– Потому что я не оправдал доверия. Понимаешь, своего собственного доверия. Я ни на что не способен, кроме пустых мечтаний. Никакое дело не могу довести до конца. Андрей, тот хоть что-то делал – весь дом на уши поставил. А что я? Во время ответственного задания упал в обморок. Карты нет, прибора разбит. Осталось только собрать вещи.
– Нет!
– Да.
– А я говорю «нет». Вот твоя карта, – Маша протянула ему листок, на котором его собственным почерком была заполнена карта квартир.
– Откуда она у тебя?
– Достала из почтового ящика.
Со скоростью звука
Москву заметало снегом – только успевали расчищать. Так же быстро, соревнуясь с сугробами, росла гора контрольных и зачетов. Приближалась первая сессия, которую Костя должен был закончить на отлично, а для этого приходилось сидеть допоздна в институтской библиотеке и зубрить, зубрить, зубрить. Порой Костю не было видно из-за стопок учебников, которыми он огораживался как рыцарь крепостными стенами. Но эти стены легко преодолевала уборщица, не раз выгонявшая его из читального зала.
– Давай-ка, вставай. Посмотри на себя – совсем белый от своих книжек. Иди – поешь чего-нибудь и поспи. А мне убирать пора. Приходи завтра – еще натопчешь.
Костя нехотя вставал из-за стола. От долгого сидения у него затекали ноги, а голова от переизбытка знаний становилась тяжелой, что его качало.
В один из таких вечеров на улице бушевала метель. Из-за летящего в лицо снега почти ничего не было видно. Ветер выл как бешеный и Костя не сразу услышал призывный вой автомобильного сигнала. Да и мало ли кто сигналит – в такую непогоду водители становятся словно бешеными. И Костя бы прошел мимо, если бы знакомый не позвал его.
– Эй, земляк! Земляк, иди сюда. Это я – Арамис.
Костя увидел стоявшую у тротуара полузасыпанную снегом машину. Ее зеленые бока тускло блестели в свете уличных фонарей. Из окна машины выглядывало лицо знакомого таксиста.
– Слюшай, я уже три часа тебя жду. Скорее садись – очень прошу.
Костя нырнул в натопленный салон. Арамис сидел потирая руки. На нем была толстая кожаная куртка и кепка. В остальном все было как в тот день, когда Костя приехал в Москву – та же елочка на зеркале и фотографии горы Арарат на панели управления.
– Здравствуй, земляк! – воскликнул Арамис. – Как поживаешь?
– Хорошо! А вы тут что делаете?
– Помощь нужна. Совсем Арамису плоха.
– Что случилось?
– Я знаю, ты учишься в институте. Ты можешь помочь. Больше Арамису некого просить.
– Так что у вас?
– Слюшай. Я тут познакомился с одними людьми. Молодые – как ты. И живут в твоем доме. Вроде нормальные ребята, но немного странные. Всякие секреты у них. Все перемигиваются, знаки всякие делают и зовут их странно, как роботов – Ру и Ан.
– Как вы сказали?
– Ру и Ан. Я же говорю, странные. Целый месяц на мне ездили – туда, сюда. Я вожу – мне не трудно. Кто Арамису платит, тот едет куда хочет. Отвез раз, потом – еще раз. Однажды ехали за одной машиной. Потом ждали человека, который на ней приехал. А мне что – если платят, могу ехать, а могу стоять. Много мы еще ездили к тому дому с этими ребятами. Один оставался в машине, другой куда-то уходил. Разговаривали по рации. Я человек не глюпый – понимаю, за кем-то следят. А мне-то что – только бы деньги платили. Но однажды смотрю, второй бежит сломя ноги, а за ним мужик. Я мотор завел – жду. Тот, что в машине кричит: «Быстрее, Ан! Он тебя догонит». Не догнал – перед самым носом уехали. Только тот мужик мою машину запомнил. А как ее не запомнить – на всю Москву одна такая.
– И что потом? – спросил Костя.
– Стали угрожать. Говорят, скажи, кто следил или вылетишь из Москвы. Серьезные люди – не шутят. Узнали, что я без машины никуда – через ГИБДД до меня добрались. Пришла повестка, а я боюсь – вдруг что в багажник подкинут. Вот – приехал к тебе. Памаги.
Костя задумался.
– А вы не пробовали перекрасить машину?
– Что такое говоришь, дорогой? Это же мой мар-ке-тин-говый ход, – довольный, что выговорил трудное слово, воскликнул Арамис. – Меня половина города знает. Если я ее перекрашу, бизнес рухнет. Я стану такой же, как все.
– Ну, хорошо, а в полицию обращаться не пробовали?
Арамис вздохнул.
– Нельзя мне в полицию. Прописки нет, техосмотр на автомобиль нет. Никто не поможет бедному Арамису. Кроме тебя, земляк, никто не поможет. Я знаю, ты умный. Ты придумаешь. Памаги, дарагой.
– Надо подумать, но за это вы окажете мне одну услугу.
– Все, что угодно, мамой клянусь.
Через полчаса они сидели в гостиной квартиры №259/1, а перед ними на столике лежала груда хоккейных шайб, только были они гораздо меньше – сантиметра три в диаметре. Это было новое Костино изобретение – поглотители «противолучей».
Понимая лишь десятую часть того, что говорил ему Костя, Арамис осоловело рассматривал гору «шайб» и с совсем другими чувствами вспоминал своих прежних нанимателей – Ру и Ана. Теперь они не казались ему такими странными.
– Приборы по нейтрализации отрицательного электромагнитного излучения, – проводил Костя инструктаж. – Нужны, чтобы заглушать вредные лучи. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил Арамис, хотя не понял ничего. – Это опасно?
– Наоборот – полезно.
– И что с этим делать?
Костя протянул ему исписанный цифрами листок.
– Это список квартир, в которые нужно раздать приборы. Обойди все и не пропусти ни одной.
– Думаешь, возьмут? – Арамис ткнул пальцем одну из «шайб».
– Еще как возьмут, – ответила сидевшая рядом Маша.
Она закончила пришивать к синей куртке надпись «Последняя …адость», которую когда-то Руслан оторвал у наглого коротышки из фонда. Арамис придирчиво оглядел наряд.
– «Последняя гадость»? Я такое не одену.
– Да, нет же – «Радость», – успокоил его Костя. – Одевай – у нас мало времени.
Обход «вредных» квартир занял у Арамиса чуть более часа. Увидев на пороге своих квартир смуглого человека, жильцы поначалу отнеслись к нему настороженно, а кое-кто пытался даже побить – действие вредного облучения давало о себе знать, но узнав, что он из «Последней радости» быстро меняли гнев на милость и как великое счастье принимали «подарки».
Когда все было закончено, Арамис выдохнул.
– Последний раз столько ходил, когда на Арарат поднимался. Теперь все время в машине. Совсем толстый стал.
– Спасибо! – пожал ему руку Костя. – Завтра приезжай в четыре часа – будем тебе помогать.
– Хорошо, брат.
***
