– Угощайтесь, помощники мои. Что бы я без вас делала.
Все расселись.
– Клавдия Васильевна, – усаживаясь, с серьезным видом произнес Костя. – А ведь вы мне тогда так и не ответили – что случилось с вашей сестрой?
Старушка не донесла до рта чашку.
– Опять ты за свое, – возмутился Андрей. – Тебя чаем поют, а ты…
– Ничего, Андрюшенька, – ответила соседка. – Рано или поздно мне нужно было все вам рассказать, – она немного помолчала, собираясь с мыслями. – Давно это было… Мы были молодыми и хотя наша молодость выпала на тяжелые годы – война и разруха – мы были счастливы, как бывают счастливы оставшиеся в живых. Ведь мы с сестрой единственные, кто выжил из нашей семьи. Все – бабушки, дедушки, мама и папа, двоюродные сестры и братья умерли в Ленинграде во время блокады. Если бы мы не были счастливы, мы бы предали их память. Нас вывезли из Ленинграда, когда там уже не осталось никого из родных. Да мы и сами тогда были похожи на скелетов. Солдаты, которые нас везли, не верили, что мы доедем до Большой земли, но мы доехали. И выжили. Здесь в Москве уже после войны познакомились с хорошими парнями. Тут нам как блокадницам выдали жилье. Мы с Леней – моим мужем – работали в филармонии. Он был дирижером, а я преподавала музыку. Моя сестра Клара вышла замуж за Алексея. Кстати, вы очень на него похожи, Андрюша. Такой же яркий, рыжий, с вихрами, только он был чуть пониже. Через год после свадьбы у них родился сын, потом – еще один, и дочка. Казалось, живи и радуйся, но судьба распорядилась иначе. Алексей работал инженером-мостостроителем. Хорошим был специалистом – нарасхват. Только из одной командировки вернется, а его уже в другую посылают. Послевоенное время оно такое было – специалистов не хватало, а хороших и подавно. Вот ему и доставалось. Если один месяц в году бывал дома и то хорошо. Как-то весной он строил мост через Енисей. Все шло хорошо, но во время ледохода одну опору будущего моста стало сносить. Алексей бегом по льдинам перебрался к месту аварии и командовал работами, пока мост не спасли. Мост спасли, а Алексея нет. Всю ночь под проливным дождем, промокший насквозь он заболел, а через три дня его не стало. Так моя сестра в двадцать семь лет стала вдовой с тремя детишками на руках. Хорошо, что правительство дало за мужа хорошую пенсию, а то бы тяжело было. Это сейчас говорят, что тогда мы жили бедно, а мы ничего такого не замечали. Жили дружно, а что еще нужно. Мой Леня в шутку называл Клариных детей единоличниками. Конечно, где это видано – у каждого своя комната. Их по просьбе Клары мой Леня пристроил. Просто отделял от гостиной кусочек – вот тебе и личные хоромы. А раньше у них так же как у нас было – просторно. Время шло, дети выросли и не знаю, как так получилось, что, имея трех детей, на старости лет моя сестренка оказалась совсем одна. Старший сын, названный в честь отца Алексеем, пошел по военной линии и погиб в Афганистане. Его брат Анатолий уехал на Север и где-то там пропал. Долгое время с Кларой оставалась ее дочь Екатерина, но со временем отношения между ними разладились. Я думаю, сказывалась горячая кровь отца – Катя была вся в Алексея. Наверно, будь она тогда на Енисее, тоже всю ночь простояла бы под дождем. А может и правду говорят, двум взрослым женщинам в одном доме не ужиться. Как бы там ни было, только по радио объявили о новой комсомольской стройке БАМ, Катерина тут же собрала вещи и, никому не сказав ни слова, уехала из дома. Так и развалилась семья.
Старушка тяжело вздохнула и замолчала.
– А у вас? – прервал нависшую тишину Костя. – У вас тоже муж умер?
