Все это казалось неуместно важным. Джулиан был взволнован, словно столкнулся с неким новым, доселе не известным ему видом живых существ.
Вернувшись в свою комнату, Феба села за стол и перечитала письмо, которое начала писать раньше.
Немного подумав, она смяла его и, не глядя, бросила через плечо Харибде, который ловко поймал его когтистыми лапами.
Взяв другой листок, она быстро написала:
«Дорогая Лизбет,
Большое спасибо за приглашение. Буду очень рада провести с тобой несколько дней. С нетерпением жду встречи.
С любовью, Феба Вейл».
Глава 6
Феба пригладила свое прогулочное платье и подала руку, которую немедленно почтительно принял лакей. Она сумела выйти из экипажа, посланного за ней Редмондами, не показав ему своих чулок, хотя, если бы это и случилось, ее лицо, безусловно, осталось бы совершенно бесстрастным. Все же она прошла отличную школу.
– Феба!
Лизбет сбежала по ступенькам огромного дома, крепко обняла гостью и расцеловала в обе щеки. Эта привычка была новой.
У Фебы даже голова закружилась от столь бурного натиска.
– Как я рада тебя видеть! Превосходно выглядишь! Так и пышешь здоровьем!
– Спасибо. Любая леди стремится выглядеть хорошо, Лизбет.
Ирония от Лизбет ускользнула. Она все и всегда понимала буквально.
При этом была очень доброй. Лизбет, конечно, обратила внимание на платье, в котором приехала Феба, и узнала его. В этом же наряде она видела приятельницу два года назад. Поэтому она устояла перед искушением и не сделала обычного комплимента, который был традиционной частью приветствий между молодыми дамами во всем мире. Одеяние Фебы можно было назвать в лучшем случае сносным, и они обе это знали.
– Я тоже очень рада встрече. Спасибо, что вспомнила обо мне. Ты так красива, Лизбет, просто дух захватывает.
Это была правда, и в голосе Фебы помимо воли прозвучал легкий намек на зависть. За два года Лизбет полностью избавилась от детской пухлости. У нее были широко расставленные голубые глаза, казавшиеся огромными на хрупком девичьем личике, точеный носик, словно у греческой богини, и нежные губы, которые, несомненно, только в этом сезоне уже сотни раз сравнивали с лепестками роз.
Было очевидно, что девушка приобрела уверенность в себе, стала живой и энергичной, но всего этого в ней было чуть-чуть в избытке. Ее внимание и активность делали ее похожей на ребенка, излишне возбужденного в ожидании рождественских подарков.
Лизбет взяла гостью за руку и провела ее в большой холл дома Редмондов, а молчаливые лакеи в париках и ливреях внесли ее вещи. Они выглядели необычайно важными и торжественными.
Однако слуги не пошли вверх по мраморной лестнице, где располагались комнаты хозяев и знатных гостей.
Феба наблюдала, как они прошествовали через холл и исчезли, повернув налево, где располагалась дверь, выходящая во внутренний двор, за которым находились комнаты для персонала.
Нет, там жили не лакеи и горничные. Гувернантки, учителя, приехавшие по делам поверенные и управляющие, в общем, люди, которые работали на Редмондов. Она мысленно усмехнулась, подумав, сколько друзей Редмондов прошли через эти комнаты.
Лизбет проследила за взглядом Фебы.
– Тетушка Редмонд приказала, чтобы тебе приготовили комнаты в южном крыле. Там очень хорошо! Честное слово!
Фаншетта Редмонд всегда бдительно следила за соблюдением границ между классами. Ей, скорее всего, и в голову не пришло поселить мисс Вейл на одном этаже с семейством Редмондов.
Феба не была удивлена. Ну, или не слишком удивлена. Тем не менее ей потребовалось некоторое время, чтобы полностью овладеть собой и заговорить спокойно.
– Не сомневаюсь, что комнаты выше всяких похвал и вполне подойдут для меня.
Лизбет кивнула, нисколько не сомневаясь в этом, и тема была закрыта.
– Я так рада, что ты смогла приехать, хотя я предупредила тебя только в самый последний момент. Мы прекрасно проведем время. Только подумай, Феба, у нас будут очень знатные высокопоставленные гости! Не дождусь, когда ты их увидишь! Ты рот откроешь от удивления! Еще я решила, что мы отправимся на прогулку и будем рисовать развалины замка, так что, надеюсь, ты захватила с собой альбом. Если, конечно, не будет дождя. Но я не думаю, что погода испортится. Дядя Джосайя задумал какой-то сюрприз для всех – не знаю, о чем речь. Еда будет очень вкусной. Я специально попросила, чтобы приготовили мое любимое блюдо – ягненка в мятном соусе. И ты еще не знаешь, какие у меня новости! Или… не знаю… В общем, я надеюсь, что после бала все пойдет по-другому. А сегодня вечером у нас будет прием, где все гости встретятся и познакомятся друг с другом. На тебе будет очень красивое платье, и я пришлю свою горничную, чтобы она уложила тебе волосы.
Феба напомнила себе, что у Лизбет есть мозги, но та не видела необходимости ими пользоваться. Поэтому она просто начала задавать вопросы, которые ее нисколько не интересовали – для поддержания беседы. Было удивительно приятно идти рядом с ней и слушать беспечную болтовню. Точно так же человек получает удовольствие, сидя на скамейке в саду и слушая птичье пение. Но в очень больших дозах и то и другое раздражало. Феба всегда предпочитала, чтобы беседы были содержательными. Правда, три дня можно мириться с чем угодно.
Если Лизбет считает ее подругой, тогда она будет ею.
Несмотря на то что они будут спать в разных частях дома. И несмотря на то что Лизбет никогда не узнает тайных мыслей Фебы. А если бы узнала – то очень бы удивилась.
– Теперь сюда. Миссис Блоуфилд проводит тебя до твоих комнат. Спускайся вниз через два часа. Гости соберутся в гостиной.
Комната на самом деле была очень приятной. Хотя через стену из соседней комнаты доносился громкий храп. Вероятно, один из управляющих прибыл к хозяину с докладом о состоянии той или иной его собственности.
Ковер был толстый. Кровать покрыта тоже толстой пуховой периной, поверх которой лежали взбитые подушки. Феба потрогала одну из них – очень мягко. Она вспомнила о Харибде. Он бы получил большое удовольствие, нежась в этой роскоши. Но он остался в школе, о нем должна была позаботиться Мэри. Письменный стол придвинут к окну. И пусть ковер изготовлен не на мануфактуре Савонери – это название Феба узнала из газет, – он не имел ничего общего с лоскутным ковриком, который покрывал пол ее комнаты в школе мисс Мариетт Эндикотт.
Она повесила одежду в гардероб – на это ушла всего минута, достала свой альбом и открыла его. Найдя чистый лист, она начала рисовать. Ее рука с зажатым в пальцах углем быстро двигалась по бумаге, линии получались четкими, резкими. Она видела мужчину, которого рисовала, всего полтора дня назад, и понятия не имела, будет ли он среди гостей. Всего лишь на случай, если они никогда больше не встретятся, ей было необходимо запечатлеть его образ, пока он еще свеж в памяти.
