– Со мной посиди, – буркнул Лебедев, приступая к еде. – Яда-то не подсыпала?
– Обижаешь… Хотя, когда с работы бывшей вывозили вещи, много оказалась у меня там мышьяка. Один, посильнее, убивает в зубе нерв за сутки, другой – за неделю, так сказать, более щадящего действия… Ты как хочешь умереть? Сразу? Или помучаться с недельку? Любой каприз за ваши деньги!
Яна села напротив него и подперла голову руками. Так жена (любящая жена) смотрит на пришедшего с работы голодного и усталого мужа.
– Лучше сразу…
– Как скажете.
– Как вкусно! – невольно вырвалось у следователя.
– Обычный борщ… – вздохнула Яна, отметив, что очень приятно услышать похвалу.
– Ты – необычная…
– Я знаю. Ой, что же это я расселась?! Мужик с работы усталый пришел!
Яна бросилась к холодильнику, вытащила оттуда бутылку дорогой водки в матовом, уже запотевшем, стекле. Ловким движением руки открутила крышку и наполнила маленькую хрустальную рюмку.
– А ты? – спросил он, ошалев от такой заботы.
– Я – пас… А ты выпей.
Следователь подчинился и продолжил с аппетитом есть.
– Ты просто идеальная жена, Цветкова… – Он отодвинул пустую тарелку, и Яна сразу придвинула ему второе блюдо. – Сразу и не подумаешь… Неужели сама приготовила?
– А ты думал, я на такое не способна? Я делаю это редко…
– Но метко, – подхватил Василий.
– Точно!
– Ты – женщина-сюрприз… Не думал, что ты так отменно готовишь… Своего Карла на хорошую кухню поймала?
Яна рассмеялась в голос:
– Это на тебя моя стряпня произвела такое впечатление. А человека, каждый день питающегося в лучших ресторанах Европы, вряд ли можно удивить моей едой до такой степени, чтобы он решился жениться на мне.
– А я бы решился! – ответил Василий.
Яна налила ему вторую рюмку водочки и вздохнула:
– Я и сама бы вышла за тебя, Василий, если бы…
– Если бы? – На мгновение он перестал жевать.
– Если бы не знала Карла Штольберга.
– Тьфу! Почему лучшие наши кадры достаются иностранцам? – сокрушенно произнес Лебедев.
– Не смущай меня! Лучшие кадры… Путь к вашему сердцу действительно лежит через желудок. Ты всю жизнь говорил, что я – язва, чума и холера! Тебе бы радоваться, что я еду за кордон, подрывать их капиталистические устои. А теперь пожалел, что я потерялась для России…
Лебедев закашлялся:
– Никогда не думал, что ты так вкусно готовишь…
– Готовлю я обычно, просто ты отвык от человеческой еды. Хотя… моим мужчинам нравилось… Но мне же трудно сказать что-то другое.
– Это да!
– Вот я и думала, что мне грубо льстят. Но ты, Вася, ешь с таким аппетитом, что я почти поверила, что действительно вкусно готовлю. Зарос в грязи, Вася… Жениться тебе надо!
– Ты прямо как мать моя. Кому же я нужен, старый бобыль?
– Ох, недооцениваешь ты себя, Лебедев. Если бы мое сердце не было отдано другому, я бы очень даже обратила на тебя внимание…
– Серьезно? – удивленно поднял брови Василий Николаевич. – С моей-то зарплатой?
– И ты туда же! Неужели думаешь, деньги – для меня главное? Не дрейфь, Вася, сейчас у меня затишье, но завтра я встану на ноги, так сказать, расправлю крылья и начну зарабатывать, это я умею! Так что все будет хорошо!
– С тобой точно не пропадешь. – Василий выпил третью рюмку и отставил бутылку в сторону. Он внимательно посмотрел на Яну. – А теперь говори, зачем пришла?
Яна смутилась:
– Так… наведать… то есть просто навестить. А увидела, что у тебя здесь… так и убралась…
– Я-то, конечно, дурак полный, но все-таки двадцать лет профессионального стажа не дают мне расслабиться. Поэтому говори, зачем пришла? – Он открыл форточку и закурил.
– Добавишь еще чего-нибудь? – осторожно поинтересовалась Яна.
– Не понял?
– Обычно в конце таких речей должна быть угроза. Мол, или говори, или…
– Или я тебя поцелую, – улыбнулся Василий.
– Это очень страшно! – Яна нервно задергала ногой. – Но ты прав… мне действительно нужна твоя помощь.
– Для этого ты меня напоила? Не очень умно, Цветкова. Я сейчас ничего не соображаю из-за шока и спиртного, и что я тебе смогу посоветовать?
– А когда я совершала шибко умные поступки? – откликнулась Яна, закусив губу. – Ты же знаешь мою тревогу за других людей?
– Иногда даже чрезмерную… Я имею в виду тревогу и заботу, хотя никто не просит.
– Именно… По-другому я не могу, характер у меня такой. Так вот, сегодня пропали два моих дорогих человека, и я не знаю, что делать. Вернее, знаю, так как сразу вспомнила о тебе и приехала за помощью.
Лебедев откусил большой кусок вкусно пахнущего пирога.
– Поясни, что произошло?
– Спасибо!
Яна возликовала, потому что ее не выгнали взашей. Это хороший признак. Она подробно рассказала о визите в клинику пластической и реконструктивной хирургии и о том, как разминулась с Марией Элеонорой.
– И что? – спросил с набитым ртом следователь. – Сама же говоришь, пациенты способны на такое, я имею в виду временные отлучения из клиники? Ушла к друзьям.
– К каким? Лучший ее друг здесь – я!
– Не перехвали себя. Пластическую операцию она делала не для тебя и, возможно, побежала к нему на свидание. Это тебе не приходило в голову?
– Полная чушь! – воскликнула Яна. – Это не похоже на княгиню!
– Много ты ее знаешь! – фыркнул следователь. – А уж как любовь людей имеет, то есть меняет… Сколько странных и даже страшных поступков совершается из-за нее…
– Оговорочка по Фрейду. Любовь нас действительно имеет. И это факт. А что мне делать, Василий, с моей женской интуицией, которая говорит мне, что все хреново?
– Ты веришь в интуицию? – удивленно спросил он.
– Очень! И она меня никогда не подводит! Я чувствую, здесь что-то не так, просто пока не могу определить – что. А когда пойму, боюсь, может быть поздно.
– Это важно – вспомнить все мелочи, – заметил следователь.
– Я стараюсь… Мария Элеонора из породы людей, которые сами погибнут, но другого человека не подведут. Ответственная она очень, понимаешь? И она прекрасно знала, когда отпрашивалась из клиники, что если не вернется к утреннему обходу, то очень влетит девочкам, отпустившим ее. И что?
– Что?
– Она не вернулась!
– Она же чешка? – нахмурился Василий.
