– Спасибо, – поблагодарила Яна и мягко тронула машину с места.
Медицинский центр, как и говорила местная жительница, представлял собой симпатичный желтый дом – явно реконструированный старый особняк – с белыми окошками и полукруглым козырьком над крыльцом.
Дом стоял в глубине от улицы в окружении симпатичного лиственного парка со скамейками и тропинками, посыпанными гравием. Яна припарковала машину и подошла к воротам. Скромная золотая табличка сообщала, что это частный медицинский центр пластической и реконструктивной хирургии.
– Пластика… Так мы с Карлом и предположили! – протянула Яна и смело направилась по дорожке к дому.
Охрана в здании проверила ее документы, выписала пропуск, и Яна смогла продвинуться еще дальше, а именно подойти к регистратуре. Явно они думали, что заполучили очередную клиентку. Опрятная и очень строгая на вид девушка внимательно посмотрела на Яну.
– Вы к нему? На консультацию? Вы звонили по телефону или записывались через Интернет?
– Я не по этому вопросу. Девушка, у вас лежит княгиня из Чехии Мария Элеонора Штольберг?
Лицо девушки сразу приобрело другое выражение: превратилось в застывшую маску. Только глаза на этой маске бегали из стороны в сторону, словно она только что нашкодила.
– Мы не даем комментариев, – холодным тоном выдала она заученную фразу.
– А я и не беру у вас интервью, я прошу сказать, есть среди пациентов такая женщина? – спокойно возразила Яна.
– Я не знаю, – поджала губы администраторша.
– Так узнайте! – подбодрила ее Яна.
– И не собираюсь, у нас полная конфиденциальность.
– Но я же не прошу сказать, что делала Мария Элеонора Штольберг у вас в клинике? Я просто хочу знать, здесь она или нет.
– По-моему, нетрудно догадаться, что человек может делать у нас в клинике, даже по нашему названию. А уж вы – журналюги из мухи слона раздуете. Я лишусь места, а клиника клиентов, которые, несмотря на большие деньги за услуги, идут к нам по рекомендации, зная, что информация о них никуда не просочится. Это понятно? За это люди платят большие деньги!!!
Яна вздохнула поглубже и сосчитала до десяти, затем шумно выдохнула. Где-то она слышала, что этот прием помогает избежать мордобития, то есть первичного оскорбления визави по горячим следам. Непонятно, чем бы все закончилось, потому что этот прием на Яну не действовал. Ей хоть на счет десять дыхание задерживать, хоть на счет двадцать или тридцать, результат один – ураган брани в лицо обидчика.
Но вспомнив о своей миссии быть более покладистой и воспитанной, Яна набрала в легкие воздух еще раз и сказала, мило улыбаясь:
– Во-первых, я не журналист, во-вторых, пришла навестить эту женщину и узнать, все ли у нее хорошо и не нужна ли ей моя помощь.
Она не хотела, чтобы Мария Элеонора, вышедшая, например, в парк погулять, увидела свою несостоявшуюся невестку, дерущуюся с администратором.
– А я вам говорю, – показала себя форменной стервой администратор, – если бы наша клиентка хотела вас видеть, то вы бы знали, здесь она или нет, и на ваше имя был бы уже выписан пропуск, который бы я вам сейчас и передала на блюдечке с голубой каемочкой. А если у вас нет даже телефонной связи с объектом, который вы ищете, значит, и говорить нам не о чем.
Яна почувствовала, как у нее зашевелились волосы в ее идеальной прическе, словно у медузы Горгоны, и от злости кровь прилила к щекам.
– А вы не допускали мысли, что человек может выключить телефон и до него нельзя дозвониться?
– Значит, человек не хочет никого видеть и слышать. Мне позвать охрану или вы еще что-то хотите сказать? – Лицо девушки не изменило нахального выражения, а идеально накрашенные глаза смотрели зло и холодно.
– Да… я сейчас скажу, – собралась с мыслями Яна. – А вам не приходило в голову разъяснять своим клиентам, что скрытность – скрытностью, но надо и честь знать! А вы не допускали мысли, что близкие пропадающих надолго в вашей клинике людей жутко волнуются? Не хотите поговорить с милицией? У меня, кстати, и знакомый следователь есть. Он примчится ко мне по первому требованию, так как знает, что если он не приедет по просьбе Цветковой, то может начаться война. Хотите убедиться? Я дам его телефон! Хотя нет! Я поступлю еще лучше. Я здесь по просьбе ее сына – очень влиятельного человека – князя Карла Штольберга. Я сейчас же поеду в посольство Чехии, свяжусь с ним и сообщу, что здесь удерживают его мать силой, не дают ей свидания, словно в тюрьме, а там уж пусть с вами разбираются! Ой, уже в мозгу рисуется хорошая картина. Ваш милый домик окружают бойцы ОМОНа в черных масках, а с ними и репортеры с центральных каналов. Начинается штурм, выводят ваших пациентов с лицами, обезображенными после операций. Но пытливые глаза любопытных телезрителей сразу узнают в них известных актеров, журналистов, политиков. Да что там! Международный скандал! Больше никто из богатых и известных клиентов к вам не придет, репутация ваша будет подмочена навсегда. Клиника обанкротится, и вы потеряете работу, очаровательная моя. Ведь все свалят на вас, и ваш босс вас по головке не погладит, раз вы не смогли предотвратить такой скандалище! И все из-за сущей ерунды. Всего-то сейчас и надо – пропустить меня к госпоже Штольберг. Причем я уверена, что она будет рада меня видеть. Хорошую картину я расписала? Приступим к первому действию, то есть к звонку в посольство?
Девушка-администратор стала походить на рыбу, выброшенную на берег. Она молча хлопала ресницами и открывала и закрывала рот без слов и без звука.
– Ладно, предлагаю другой вариант, – смилостивилась Яна. – Я сейчас выйду на улицу и подожду, но не больше десяти минут. Вы тут определитесь, лежит у вас Мария Элеонора или нет, сообщаете ей обо мне, и она выходит ко мне, или вы провожаете меня к ней. Конфликт улажен, ваша клиника процветает, вам благодарность и премия.
Девушка побледнела и процедила сквозь зубы:
– Как вас представить, если я найду среди наших пациентов эту женщину?
«Держим марку, если найду…» – про себя усмехнулась Яна и расправила плечи.
– Я – Цветкова Яна Карловна, этого достаточно… Хотя на бис, для вас лично, я – ее несостоявшаяся невестка! Да, я могла стать женой Карла Штольберга! – откровенно похвасталась Яна.
– Что же не стали? – угрюмо зыркнула на нее девушка.
– А вот характер имею такой же противный, как у вас. – Яна посмотрела на часы. – Десять минут!
Яна вышла из клиники и прошлась по красивому парку, по ухоженной тропинке вперед, назад, затем села на скамейку и погрузилась в раздумья.
В последнее время она сама себя пугала, так как все чаще стала думать.
«Возможно, если бы я раньше почаще задумывалась над тем, что делаю, я бы не оказалась в своем нынешнем положении», – пришла спасительная мысль.
Она сидела на скамейке в самом сердце Москвы, где должны были клубиться толпы, машины, гарь, дым, шум, гам… Но люди из частной элитной клиники смогли создать здесь уголок рая, оазис среди пустыни. Они смогли выкупить достаточно большой участок земли и сохранить многовековые деревья. Возможно, на этом месте раньше был сквер, где гуляли мамы с колясками и старики близлежащих домов.
