– И еще одно, Томас… Ты случайно не знаешь человека по имени Реми?
– А почему ты спрашиваешь?
– Просто из любопытства.
Томас в упор посмотрел на собеседника и тихо сказал:
– Киран, я веду с тобой дела уже долгие годы. И еще ни разу я не поймал тебя на чем-либо столь легкомысленном, как простое любопытство. – Он улыбнулся. – Возможно, не такое уж оно и простое, а?..
– Может, и так. Но скажи мне, что ты о нем знаешь?
– Очень мало. Он известен как Реми Черный. Бледный, с темными волосами и невыразительным лицом. Из тех, кого легко забывают.
– Однако ты его не забыл, верно?
Томас кивнул.
– Да, не забыл. У меня с ним дела. И еще: он очень искусен в обращении с мечом. – Томас осторожно взглянул в дальний конец улицы – туда, где скрылся человек с темными волосами. – Думаешь, я должен знать о нем больше?
Кир пожал плечами.
– Понятия не имею, старик. А хочешь ли ты знать больше? Мне бы во всяком случае очень хотелось бы…
– Хорошо. Возможно, мне удастся что-нибудь для тебя выяснить.
– И опять же я перед тобой в долгу.
– Но ты, как всегда, долг заплатишь.
Кир пожал руку меняле и уже хотел удалиться, но тут Томас вдруг проговорил:
– Надеюсь, Киран, что ты внимательно к ним присмотрелся. Эти люди, которых ты собираешься заманить в свои сети… они сильно отличаются от всех прочих.
Кир делано рассмеялся.
– Слишком уж пристальное внимание может все погубить. – Он старался казаться беззаботным и даже веселым, но это не очень-то у него получалось.
Томас же нахмурился и проворчал:
– Ты не знаешь этих людей. Поверь, они очень опасны. А их предводитель, Козимо Эндольте, опаснее всех.
Кир пожал плечами.
– Мы с тобой тоже весьма опасны. Как и все остальные торговцы. Худшие представители рода человеческого! Я признателен тебе за совет, старик, но в нем нет нужды. Не в первый раз мне приходится плавать в мутных водах.
Томас криво усмехнулся.
– Мой мальчик, имей в виду: если ты заплывешь в эти воды, то уже безвозвратно. Обратного пути не будет.
Кир снова пожал плечами и тихо проговорил:
– А я и не собираюсь возвращаться.
– А если ты разыскиваешь самого Козимо Эндольте, – продолжал Томас, вновь помрачнев, – то ты еще более безумен, чем я думал. Этот человек неуловим. Он действует через разветвленную сеть своих посредников, и сеть эта сделала бы честь любому пауку.
– А почему ты решил, что я разыскиваю Козимо Эндольте?
– Потому что теперь я совершенно уверен: ты еще больший безумец, чем я предполагал.
Кир рассмеялся, а его собеседник проворчал:
– Ты совсем забыл об осторожности.
– Напротив, я всегда осторожен.
– Нет, ты никогда не бываешь осторожен.
Кир расплылся в улыбке и сказал:
– Ладно, хорошо, пусть так. Я не осторожен, но зато удачлив.
– Смею предположить, что в одном случае удача все-таки тебе изменила, – заметил Томас, взглянув на шрам, видневшийся на ключице Кира. Шрам этот тянулся по плечу и далее спускался по спине в виде широкого жутковатого рубца – розоватого и похожего на след от удара молнии. Но этот след оставила вовсе не молния, а упавшие на него горящие дубовые планки.
– Я не тот человек, на чей счет можно строить предположения, – произнес Кир, тотчас же помрачнев.
Томас кивнул.
– Что ж, пусть так.
– И ты недооцениваешь меня, если считаешь, что я не обдумываю свои планы. Я уже давно вынашиваю этот замысел и в точности знаю, как его осуществить – от начала до конца.
– Ты не можешь этого знать, – возразил Томас.
Кир предпочел воздержаться от дальнейших споров. Можно выиграть пари или партию в шахматы, но не спор. Да и спорить, в сущности, было не о чем. Месть непременно должна была свершиться – о чем же тут спорить?
Глава 8
Гнев до такой степени переполнял Софию, что, казалось, нес ее по улицам словно ветер, дующий в паруса. Рулем же ей служило название постоялого двора, подслушанное ею во время разговора Кира с Томасом. «Испанская… дама»? Да-да, именно так!
К сожалению, она уже исчерпала свой и без того скудный выбор возможностей. А возвращение гроссбуха… В лучшем случае это временная мера, к тому же явно недостаточная. И теперь она осталась без денег и без оружия. Хотя…
Кир! Он был ее оружием!
О да, декорации остались прежними – декорации, скрывавшие его подлинную сущность подобно тому, как ножны скрывают смертоносный кинжал. Он был красивый и беспечный, а в общении непринужденный – так волк не осознает, что у него есть клыки, хотя постоянно пускает их в ход. Кроме того, он обладал неотразимым очарованием – его фальшивые улыбки выглядели абсолютно искренними, и лживые уста не казались таковыми, хотя и лгали постоянно. И поэтому он любого мог обвести вокруг пальца – стоило ему только захотеть.
Впрочем, сейчас для нее имело значение лишь одно: Кир при необходимости был весьма решителен и крайне опасен; и у него все получалось, за что бы он ни брался. Именно в таком человеке, ловком и безжалостном, София сейчас очень нуждалась. Так что ей, наверное, повезло, что она наконец-то столкнулась с ним сегодня.
Вскоре она вышла к Ракке, одной из самых процветающих улиц в процветавшем городке Ласт-Феллз. Причем улица эта несколько раз пересекалась с Хай-стрит, широкой и оживленной, ведущей к причалам, и плавно переходила в Голдсмит-лейн, которая вела совсем в другую сторону. Ох, запутаться можно! Казалось, этот человек даже в таких случаях старался всех запутать и обмануть.
Ее отец Роджер Дарнли – судья Роджер Дарнли – был таким же. Место судьи в Суде королевской скамьи и впрямь давало множество возможностей для различных злоупотреблений, и он сумел создать настоящее королевство в королевстве, вовлекая в преступные сделки как богачей, покупавших себе за деньги всевозможные выгоды и преимущества, так и бедняков, пытавшихся хоть как-то улучшить свою жизнь. И следовательно, он неизбежно должен был привлечь к себе внимание Козимо Эндольте и его комменды – преступного сообщества, ставившего перед собой совершенно новую цель. Эти весьма состоятельные люди, не являвшиеся ни банкирами, ни ростовщиками, хотели стать хозяевами всей торговли и, значит, – хозяевами… ВСЕГО. К ним стекались потоки денег, целые реки денег, а также заемные письма и другие вещи, обладавшие немалой ценностью. В результате они становились все более влиятельными, а сам Козимо стал одним из советников короля, – правда, его влияние отчасти ограничивалось королевским парламентом, а также волей рыцарей, баронов и других знатных людей, чьи интересы не совпадали с интересами комменды. И в какой-то момент Козимо Эндольте осознал: ему требовался надежный и преданный человек – такой, чьи интересы полностью совпадали бы с его собственными. Именно таким человеком и являлся судья Дарнли, идеально подходивший для роли влиятельного и надежного помощника.
