– Раньше подобные полёты имели место? – спросил Петров.
– Раньше мы даже не знали, что на этой базе есть беспилотник, – Комарин озадаченно вздохнул.
– Если они хотят проверить нашу реакцию, то необходимо работать в штатном режиме и не спешить реагировать на этот аппарат.
– Согласен. ПВО в курсе ситуации. Если будет пересечение границы, они, как и положено, его собьют. Если нет – пусть летает. Мы не вмешиваемся и никак не реагируем.
– А что если беспилотник – это отвлекающий манёвр? – Иван Макарович подошёл к Самоснову и стал пристально разглядывать на большом мониторе карту северной части Кольского полуострова, – они же понимают, что мы его засечём. Что если запустят ещё и аэродрон? Например, с этого же беспилотника. Дрон достаточно маленький, пройдёт низко над сопками. ПВО его не увидит.
– Такой вариант возможен, – задумчиво сказал Комарин, – что мы можем ему противопоставить?
Рыжий Бородач, не отрывая взгляда от монитора, произнёс как будто сам себе:
– От границы до бухты порядка шести километров. У маленького дрона запаса хода не хватит, чтобы туда долететь. Плюс, там, на высоте, ветра такие, что его резким порывом перевернёт. И оборудованием тоже особо не нагрузишь. Максимум видеокамера, которая ничего особого не покажет. Ну, увидят они бассейны с рыбой и что?
– Если будет большой дрон, хотя бы больше метра в поперечнике, то ПВО его всё равно зафиксируют и собьют, как бы близко к сопкам он не шёл, – подвел итог второй бородач.
– А если всё-таки подводную разведгруппу отправят? – Комарин продолжал искать слабые места, – мы этот вариант почему-то сразу отвергли, но ведь он вполне возможен.
– До понедельника не успеют, – уверенно ответил Самсонов, – мы считаем, что норвежцы сами на такой риск не пойдут, да и спецов таких, готовых на нелегальную работу в ледяной воде, ещё найти надо.
– Кстати, – Комарин как будто только что вспомнил, – а что с нашими спецами на ферме?
– Установка оборудования почти завершена. С минуты на минуту ждём первых сигналов, – ответил Самсонов.
– Какая легенда озвучивалась для водолазов и работников фермы?
– Тестирование секретного акустического оборудования.
– Хорошо, будем считать, что эта часть операции идёт по плану, – Комарин сел за стол и откинулся на спинку стула, – Что у нас с Кравцовым?
– Машину, в которой его вывезли, последний раз наблюдали, в Лефортовском тоннеле, – доложил Самсонов, – с тех пор на уличных камерах они нигде не засветились. Похоже, свернули во дворы и поменяли автомобиль. Иначе на пересечении с шоссе Энтузиастов мы бы их снова увидели. Сейчас проверяем все прилегающие улицы, но пока ничего не нашли. Камер там очень мало.
– Задействуйте камеры наблюдения на подъездах жилых домой. Уверен, московская мэрия не будет возражать.
– Они и не узнают, – сказал рыжий бородач, – уже занимаемся.
– Даже если мы найдём автомобиль, – Петров немного замялся, – у нас не будет оперативной информации о состоянии Кравцова, выдержит ли он ещё одну проверку.
– Если Кравцов не выдержит, – Комарин тяжело вздохнул, – то это будет информация, что он уже мёртв.
Иван Макарович понимающе кивнул. Комарин бегло глянул на свои часы:
– Мне пора. Как только будет информация по Кравцову, сразу докладывайте.
Петров тоже ушёл, сразу после Комарина. Вопрос по Чащину остался открытым.
*****
Андрей Кравцов очнулся и открыл глаза. Тошнило, как с похмелья. По ощущениям, он не спал, но как будто видел сон, в котором были его дети, бывшая жена и Алаев.
В комнате был полумрак, но было понятно, что это какое-то подсобное помещение. Встать или хотя бы сесть с первого раза не получилось. Тело не хотело слушаться, тем более, что руки и ноги были стянуты пластиковыми хомутами. Послышались шаги и звук открывающегося дверного замка. Андрей закрыл глаза, притворившись, что всё ещё без сознания.
– Ну и зачем нам везти его с собой через две границы? Кровь для анализа мы ему и здесь пустить можем, – недовольно сказал Сапёр.
– Согласен, они явно чего-то недоговаривают, – поддержал его Морзе.
– Они нам не доверяют. Если допускают, что он работает на ФСБ, то по их логике, и мы тоже можем на них работать. А значит, привезём не ту кровь, – Чащин сел за стол и достал из внутреннего кармана фляжку с коньяком.
– А если он не очухается и даст дуба, что делать будем? – Сапёр не унимался.
– Помрёт, так помрёт, – отхлебнув из фляжки, ответил Чащин, – мы своё дело сделали. Я предлагал им прессануть его по стандартной схеме, а они эти ампулы прислали. Боятся руки испачкать.
Сапёр подошёл к Кравцову и наклонился над его головой, всматриваясь ему лицо и прислушиваясь к его дыханию. Андрей почувствовал запах табака и приготовился, что его сейчас будут «будить». Сапёр ударил Андрея ладонью пол лицу. Никакой ответной реакции не последовало.
– Мы свои деньги получим при любом раскладе? – Сапёр повернулся к Чащину. Тот открывал железную дверь с кодовым замком во внутреннюю кладовку.
– Нам заплатят независимо от того, что он скажет или уже сказал, – ответил Чащин, хотя сам в этом был совершенно не уверен.
– А я ему верю, – сказал Морзе, – наши вполне могли такой фокус с лодкой провернуть.
– Наши уже давно не наши. И мы для них уже совсем не свои, – Чащин зашёл в кладовку и вышел оттуда с двумя короткоствольными автоматами АК-74 со складными прикладами:
Морзе присвистнул от удивления, увидев автоматы.
– Тут антенна в разобранном виде с записывающем оборудованием и кое-что по мелочи, – Чащин показал рукой на кладовку – нужно всё упаковать и потом вывести, вместе с нашим Андрюшей.
– Почему это барахло нельзя здесь оставить? – недовольно спросил Сапёр.
– Сказано, всё забрать. Если не вывезем, могут деньги зажать.
– Нам связь ещё нужна будет? – спросил Морзе.
– Убирай всё. Моего аппарата будет достаточно.
– Здесь сигнал слабый, наверх снова придётся идти.
– Сегодня выходной, всё здание в нашем распоряжении.
Все трое зашли в кладовку и, взяв по два баула, пошли наружу.
– По-хорошему надо бы ещё машину, на которой приехали, от пальчиков зачистить –размышлял вслух Чащин.
– Может просто сжечь? Так быстрее будет, – предложил Сапёр.
– Давай тогда уж сразу взорвём, чего мелочиться.
Андрей улыбнулся. Но этого уже никто не увидел. Дверь закрылась на замок и звук шагов за ней быстро стих. Несколько секунд он лежал, прислушиваясь, ни остался ли кто-то в комнате. Затем открыл глаза и с трудом сел. К телу понемногу возвращалась чувствительность. Голова тоже приходила в норму, тошноты и головокружения уже почти не было. «Где я? Что делать? Бежать или спрятаться? Куда они ушли? Когда вернутся?» – множество вопросов разом проскочили в мозгу.
