– Конечно, – ответила соседка. – Но сначала давайте почаевничаем – это единственное удовольствие, которое мне еще доступно.
Костиного терпения хватило только на половину чашки.
– Клавдия Васильевна, так что вы сами про все это думаете?
На столе перед Костей лежал листок со схемой «Анализатора». Соседка с интересом рассматривала пересекавшие его черточки и линии.
– Это что у вас такое?
Костя старательно подбирал слова, чтобы донести до старушки свою идею.
– В общем, это мой план. Я делаю прогноз того, кто должен умереть следующим.
Клавдия Васильевна превратилась в саму заинтересованность.
– И каковы успехи?
– До сегодняшнего дня все более-менее совпадало. Прогноз сбывался на девяносто три процента…
– О! Это очень много.
– Да, но теперь, когда я, кажется, подошел к самой разгадке, все стало каким-то размытым.
– Что вы хотите этим сказать?
– Обычно прогноз «Анализатора» более-менее точен – две-три кандидатуры. Сейчас же он предлагает не меньше семи. Это слишком много, чтобы планировать дальнейшее расследование.
– Может быть, вы что-то упустили?
– Я все перепроверил несколько раз.
– Хорошо, а вы не думали, чтобы вместе с вашими сложными расчетами использовать что-нибудь попроще?
– То есть?
– Ну, например, если вы говорите, что иногда полиция прибывает в квартиру покойного раньше, чем тот умирает, то может быть стоит последить за полицией?
Это было так очевидно, но об этом Костя даже подумать не мог.
– Интересная мысль…
– Это, конечно, только мысли вслух.
– Нет-нет. Это очень интересно. Спасибо, Клавдия Васильевна!
– Не за что. Я давно наблюдаю за вами, Константин…
– Каким образом? Мы же почти не видимся.
– Это не важно. Если бы вы пожили в этом доме с мое, то вам бы и стены многое рассказали. Предлагаю объединить наши усилия.
– Как это?
– Очень просто. Вы, хоть и живете здесь третий месяц, но для наших старожилов вы – человек новый, посторонний – и с ними не найдете общего языка. А я вот могу покрутиться и послушать, что говорят люди. Если понадобитесь вы, я дам знать. Так сказать, объединим вашу смекалку и мой жизненный опыт. Говорят, от такого союза бывают хорошие результаты.
– И что мы будем делать?
– А что вы делали до сих пор? Вы чертите свои схемы, а я буду внедряться на место событий, куда, как вы говорите, вас не пускают. Может, из этого что-то и выйдет.
– Хорошо, я согласен. Только об этом будем знать только вы и я.
– Ну, конечно. Закрепим наш договор чашкой чая.
– Я только «за».
Когда Костя прощался с соседкой, в глубине квартиры послышался шум – то ли кашель, то ли скрипнул паркет.
– Вы слышали? – насторожился Костя.
– Это я форточку забыла закрыть. Сегодня, знаете, такой ветер. Говорят, на следующей неделе будет первый снег. Вот и зима пришла. Всего вам доброго, Константин. Жду от вас новостей.
– До свидания.
Полуфинал
Снег выпал только в конце ноября и это стало лишним напоминанием, что экзамены не за горами. Впрочем, Костя чувствовал это и без подсказок природы. Его ежедневный график давно уже выглядел, как «институт-дорога домой-быстрый ужин-сон». Нужно было еще выкроить время для расследования, и поэтому приходилось экономить на самом слабом звене – на сне.
Со времени разговора с Клавдией Васильевной число потенциальных кандидатов заметно сузилось. Согласно данным «Анализатора» на очередную смерть претендовали четверо. Разброс квартир предполагаемых покойников был достаточно большим – от второго до семнадцатого этажа – и следить за всеми одновременно было невозможно. Поэтому Костя пришел к следующей тактике – каждую ночь выбирал одну из квартир и дежурил около нее, спрятавшись на лестничной клетке между этажами. Он отмечал всех входивших и выходивших, а также тех, кто хотя бы появлялся на лестничной клетке, все тщательно записывал и ждал, когда случится очередное убийство.
Наступил очередной «десятый день». Как Костя не старался освободиться пораньше, но вернулся домой не раньше восьми вечера. На улице шел мокрый снег с ветром, и Костя промок насквозь. В гостиной перед ним открылась обычная картина. Руслан с Андреем сидели на диване и потягивали пиво. Такую картину Костя наблюдал уже не раз, но сегодняшние посиделки заметно отличались от обычных возлияний. Вместо традиционного пакета чипсов на столе перед «напарниками» лежали крабовые сухарики, сырные палочки и с огромными клешнями лобстер. Это был настоящий пир.
Пировавшие громко разговаривали и даже не понизили голос, когда появился Костя, хотя раньше всегда умолкали при его появлении. Оба были изрядно навеселе.
– Эй, Склифосовский, иди к нам! – воскликнул Руслан, пытаясь встать с дивана. – Мы тут с моим другом… Отмечаем окончание одного дельца… хэппи-энд… Да не бойся – никого мы не ограбили… Все честно куплено… Скажи, Эндрю.
Андрей пьяно мотнул головой.
– Без базара. Русыч у нас – голова. Костян, ты тоже голова. Только не обижайся, но у Русыча голова больше. А вот, кто я – не знаю.
Свою речь Андрей закончил отрыжкой и откинулся на диван с безвольно упавшей головой. Руслан обнял его.
– Кореш, ты чего загрустил?
– Я не знаю, кто я, – пьяно и уныло ответил Андрей, опуская голову чуть ли не до колен.
– Как не знаешь? – Руслан взмахнул плескавшейся бутылкой. – Ты что забыл? Ты же наши ноги.
Взгляд Андрея просветлел.
– Точно! Я наши ноги, – и прерываясь на короткие икания он стал хихикать. – За это надо выпить.
Костя поставил в угол мокрый зонт и чуть не столкнулся выходившей из своей комнаты Машей. Увидев сидевшую на диване компанию, девушка брезгливо поморщила носик. Руслан тоже заметил ее и преградил дорогу.
– Мадмузель, прошу к нашему столику.
– Спасибо! Не хочется, – попробовала обойти его Маша, но Руслан, несмотря на свое состояние, проявлял чудеса ловкости – схватил девушку в охапку, а следом за ней и Костю.
– Склифосовский, давай подгребай. У нас сегодня большой день. Мы с агентом Аном провернули одно дельце и теперь отмечаем. И не спрашивайте, что это за дельце. Я не могу ничего сказать – это не моя тайна.
Не выпуская обоих из объятий, он приложил палец к губам и в знак секретности прищурился.
– И не смотрите на меня так, я все равно ничего не скажу. Хоть пытайте. Мы просто следили за одним человеком и кое-что узнали про него. Конечно, засфик… зафиски… Тьфу! Сфотрафировали его еще кое с кем. И вот – гонорар получен. Брызги шампанского, салют, все дела.
