Понятно. Значит, он должен жениться на Лизбет Редмонд.
Несколько секунд Феба не могла произнести ни слова. Этот человек относится к браку как к очередной сделке.
– Я бы хотел спросить: кто заботится о вас, мисс Вейл?
Это хорошо, что он сменил тему разговора, но отвечать все равно не хотелось.
– Я могла бы задать вам тот же самый вопрос, лорд Драйден.
Маркиз, похоже, удивился.
– У меня большой штат слуг. Один только камердинер Маркварт чего стоит. Есть еще женщины, подобные Софии Ликари…
– Нет! – воскликнула она, не желая развития этой темы. Об этом ей знать не хотелось. – Это не то, что я имела в виду.
Он собирался найти жену, за которой надо будет ухаживать, баловать ее, потакать ее прихотям. Ведь это будет девушка нежная, ранимая и трепетная. Требующая внимания. И это будет еще один человек, о котором ему придется заботиться.
С кем он разделит свою ношу? Хотя, он, возможно, и не знает, что можно кому-то довериться.
Маркиз пристально взглянул на Фебу, но почти сразу отвел глаза.
– А учитывая мою сдержанность – так, кажется, вы назвали это мое качество, – в свою защиту могу сказать, что ни одной леди, которые старались разбить мне голову подручными предметами, я ни слова не говорил о любви.
О господи. Мужчина – что с него взять.
– Ну, тогда все в порядке. Понятно, что они и подумать не могли о любви к вам, не получив предложения. И как только осмелились швырять в вас что-то?
Маркиз засмеялся. Маленький озорной мальчик.
– Женщины тоже люди, – сердито проговорила Феба, – и, уверяю вас, им не чуждо ничто человеческое. Не у всех есть ваша выдержка и самообладание.
– Подождите, – нахмурился маркиз. – Вы считаете, что я думаю о них иначе? Считаю вещами?
– Нет, я только…
Джулиан выпрямился, лишившись опоры в виде столба, и шагнул к ней. Он чувствовал необходимость довести до нее свою точку зрения.
– Мисс Вейл, отношения мужчины и женщины – обычная сделка, которая устраивает обе стороны. Ее заключают добровольно. Могу вас заверить, я щедр, внимателен и опытен. Уж не знаю, какие сплетни обо мне вы слышали или читали. Сомневаюсь, что синьора Ликари скажет вам что-то другое. И хотя, в конце концов, чьи-то чувства оказываются задетыми, уверяю вас, женщины, за которыми ухаживают, нередко так же самонадеянны, как мужчины. Уверен, когда связь подходит к концу, страдает, по большей части гордость.
По мнению Фебы, маркиз знал, что она не столь искушена, как он, и использовал слово «опытен» как оружие.
– Еще коробки для сигар и вазы.
– Иногда, да.
Внезапно ей стало трудно дышать. Опытный мужчина. Реакция оказалась запоздалой, но мощной. Он хотел, чтобы она над этим подумала. И Феба поняла, что оказалась в более опасных водах, чем когда-либо бывала раньше.
Маркиз наблюдал за ней со всем вниманием.
Ей потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.
– Тем не менее я остаюсь при своем мнении. – Она всплеснула руками. – Они – женщины, и этим все сказано. Они не мистер Джосайя Редмонд, с которым вы можете заключить сделку и скрепить ее рукопожатием. Вы можете сколько угодно рассуждать о бизнесе, но эмоции неуправляемы. Им противны правила. Даже если их устанавливаете вы.
Слишком поздно Феба поняла, что в ее словах слишком много страсти.
Уголки губ маркиза дрогнули.
– Судя по всему, вам знакомы неуправляемые эмоции, мисс Вейл. – О, этот голос – низкий, бархатистый, чарующий.
Странно, что она сама заговорила об этом. Ведь она уже давно научилась обуздывать свои чувства.
– Нет, – солгала Феба.
Его улыбка стала шире.
– Могу поклясться, мне бы в голову не пришло дарить бриллиантовое ожерелье мистеру Джосайе Редмонду, – сообщил он.
Они оба рассмеялись, и неловкость исчезла без следа.
– Признаю, возможно, вы верно говорили относительно моих способностей легко прекращать нежелательные отношения. Примите мои поздравления, мисс учительница. Вы преподали мне урок.
Вопрос сорвался с губ раньше, чем она успела понять, что говорит.
– А сейчас у вас есть возлюбленная?
Последовало молчание. Маркиз колебался. Феба чувствовала, что вопрос его изумил.
Через некоторое время он устремил на Фебу пристальный взгляд и ответил:
– Нет.
Похоже, он ждал чего-то еще.
А Феба опасалась, что он может сказать еще что-то.
Молчание нарушила громкая музыка. Играл виртуоз – вероятно, аккомпаниатор, путешествовавший вместе с синьорой Ликари.
Концерт начался.
Глава 9
Музыка захватила и покорила Фебу, превратила ее в рабыню. Она жаждала услышать следующую ноту, следующий аккорд. Это было освежающее восхитительное потрясение. Каждый следующий звук был прекраснее предыдущего. Предвкушение нарастало.
Голос присоединился к музыке почти незаметно. Он вплелся в нее, потом стал набирать силу, все больше и больше и, наконец, звонкий и торжествующий, он воспарил над музыкой.
Господь милосердный! Этот голос… его красота была неописуемой, болезненно прекрасной. Феба почувствовала, что он завораживает ее. Она непроизвольно схватила маркиза за рукав, словно хотела таким образом удержаться на земле, чтобы не взмыть в небеса.
– Что это? – потрясенно прошептала она. – Ради бога, скажите, что это за ария?
Маркиз взглянул сначала на ее руку, потом вгляделся в лицо.
Если бы Феба знала, как перехватило у него дыхание, когда она подалась к нему. Если бы она видела выражение его лица… Тогда она, безусловно, отпрянула бы, смущенная его откровенным потрясением и чувственным голодом в глазах.
Или бросилась в его объятия.
Но Феба ничего не видела. Она закрыла глаза, целиком отдавшись во власть музыки.
– Это «Олимпиада» Галуппи, – наконец проговорил Драйден. Он понял, что девушка потрясена новизной и великолепием музыки. – Либретто написал Метастазио. Опера «Олимпиада» – о любовном соревновании, скажем так, за руку прекрасной дамы. Из истории о трех женихах.
Любовное соревнование? Феба задумалась.
Но музыка была так восхитительна, что причиняла почти физическую боль. И Феба сделала то, что делала всегда, чтобы облегчить боль – она потребовала информации.
– О трех женихах? Эта опера основана на эпизоде из Геродота?
– Геродот. – Маркиз покачал головой. – Она сказала «Геродот»! – повторил он, обратив взгляд к небесам. – Еще одно впечатляющее слово. Неужели вы прочли все, что только можно прочитать, мисс Вейл?
