– Не надо визжать, Лизбет, – пробормотал он и широко зевнул. – Голова болит.
– Будьте любезны, передайте мне сахар, мисс Вейл. – Он произнес это очень вежливо, но его голос был хриплым от табака, спиртного и громких криков во время игры в дартс, которую мужчины устроили после бала в «Свинье и свистке».
Феба подвинула к нему сахарницу.
– Благодарю вас, – буркнул он и положил в чашку три куска сахару.
У стола бесшумно появилась экономка, на секунду застыла, заметив отвратительное пятно на белоснежной скатерти, потом взяла полное кофе блюдце и молча унесла его, не пролив ни капли.
Минутой позже она принесла тарелку с копченым лососем и поставила перед Джонатаном, когда его ноздрей достиг восхитительный запах свежей копченой рыбы, мужчина заметно побледнел и зажал рот ладонью, словно девица, готовая рухнуть в обморок.
– Не хотите ли попробовать рыбки, мистер Джонатан?
– Вы садистка, миссис Блоуфилд. Немедленно уберите это, – пробормотал он, не отнимая ладони ото рта.
Экономка улыбнулась и унесла тарелку. Хозяин был достаточно наказан за испорченную скатерть.
– Сестры Силверторн пригласили Фебу в Лондон, Джон, – живо сказала Лизбет.
– Здорово, – промямлил он. – А что, разве нет? – спросил он через несколько минут, не дождавшись какой-либо реакции от Фебы или своей сестры.
– Я еще не решила, должна ли ехать, – сообщила Феба.
– Конечно, должны! – воскликнул Джонатан. – Балы и вечеринки, хорошая музыка, прекрасная еда и напитки, танцы, и все это в компании проказливых сестричек Силверторн? Не могу себе представить лучшего времяпрепровождения для… ой!
Он подпрыгнул, пролив кофе из чашки.
Лизбет выразила свое отношение к присутствию Фебы в Лондоне сильным ударом туфельки по его ноге.
Джонатан мрачно взглянул на Лизбет и открыл рот. Потом снова закрыл его, явно о чем-то напряженно думая.
А Феба и Лизбет продолжали вести себя так, словно ничего не произошло.
Некоторое время ничего не было слышно, кроме позвякивания ложки о фарфоровую чашку. Джонатан поморщился и продолжил размешивать сахар, не задевая ложкой тонкий фарфор.
Феба поняла, что уже довольно давно гоняет вилкой по тарелке кусочки яичницы. У нее не было аппетита.
– Выбираете лучший кусочек, мисс Вейл? – поинтересовался Джонатан.
– Прежде чем съесть, – сообщила она, – я предпочитаю их слегка погонять. Тогда они становятся послушнее.
– Понимаю, – усмехнулся Джонатан.
Феба искоса взглянула на молодого человека. Красив, дьявол. Немного блеклые, даже водянистые глаза. Но, возможно, это результат излишеств минувшего дня. В этом сезоне он, безусловно, разобьет немало сердец, равно как и во все последующие сезоны вплоть до того, как позволит себя стреножить. Что ж, такова жизнь.
Лизбет деликатно отпила чая и поставила чашку на блюдце. Она выглядела слегка взъерошенной. Феба подумала о своем коте, который ненавидел, когда какие-то вещи оказывались не на своем месте. Однажды она уронила подушку на пол, так Харибда обходил ее с большой осторожностью, словно влетевший в комнату метеорит.
Лизбет не нравилось, когда в ее мире что-то нарушалось.
Джонатан некоторое время молча переводил глаза с Лизбет на Фебу и обратно.
– Наш маркиз уже уехал? – наконец лениво поинтересовался он.
Прекрасный выстрел.
Уголок рта слегка приподнялся, после чего его красивое лицо осветила довольная улыбка. Видно выражение их лиц оказалось достаточно красноречивым.
– Жаль, что здесь нет Вайолет, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Предположительно, Вайолет могла поздравить его с проявлением… проницательности.
– Мне ее не хватает, – заявила Лизбет. – Хотя она сделала прекрасную партию, и я, конечно же, очень за нее рада.
– Что за вздор, Лизбет! – Джонатан зевнул. – Вайолет всегда тебя раздражала, и это всем известно. Признайся, что без нее тебе легче. Ты слишком уж благовоспитанна и придаешь безмерно большое значение соблюдению приличий. – В его трактовке последнее слово звучало, как смертный грех.
По непонятной причине Фебе показалось, что ссылка на приличия относилась к ней. И ее опять охватило чувство вины и разочарование.
– Я могу и плохо себя вести, – капризным тоном девятилетней проказницы заявила Лизбет.
Джонатан фыркнул.
– Не смеши меня. Ты не знаешь, как это делается. – Он сделал большой глоток кофе. – Хотя… ты тоже можешь составить блестящую партию. Как и Вайолет. – Он подмигнул. – Время еще есть. Кто знает, как все обернется. – Он приправил свои слова изрядной долей сомнения.
– Конечно, я сделаю блестящую партию. – Лизбет покраснела. – Почему нет? Все считают, что я выйду замуж за мар… Как ты можешь сомневаться?
Какой-то нерв – потайной, глубинный – оказался задет.
Джонатан с грустью взглянул на сестру, вздохнул и поставил чашку на блюдце. Подавшись вперед, он взял ее руку и крепко сжал.
– Дело в том, Лизби, что тебя очень легко вывести из равновесия. – Лизбет ненавидела, когда ее называли Лизби. – Это скучно. Но я все равно буду это делать ради твоего же блага. – С этими словами он бросил ее руку и снова откинулся на спинку стула.
Феба засмеялась, но тут же попыталась заглушить смех кашлем.
Джонатан обернулся к ней, приподняв брови.
– На каких балах вы рассчитываете побывать вместе с сестрами Силверторн и Лизбет?
– Я не знаю. И еще не решила, поеду ли.
– Конечно же надо ехать, – хором заявили Джонатан и Лизбет с разной степенью искренности.
– Я приглашу вас на танец, по крайней мере один раз, если вы поедете, – великодушно пообещал Джонатан.
– Только предупредите меня об этом заранее, – улыбнулась Феба, – чтобы я успела скрыться.
Джонатан переглянулся с Лизбет и самодовольно усмехнулся, словно блестяще выполнил поставленную перед ним задачу. Та показала язык, что ему явно было приятно.
– Какой кошмар, Лизбет! – Фаншетта Редмонд выбрала именно этот момент, чтобы войти в комнату. – Что скажет твоя мать?
Лизбет стала пунцовой.
Бедолага! Феба почувствовала жалость к девушке. Неудивительно, что она кажется состоящей из некоего набора привлекательных поз. Неодобрение поджидало ее на каждом шагу. Вынужденная постоянно вести себя прилично, она была заложницей собственного социального статуса и красоты.
Феба попыталась сделаться как можно более незаметной – как мелкое животное замирает перед крупным хищником. Она подозревала, что миссис Редмонд не одобряет ее присутствия за столом. И в этом не было никакой личной неприязни. Миссис Редмонд видела мир, как упорядоченную социальную структуру, состоящую из нескольких слоев, и всячески следила, чтобы каждый знал свое место. Иногда порядок все же нарушался, несмотря на ее бульдожью хватку, как, например, в случае женитьбы ее сына Майлса на Синтии Брайтли. Или когда исчез ее старший сын.
