясь высоченного пса.
– Да, я пришла… – Она осмотрелась и спросила: – А где другой пес? Где Бихолд?
Матросы переглянулись. Потом один из них сообщил:
– Он скончался.
– И мы похоронили его как полагается, – вставил другой, засовывая нож в ножны. – Бросили за борт в глубокое синее море. Он был настоящим моряком и заслужил настоящие морские похороны.
София грустно улыбнулась.
– Спасибо, что позаботились о нем. Груз в трюме?
– Да, госпожа. Но мы не можем сейчас разгружаться. Отлив идет слишком быстро, а людей у нас мало.
София кивнула. Все это время она остро чувствовала присутствие Кира, стоявшего у нее за спиной.
– Вы правы, Роджер. Мы не будем сейчас разгружаться. Я хочу только проверить груз.
– Да-да, конечно, госпожа. Но поверьте, никто не спускался вниз после погрузки, как и приказывал хозяин несколько месяцев назад.
– Очень хорошо. – София снова кивнула. – Что бы ни случилось, а приказы хозяина нужно выполнять. Но он скончался, а теперь я здесь. Так что мне стоит спуститься в трюм и проверить груз.
Ей тотчас принесли фонарь, и Кир, осмотревшись, тихо сказал:
– Что ж, спускаемся… – Придерживая дверцу люка, он добавил: – Я спускаюсь первым.
Внизу царил непроглядный мрак и было ужасно душно. Но Кир продолжал спускаться.
София же медлила. Наконец, взяв себя в руки и отогнав картины всяческих ужасов, возникавшие перед глазами, она последовала за Киром. Но перед этим закрыла за собой дверцу, чтобы моряки не увидели того, что, возможно, обнаружит она.
«Оказаться здесь – все равно что согласиться, чтобы тебя похоронили заживо…» – подумала она со вздохом.
На мгновение остановившись, София отодвинула заслонку фонаря, и луч света, вырвавшись на свободу, выхватил из темноты силуэт Кира, уже успевшего зажечь свечу. София подняла фонарь повыше и осмотрелась. Воздух в трюме был спертый и влажный, а запах был отвратительный – воняло мокрой шерстью, какой-то плесенью и крысиным пометом. Дальняя часть пространства была заполнена почти до потолка – там высилась гора товаров, покрытых парусиной. Скорее всего там же находились и ее шелка. Она знала: шелк должен храниться в туго перевязанных кипах, в двойной обертке из парусины, покрытой жестью. А потом все это еще и заталкивали в мешки, на которых стояло клеймо «Шелка БД», а также большая витиеватая «S» – ее, Софии, печать.
Кир шел по трюму, то и дело отбрасывая тяжелую парусину, покрывавшую мешки, а София следовала за ним, держа повыше фонарь.
В трюме царила тишина, если не считать поскрипывания дощатого пола и случайных всплесков воды.
– Держи фонарь повыше, – сказал Кир.
София дрожащими пальцами отодвинула заслонку пошире, чтобы фонарь отбрасывал больше света. А Кир сунул руку в карман и извлек еще одну свечу. Потом зажег ее, присел на корточки и снова приподнял брезент.
– Вот что им требуется, София.
– О чем ты?
– Никогда не слыхала об огненном оружии?
Глава 50
С минуту они молча смотрели на длинные изящные предметы. Потом Кир уселся на какие-то тюки, покрытые парусиной, а София, по-прежнему высоко державшая фонарь, прошептала:
– Оружие?.. Но ведь это всего лишь трубки.
– Не трубки, а грозное оружие.
София смотрела на странные тонкие предметы, не в силах поверить, что подобные трубки могли являться оружием.
– Что это за оружие? Им что, можно больно ударить? – пробормотала она.
– Нет. Оно вспыхивает.
– Вспыхивает… пламенем?
– Не совсем так. – Кир покачал головой. – Если поднести к трубке раскаленную палку, оттуда вырывается пламя, вернее, вылетает то, что туда положишь. Трубка словно это выплевывает.
– Но что именно?
Кир пожал плечами.
– Да все что угодно. Любые предметы, которые это оружие выбрасывает быстро и очень далеко. А сила, с которой…
– Насколько далеко? – перебила София, присев рядом.
– На сотни ярдов.
– Нет-нет, невозможно…
– Поверь, очень даже возможно. И все происходит так быстро, что не уследишь. Если не слышать шума, можно ничего не заметить. Кроме людей, которые падают мертвые на расстоянии сотен ярдов.
