– Со стариком. Я говорю о дереве. – Ее взгляд был серьезным и сосредоточенным.
Фебе показалось, что на нее нацелено дуло ружья.
– Разве? – Гигантским усилием воли ей удалось справиться с эмоциями. – А я полагала, что очень похоже. Оно сучковатое, согнутое… – Она замолчала, увидев, что лицо Лизбет стало спокойным. – Возможно, у меня слишком разыгралось воображение. Давай поговорим о другом. Эта полянка действительно волшебная, как ты и сказала.
Скорее роковая. Опасная. Ловушка!
Лизбет снова повернулась к дереву и стала его внимательно рассматривать.
– Может быть, тот сучок с северной стороны немного напоминает нос, – примирительно сообщила она.
Уотерберн фыркнул.
«Она на самом деле очень мила», – в отчаянии подумала Феба. Она взглянула на угольное изображение маркиза, которое прижимала к груди. Оно было размазанным. Тогда она перевела взгляд на корсаж своего платья. Неожиданно ей пришло в голову, что рисунок превосходно отпечатался на ее платье. С таким же успехом она могла вышить его.
Феба снова прижала альбом к груди.
«Ради бога, соберись! Придумай что-нибудь, Вейл!»
Это несправедливо! Она не для того потратила так много времени и сил, чтобы сделать свою жизнь упорядоченной, чтобы теперь она в мгновение ока превратилась в хаос.
– Совершенно верно. Мне тоже так показалось, – сказала она и опустила глаза на альбом, который для этого отодвинула на несколько дюймов от груди. – Но, увы, мой альбом погиб. Все страницы слиплись из-за влаги.
Лизбет сочувственно прищелкнула языком.
– Очень жаль. Я уверена, твои рисунки были прелестны. Как ты думаешь, куда мог пойти маркиз?
– Понятия не имею. Возможно, он впервые в жизни заблудился? Все когда-нибудь происходит впервые.
Она хотела съязвить, и ее сарказм в первую очередь предназначался для мужчины, лежавшего в кустах, но, к собственному немалому удивлению, услышала в своем голосе неуверенность. Проклятье! Это она заблудилась! Потерялась! Много лет она собирала знания, как драгоценные камни, создавая собственный сундук с сокровищами, в отсутствие настоящего. Она обтесывала и шлифовала острые углы юных леди в школе, как это в свое время делали ее учителя. Ее репутация и манеры были безупречны. Поэтому ее всегда ставили в пример ученицам.
А теперь она, считай, нарисовала портрет маркиза у себя на груди и только что дважды хрюкнула.
Если она правильно поняла выражение лица Джулиана перед тем, как он схватил ее за запястье, он тоже растерялся. Во всяком случае был смущен, это точно.
Ни один мужчина никогда не смотрел на нее такими глазами. И не важно, что случится и на какой континент ее забросит судьба. Этого она не забудет. Она даже подозревала, что именно это лицо теперь будет ей сниться каждую ночь.
Но человек, утративший опору, должен что-то делать.
– Что же, давайте поможем ему нас найти. – Лизбет была полна решимости. – Какую песню ты пела перед тем, как мы пришли?
Опять затрещали сучья. Лорд Уотерберн нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
О нет. Феба растерянно смотрела на Лизбет и лихорадочно думала. Она знала очень мало песен… можно сказать, не знала вовсе. А ее голос называли в лучшем случае, терпимым.
Но она была обязана отвлечь внимание Лизбет, и неожиданно поняла, как это сделать.
– Это… про Колина Эверси. Ее поют воспитанницы в нашей школе. Она забавная и… непристойная.
Последнее слово пришло ей в голову в последнюю минуту. Она произнесла его почти с вызовом.
Лизбет растерянно моргнула.
На скучной физиономии Уотерберна тоже отразилось недоумение.
В кустах зачирикала какая-то птичка.
Очевидно, подобную лексику никто никогда не слышал из ее уст.
В следующий раз я попробую слово «шлюха», – подумала она.
– Так давай споем ее сейчас, – после долгого молчания решилась Лизбет. Создавалось впечатление, что Феба только что совершила неприятность, и вежливая хозяйка не сразу решила, как реагировать на это. Редмонды всегда проявляли нетерпимость, даже кровожадность, когда речь заходила об Эверси, и были рады любому случаю выразить это. – Я начну, а потом ты споешь… свою новую песенку. Ладно?
Господь милосердный! Теперь придется придумать непристойный стишок. Ей в жизни не приходилось так много импровизировать, как за последние пять минут.
Понятно, что «импровизировать» – это синоним слова «сочинять».
Лизбет сделала глубокий вдох и с чувством запела:
– Кого хочешь расспроси о конце Колина Эверси…
С воистину поражающей скоростью лорд Уотерберн поднял ружье и выстрелил в воздух.
Стайка мелких пичуг взмыла из окрестных кустов. Феба и Лизбет испуганно подпрыгнули и закашлялись от дыма.
Собака, все это время спокойно спавшая в траве, подняла голову, безо всякого интереса тявкнула и снова захрапела.
Когда дым расселся, на Уотерберна уставились две пары сердитых глаз.
– Это привлечет внимание Драйдена, – после паузы сказал он. – Он пойдет на звук.
– Разве это было необходимо? – упрекнула его Лизбет. – Вы могли просто отказаться петь.
Уотерберн лениво усмехнулся.
– Это было бы неинтересно. И потом, я же на самом деле отказался.
«Интересно», – подумала Феба с неожиданной симпатией. Уотерберн действительно скучает. Похоже, он молча терпит все происходящее. У него есть состояние и манеры, но явно не хватает воображения. Вероятно, ему на роду написано страдать от таких женщин, как Лизбет, которые считают само собой разумеющимся то, что любой мужчина должен развлекать их, наслаждаться или делать вид, что наслаждается их обществом, с радостью носить их вышивание, корзинку для пикника или просто идти туда, куда им хочется. И все потому, что они красивы, молоды и богаты.
Так и будет до тех пор, пока она не выйдет замуж. Тогда ее муж будет делать, что захочет, а она – что он захочет, чтобы она делала.
Женщинам редко дозволяется наслаждаться моментами власти. Возможно, нельзя винить Лизбет за то, что она пользуется представившейся возможностью.
– Но я не понимаю, куда мог подеваться Джулиан! – раздраженно воскликнула Лизбет. – Феба, ты должна была его видеть. Вы оба скрылись из виду одновременно.
Когда же это кончится! Феба скосила глаза на куст, в который заполз маркиз, но сапог уже не было видно. Возможно, он воспользовался выстрелом и временной суматохой, чтобы… уползти подальше.
– Боюсь, я его не видела. И я вовсе не скрывалась из виду. Просто нашла красивую полянку. – Она запнулась, когда Лизбет, не моргая, уставилась на нее и нахмурилась. – Я его не видела. Думала, он с вами. И я не знаю, в каком направлении он пошел. – Последнее утверждение вовсе не было ложью… на данный момент. – Я отвлеклась, потом огляделась на полянке, начала рисовать и потому…
