Джулиан думал о нем, лежа на мокрой траве под кустом и глядя в удивительно безоблачное осеннее небо, и позднее, вытаскивая из уха какое-то крылатое маленькое насекомое. Он внимательно слушал, как мисс Вейл отчаянно пытается выпутаться из затруднительного положения, и пожалел, что так и не услышал в ее исполнении непристойную песенку.
Он вернулся в дом в сопровождении оживленно щебечущей Лизбет, которую почти не слушал, наслаждаясь ее живостью и элегантной прелестью. Все эти ее качества были очевидными и, безусловно, привлекательными, но ни одно из них не задевало за живое. С ней было очень легко беседовать, изредка кивая и издавая ничего не значащие восклицания, пока его мысли были заняты совершенно другим.
За ним плелся хмурый и неразговорчивый Уотерберн, так никого и не подстреливший, и потому хмурившийся сильнее, чем обычно.
Феба тихо шла сзади и молчала. И это казалось неправильным. Такая женщина не должна все время молчать, и тем более замыкать шествие.
Она сказала, что беспокоится о здоровье пса, который так стар, что может испустить дух в любую минуту. Поэтому она не хотела оставлять собаку в одиночестве и шла рядом с ней. Это нелепое объяснение все приняли без возражений.
Джулиан сел на край кровати и сильно потер лоб рукой. Поморщившись, он встал, подошел к зеркалу и стал внимательно рассматривать пострадавший лоб. Помимо небольшой шишки и синяка, на нем оказалась еще и ссадина.
Если говорить об эстетике, синяк был очень даже красив, на глазах меняя красновато-лиловую окраску на благородный цвет индиго. Маркиз тряхнул головой, и несколько прядей упало на лоб, скрыв синяк.
Джулиан опять посмотрел в зеркало. Он был похож на настоящего лондонского денди.
Ну и ладно. Пусть это будет наказанием.
Маркиз решил, что уже образумился и не станет терять голову из-за школьной учительницы. В знак этого он спустился вниз, чтобы принять участие в вечеринке, чисто вымытый и выбритый, безупречно одетый – в общем, тот самый маркиз Драйден, появление которого заставляет людей напряженно выпрямляться и прерывать беседу на полуслове. Точно так же хрупкие газели перестают пить воду и готовятся к поспешному бегству, когда у водопоя появляется лев.
– Вы, наверное, хотите посмотреть, как я буду одеваться, милорд? – спросила Феба у смазанного изображения маркиза, которое она поставила на туалетный столик. Ей хотелось, чтобы это нарочитое легкомыслие действительно помогло ей почувствовать себя легкомысленной.
– Может быть, мне надеть зеленый шелк? – Вопрос заставил ее грустно улыбнуться. У нее было с собой только два относительно приличных платья, и одно из них она уже надевала.
Феба достала платье и аккуратно разложила на кровати, после чего сняла изрядно пострадавшее дневное платье. Потом она долго плескалась в ванне, сдобренной лавандовым маслом, и наконец почувствовала себя чистой и приятно пахнущей. Одевшись, она обвязала шею зеленой лентой, расчесала волосы и заколола их в пучок, после чего выпустила два кокетливых локона по бокам. Настало время посмотреть на себя в зеркало и оценить результат.
Что ж, следует признать, что ее нос не стал вздернутым, а скулы – выше. Да, у нее длинные густые ресницы, но зато такие светлые, что их почти не видно. А золотистые кончики кажутся еще светлее. Иными словами, если ее поставить рядом с Лизбет Редмонд, она не затмит ее.
Правда, скажи ей в этот момент кто-нибудь, что она красива, Феба не стала бы публично сомневаться в здравости его рассудка.
И все это из-за поцелуя. Он заставил ее глаза сверкать, а кожу – светиться.
О да, Феба знала, что у маркиза есть планы, и он готов подчинить им свою жизнь. Не было для нее секретом и то, что в этих планах для нее места нет. А ей, вероятнее всего, предстоит провести этот вечер, бегая за шалью или ридикюлем для Лизбет.
В общем, предстоящий вечер не обещал никаких неожиданностей.
Поэтому Феба вышла в коридор, с порога послав размазанному изображению маркиза воздушный поцелуй.
Джулиан проскользнул в гостиную как можно более незаметно и занял место у камина. Огонь в камине весело горел, и очень скоро маркиз почувствовал, что у него вспотела спина. Помещение было очень просторным, с высокими потолками, но в нем собралось уже слишком много гостей. Рядом с ним возник лакей, держащий поднос со стаканами. Он появился так незаметно, что Джулиан едва не отпрыгнул. Лакей предложил портвейн. Это был не тот напиток, который хотелось бы выпить Джулиану, но он все равно взял бокал, чтобы занять чем-то руки.
Его сразу заметили, несмотря на все попытки слиться с окружающей обстановкой. Он чувствовал, как люди напрягают мышцы, чтобы не повернуть голову в его направлении. Замечая быстрые взгляды из-под полуопущенных ресниц, маркиз всякий раз слабо улыбался, давая понять, что все видит.
Он огляделся в поисках человека, с которым можно было бы вести ничего не значащую беседу ни о чем, но никого подходящего не заметил. Почему-то вблизи не было видно графа Аргоси, который недавно весьма поспешно женился на дочери Редмондов Вайолет. Джосайя Редмонд находился в другом конце комнаты рядом с джентльменом, имевшим вид недавно разбогатевшего торговца, который всячески старался произвести впечатление на Редмонда, чтобы быть включенным в его круг. Вероятно, такого легко будет убедить войти в «Меркури-Клаб», инвестиционную компанию Редмонда… если, конечно, хозяин дома сочтет его приемлемым.
Маркиз не сомневался, что очень скоро Джосайя подойдет к нему. Редмонды, до того, как король пожаловал им титул, как и Эверси, всегда стремились к аристократическим знакомствам. Теперь в их семье был граф, но это был не тот аристократ, о котором Джосайя всегда мечтал. Маркиз Драйден – другое дело.
Джулиан увидел Лизбет, изящно сидящую на полосатом диванчике. До боли прелестная, одетая в кружевное белое платье, с бриллиантами на шее и волосах, она, казалось, была рождена для бесконечных комплиментов, сравнивающих ее с ангелом, нимфой или еще каким-нибудь неземным созданием. Интересно, не надоедают ли ей эти дифирамбы? Судя по ее благосклонному виду, нет.
Джулиан понимал, что взирает на нее с восхищением. Но так человек восхищается превосходным главным блюдом, в то время как с нетерпением ожидает десерта.
Десерт сидел рядом с ней.
Феба его пока не заметила. На ней было зеленое платье – такой цвет был в моде два сезона назад. Кажется, он называется ивовый… хотя, возможно, и нет. Платье было очень простое – квадратный вырез, достаточно низкий, чтобы привлечь внимание к соблазнительной груди, пышные рукава, лента под грудью чуть более темного цвета. На тонких изящных руках лайковые перчатки, закрывавшие их почти до локтя. Она повязала ленту на шею и заколола волосы, уложив их в высокий пучок. Два локона по бокам свободно падали на шею. Джулиан внимательно проследил их до самого конца, там где они касались ключиц.
Ему следовало подумать: она выглядит именно той, кто она есть, – деревенской школьной учительницей, приглашенной в аристократический дом, чтобы выполнить роль компаньонки Лизбет.
