– Ваше имя, сэр?
– Джейсон.
– Минутку.
Женщина поднимается со стула и исчезает за углом.
Секунд через тридцать звенит зуммер, и дверь за ее рабочим местом со щелчком открывается.
Служащая улыбается:
– Идемте со мной.
Она ведет меня в смотровой кабинет.
– Сейчас к вам придут.
Дверь за ней закрывается. Я сажусь за стол и закрываю глаза от яркого света. Усталость давит на плечи.
Голова опускается…
Я засыпаю…
Дверь открывается.
В комнату входит молодой, плотного сложения доктор с планшетом. Его сопровождает медсестра – крашеная блондинка в синем халате. Усталость висит у нее на шее тяжким жерновом, что неудивительно, учитывая поздний час.
– Вы – Джейсон? – спрашивает врач, не предлагая руки и даже не пытаясь скрыть хмурого безразличия.
Я киваю.
– Фамилия?
Я медлю с ответом, не решаясь раскрыться. Хотя если все дело в опухоли или в чем-то еще, что нарушает умственную деятельность и искажает восприятие мира, то лучше ничего не скрывать.
– Дессен, – отвечаю я в конце концов.
Медик записывает мою фамилию в приемный формуляр. По крайней мере, я так полагаю.
– Я – доктор Рэндольф, врач-ординатор. Что привело вас сегодня в службу экстренной медицинской помощи? – спрашивает врач.
– Мне кажется, у меня что-то не то с головой. Вроде опухоли или чего-то в этом роде.
– Почему вы так думаете?
– Некоторые вещи не такие, какими должны быть.
– О’кей. Можете объяснить подробнее?
– Я… Хорошо. Это может показаться вам безумием, но имейте в виду, что я и сам это понимаю.
Доктор отрывается от планшета и смотрит на меня.
– Мой дом – не мой дом. Там нет моей семьи. В нем все другое… все более качественное, обновленное и…
– Но адрес тот же?
– Да, тот же.
– То есть вы хотите сказать, что внутри он другой, но снаружи прежний? – Рэндольф разговаривает со мной, как с ребенком.
– Да.
– Джейсон, откуда у вас эти царапины и синяки на лице? Грязь на одежде?
– За мной гнались.
Говорить это не следовало, но я устал и не в состоянии фильтровать информацию. Со стороны я, должно быть, выгляжу совершенным безумцем.
– Гнались? – переспрашивает врач.
– Да.
– Кто за вами гнался?
– Не знаю.
– А почему они преследовали вас?
– Потому что… это сложно.
Как и та женщина в регистратуре, медик бросает на меня оценивающий, скептический, но профессиональный взгляд. Почти неуловимый.
– Вы принимали сегодня наркотики или алкоголь? – спрашивает доктор Рэндольф.
– Немного вина, потом виски, но это было несколько часов назад.
– Еще раз – извините, смена долгая: но почему вы решили, что у вас что-то не так с головой?
– Потому что последние восемь часов моей жизни совершенно противоречат здравому смыслу. Я ощущаю все как реальное, но такого не может быть.
– У вас были травмы головы?
– Нет. Хотя… Думаю, кто-то ударил меня по затылку. Трогать до сих пор больно.
– Кто вас ударил?
– Не могу сказать… не уверен. Я сейчас во многом не уверен.
– Хорошо. Вы употребляете наркотики? Сейчас или в прошлом?
– Разве что покуриваю травку пару раз в год. Но не в последнее время.
Доктор поворачивается к медсестре:
– Пусть Барбара возьмет кровь для анализа. – Он кладет планшет на стол и достает из кармана халата медицинский фонарик. – Не возражаете, если я осмотрю вас?
– Нет.
Рэндольф придвигается ближе, так что его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего. Я вижу свежую царапину у него на подбородке. Чувствую затхлый запах кофе в его дыхании. Он светит мне в правый глаз, и на мгновение в центре моего поля зрения остается только слепящая, выжигающая весь остальной мир точка.
– У вас не бывает мыслей нанести вред своему здоровью? Позывов к самоувечью?
– Я не самоубийца.
Луч света бьет в левый глаз.
– Вас когда-либо госпитализировали по психиатрическим показаниям?
– Нет.
Врач берет мою руку своими мягкими, прохладными пальцами – считает пульс.
– Кем работаете?
– Преподаю в Лейкмонт-колледже.
– Женаты?
– Да. – Я машинально трогаю обручальное кольцо.
Кольца нет.
Господи!
Медсестра закатывает рукав рубашки на моей левой руке.
– Как зовут вашу жену? – продолжает доктор.
– Дэниела.
– У вас хорошие отношения?
– Да.
– Вы не думаете, что она беспокоится? Может быть, нам стоит позвонить ей?
– Я пытался.
– Когда?
– Примерно час назад. Из дома. Отвечал кто-то другой. Неправильный номер.
– Вы могли ошибиться с набором.
– Я знаю номер телефона моей жены.
– Уколы хорошо переносите, мистер Дессен? – спрашивает медсестра.
– Да.
Она стерилизует место для укола и вдруг говорит:
– Доктор Рэндольф, посмотрите.
На руке, там, где Лейтон делал мне укол, остался след от иглы.
– Когда это случилось? – спрашивает врач.
– Не знаю. – Рассказывать о лаборатории, из которой я сбежал, пожалуй, не стоит.
– Не знаете, кто сделал вам укол в руку?
– Нет.
Рэндольф кивает своей помощнице.
– Будет немножко больно, – предупреждает она.
– Ваш сотовый с вами? – спрашивает доктор.
– Я не знаю, где он.
Медик берет планшет.
– Пожалуйста, скажите еще раз, как зовут вашу жену. И продиктуйте номер телефона. Мы постараемся связаться с ней.
Я снова называю имя Дэниелы и называю номера телефонов, ее мобильный и наш домашний. Кровь бежит в пластиковую пробирку.
– Просканируете мозг? – осведомляюсь я. – Посмотрите, что там делается?
– Конечно.
* * *
Меня отводят в отдельную палату на восьмом этаже.
