Это у нас общее, подумала Тэнзи. Мы оба хотим вставить в рамку записки от капитана Эверси.
– Вы получили письмо от капитана Эверси? Которого капитана Эверси?
– Того, кто скоро отплывает в океанский вояж. Насколько я понимаю, примерно через месяц. Капитана Йена Эверси.
От потрясения она лишилась дара речи.
– В… океанский вояж? – Тэнзи подавилась словами, и внезапно оказалось, что ленты на шляпе завязаны слишком туго.
– О да, он собирается объехать вокруг света! Судя по всему, это путешествие может посоперничать с путешествиями Майлза Редмонда. Он может провести в нем годы. Ну, это если повезет и его не съедят каннибалы. Впрочем, мне он кажется чересчур жилистым, ха-ха! На этом человеке нет ни унции жира.
Тэнзи не чуяла ни рук, ни ног.
– Годы? – слабо переспросила она.
– Невозможно исследовать Африку, Китай, Индию и прочие такие страны за короткий срок, – со знающим видом заявил тот. – Так что да, годы.
– Ч-что он сообщил вам в письме?
Ее зубы стучали, словно кто-то бросил ей за шиворот кубик льда.
– Посоветовал мне поспешить в Суссекс и познакомиться с «американским образцом совершенства», а то тут уже выстроились длинные очереди, а соперники стреляют в друг друга из луков. Он не склонен к пустой болтовне, так что я сразу понял – вы и впрямь нечто особенное. Этот человек – настоящий эксперт во всем, от лошадей до стрельбы и женщин.
Мир словно сошел с оси. Тэнзи споткнулась.
Лорд Стэнхоуп протянул руку и удержал ее, не дав упасть.
– Туфли на каблуках нельзя назвать практичными для прогулок, – наивно заметил он.
В ушах Тэнзи зазвенело. Собственный голос доносился до нее откуда-то совсем издалека, возможно, из Африки или Китая.
– Он… позвал вас в Суссекс? Из-за меня?
Теперь Стэнхоуп слегка встревожился.
– Наверное, мне не следовало вам об этом рассказывать. Просто это такой чудесный поворот судьбы, и я подумал, что должен быть ему благодарен, потому что именно он подтолкнул меня приехать.
– Он… позвал вас в Суссекс, чтобы познакомиться со мной?
Она повторяет это, как безмозглый попугай. Ну и плевать, слишком сильным оказался шок.
– Я в самом деле хочу его поблагодарить, потому что мы ведь чудесно проводим с вами время, верно? Не думаю, что он будет сильно возражать.
– Чудесно проводим время, – слабым голоском повторила Тэнзи, как кукушка в сломанных часах.
Он забил в крышу дома священника последний гвоздь. Все постояли, подбоченившись и любуясь на свою работу, и он пригласил Адама и всю бригаду в паб, чтобы вместе отпраздновать и порадоваться.
И очень удивился, увидев, как юноша по имени Джеймс, который обычно трудился в конюшне Эверси, ловко обслуживает столы.
– Капитан Эверси, что вам принести?
– Джеймс! Какой приятный сюрприз. Помогаешь тут, пока Полли залечивает щиколотку?
– Да, и благодарить за это нужно вашу мисс Дэнфорт.
Сердце остановилось. Йен изо всех сил постарался не отвести виновато взгляд.
– Э… мою мисс Дэнфорт?
– Мисс Дэнфорт, которая живет у Эверси! – ответил тот, улыбаясь. – Ту, что выиграла на состязаниях кубок Суссекса!
– О, эту мисс Дэнфорт. Да. Как мило с ее стороны.
Полли временно помогала за стойкой бара, откуда очень удачно могла флиртовать сразу со всеми посетителями. Нэд, решил Йен, вскоре не будет знать, куда деваться от ее кавалеров.
Один за другим работавшие у викария – Шеймас, и Генри, и сам Адам – покинули «Свинью и свисток», отправившись по своим делам, но Йен задержался. Крикнул, чтобы ему принесли еще эля, и теперь потягивал его медленнее, чем обычно.
Глядя вчера, как она выходит из его комнаты, он с трудом подавил протест. Больше всего на свете ему хотелось затащить ее обратно, обнять, прижать к себе и вместе лежать на кровати, отмечая течение дня лишь по длине солнечного луча, пробивающегося сквозь щель в занавесках, и по теням в комнате. Они бы смотрели, как солнце поднимается все выше, а потом медленно начинает опускаться, а они бы занимались любовью, и спали, и занимались любовью, и спали, и болтали, и смеялись, и снова занимались любовью и спали.
Возможно, держась за руки.
Мир сегодня казался… просторнее… и добрее, и более разноцветным и веселым. Йен не мог сказать, что ему незнакомо воздействие превосходного секса на мужское настроение. Это было так – и все равно по-другому. Он чувствовал себя полностью изменившимся, словно много лет просидел в темной комнате, а потом кто-то вошел и принес с собой лампу.
Единственное, что могло бы сделать этот день еще лучше, – это мисс Дэнфорт, сидящая напротив.
Тревожная мысль.
Ваша мисс Дэнфорт.
Моя. Моя! Йен внезапно понял, в чем притяжение этого местоимения по отношению к женщине и почему Колин и Чейз размахивают им, как честно заработанной медалью.
А когда солнце опустилось совсем низко, он понял, что сознательно оттягивает возвращение домой, потому что чувствует… робость. Слово вызвало мгновенное отвращение. Наверняка нет. Ну хорошо, ладно: он в самом деле чувствует неуверенность. А ведь совсем недавно был полностью уверен абсолютно во всем. У него не осталось никаких причин и дальше торчать в Суссексе, пора возвращаться в Лондон и заканчивать подготовку к путешествию.
Он просто не совсем понимает, что должно произойти потом. Потому что какое-то «потом» еще будет, неловкое, напряженное время между «сейчас» и минутой, когда корабль отчалит от берега.
Все, что он знал точно – это то, что хочет ее видеть.
Интересно, что он прочтет на ее лице? Радость? Желание? Твердую и окончательную решимость никогда больше не оставаться с ним наедине – как результат прискорбного возвращения здравого смысла? Сожаление? Займутся ли они снова любовью?
Мышцы на животе сжались. Разумеется, это глупо. Но законы физики словно перевернулись вверх ногами: чем сильнее он пытался отогнать от себя мысль о том, чтобы заняться любовью с Тэнзи, тем глубже и отчаянней казалось его желание.
Йен резко встал и направился домой.
Очень удачно вернувшись в тот самый ни-день-ни-ночь промежуточный час.
Сердце заколотилось быстрее, когда он приблизился к своей комнате. Войдя внутрь, Йен уставился на аккуратно заправленную постель.
Затем глубоко вздохнул, медленно выдохнул и почти нежно отодвинул с окна занавеску, словно убирал с лица Тэнзи волосы, чтобы поцеловать.
Сумерки окрасили горизонт в пурпур.
Она стояла на своем балконе, держа в руке идеально скрученную сигарету и тщетно пытаясь ее прикурить.