Поникшая было, Клавдия Васильевна встрепенулась.
– Это было зимой. И не сказать, что холодно было или еще что, но мой Ленечка заболел. Три недели его по больницам провозила – никто не мог сказать, что с ним. И вот однажды легли мы спать…, – ее голос дрогнул. – С тех пор одна и живу – бог-то нам детей не дал. Так и остались мы – две старушки. Сидим, чай пьем, а под окнами жизнь идет. Много чего изменилось с тех пор – Советский Союз пропал, деньги столько раз поменяли. Люди с плакатами ходят, митингуют, а мы на все это сверху смотрим. Годы идут, а у нас все по-прежнему, – она повела вокруг рукой. – Все живем и живем, а для чего? Зачем бог спас нас из блокады и дал такую длинную жизнь? Пенсией нас государство не обидело, да еще блокадные и донорские надбавки. К тому же мы обе Герои труда. А тут еще заботливые люди нашлись. Несколько лет назад над нашим домом взял шефство фонд «Последняя радость». Стали бесплатно давать холодильники и телевизоры. Сначала ветеранам, а потом и до других пенсионеров дело дошло. По справедливости выдавали – по старшинству. Наш управдом за этим строго следит. Этим летом пришла наша очередь. Кларе как старшей, она на десять минут раньше родилась, дали телевизор и печку – ту, которая без газа греет.
– Микроволновку?
– Да. Клара взяла. «А чего, говорит, не чужое беру – заработала», а я вот не стала. Не люблю, знаете, быть кому-то обязанной. Пусть даже от чистого сердца дарят, но я с детства такой гордячкой была – брала только то, что сама хотела. Считала, если дают, значит им от меня что-то нужно. В общем, отказалась. К середине лета, когда самая жара наступила, смотрю, что-то Клара моя сама не своя ходит – похудела, посерела, согнулась вся. А ведь до тех пор нас близняшек мало кто различить мог. Теперь же она годилась мне в матери. Что делать? К кому обратиться? С тех пор как врачи моего Леню залечили, я к ним ни ногой. Побежала по знакомым – благо дом большой, а те знакомые сами такие же как Клара – в одночасье лет на двадцать постарели, а потом один за одним стали отходить. Не проходило недели, чтобы у нас кого-нибудь не хоронили. «Ну», – думаю. – «Если ничего не делать, скоро и моя сестренка вслед за ними отправится». Взяла я Клару и отвезла в пансионат. Вы не поверите, но уже через неделю ей стало лучше. Вернулся румянец, глаза засияли, появился аппетит, с скоро нас, как в старые хорошие времена, снова было не отличить.
Клавдия Васильевна замолчала, и на этот раз пауза затянулась дольше обычного.
– А дальше? Ваша сестра вернулась? – не выдержал Костя.
– И да, и нет, – уклончиво ответила Клавдия Васильевна. – Скажу вам одно – ей очень хотелось узнать, что с ней произошло, отчего испортилось здоровье. Выяснять у соседей было бесполезно. Они сами ничего не понимали. Нужен был человек со стороны, так сказать, с незамыленным взглядом, который далек от нашего болота, понимаете? Так у Клары появился план. В Институте криминалистики как раз закончились вступительные экзамены, а у нас там работают знакомые. Кларе дали несколько контактов поступивших и она выбрала троих. Это были вы – Константин, Андрей и Руслан. Сестра решила поселить вас у себя, чтобы вы помогли ей разобраться с тем, что происходит. Она отправила вам письма, но встретить уже не смогла. Теперь вы знаете все.
– Выходит, у Клары Васильевны были подозрения, что на ее жизнь покушались? – спросил Костя.
– Да, мы обе были уверены, что кто-то хотел убить мою сестру, и она спаслась лишь чудом, в отличие от других, которых в последний год вынесли из нашего дома.
– Значит, это все длится уже давно?
