– Не так легко, как тебе кажется, – Чащин с сожалением вздохнул.
– Это уже не моя проблема. Моя проблема – Алаев. И с ним сориться я не хочу. А вы, ну или ваши заказчики, если бы действительно хотели заплатить, то давно уже заплатили бы.
Чащин усмехнулся:
– У вас тут в России борзометр у всех зашкалило. Ты запросил пять миллионов долларов! Это очень большие деньги. Огромные. И за что? За кота в мешке!
– Пять миллионов – адекватная цена, быть может, за самый важный военный секрет России. Если грамотно взяться за тот объект, можно вычислить весь механизм работы «Периметра», а значит взять его под контроль, – Андрей перевёл взгляд на Сапёра, – Я не знаю, сколько вам платят за эту работу, но вы можете смело потребовать увеличение своего гонорара. Воспользоваться моей информацией, они смогут, только если и вы будете молчать.
В голове у Сапёра сразу заработал калькулятор:
– А ведь он прав!
– Это не тебе решать, – Чащин нахмурился, – отведи его обратно и привяжи к батарее. И на всякий случай готовьтесь гостей встречать. А я пока с центром пообщаюсь.
– Может, уедем отсюда по-быстрому? – предложил Морзе, подошедший из коридора. – Машина ведь есть.
– А из страны ты как будешь выезжать, тоже на угнанной машине? – резко ответил Чащин, – И тут до МКАДа одна дорога. Ехать минут двадцать. Пока доберёмся, можем на полпути с Андрюшиными друзьями встретиться. А их будет явно больше, и поговорить с ними по душам, боюсь, может уже не получиться.
– Согласен. Лучше здесь их дождаться, чтобы потом не пришлось в чистом поле прятаться, – Сапёр поддержал Чащина, – тем более эту чёртову антенну вывозить нужно. Я без денег оставаться не хочу.
*****
Иван Макарович сидел за своим рабочим столом и рисовал на листе бумаги разные геометрические фигуры. Так ему было легче думать. Он понимал, что без надобности, Чащин не будет ворошить прошлое, иначе он давно бы это сделал. Но с другой стороны, сам факт появления бывшего коллеги уже привлёк ненужное внимание Комарина и к самому генералу, и к его отделу, который уже давно хотели упразднить. Якобы времена изменились, и методы работы теперь должны стать полностью прозрачными.
А если Комарин начнёт ещё под него копать, то о спокойной старости можно будет забыть. Без Чащина тоже много чего могут найти, но то всё будут боевые издержки. А вот пять трупов с многочисленными следами пыток, замурованные в подвале одного из домов на окраине Ростова-на-Дону ему точно не простят. И на срок давности тут надеяться не приходится.
– Разрешите? – в кабинет зашёл Фёдор Самсонов.
Генерал окинул его хмурым взглядом. Он чувствовал, что операция выходит из под его контроля и грозит перерасти в серьёзные неприятности:
– Заходи. Чем порадуешь?
– На мобильный Алаева поступил звонок со стационарного телефона одного из офисов в южной промзоне Новой Москвы. Звонил Кравцов. Он всё ещё в игре, – Фёдор протянул распечатку разговора.
Петров оживился, надел очки и быстро пробежал глазами полученный лист с текстом:
– Хорошо работает. Давит на нужные точки.
– И главное действует по плану. Хотя надо признать, нам сильно повезло, что он смог позвонить.
– А если бы не смог?
– Тогда пришлось бы завершать операцию досрочно и в открытую с привлечением полиции и таможни. А так есть возможность закончить всё по изначальному сценарию.
Генерал откинулся на спинку своего кресла и снял очки. «Второго шанса уже не будет, -
подумал он – нужно действовать».
– Совсем по изначальному уже не получится. Необходимо кое-что подправить, – Иван Макарович посмотрел на Самсонова исподлобья пронзительно-острым взглядом, – Подправить при помощи твоей основной специальности. Ты меня понимаешь?
Фёдор утвердительно кивнул.
– Алаев и его компания это конечно хорошо, но нужно подстраховаться. Нам сюрпризы от Чащина не нужны. Отправляйся туда сам и проконтролируй, чтобы концов не осталось. Никаких. Своим бородачам скажи, чтобы вся связь шла на резервных частотах, и чтобы потом все записи отредактировали. Не удаляли, а именно подогнали под изначальный план.
– Понял. Разрешите идти?
– Действуй.
Самсонов в глубине души был рад, что генерал до сих пор воспринимает его не как штабного клерка, а как уникального спеца для выполнения заданий особой важности. Фёдор помнил, как много в своё время Макарыч для него сделал, отбив его вчерашнего детдомовца, восемнадцатилетнего пацана-срочника из чеченского плена, и взяв потом с собой в Москву на новое место службы в ФСБ. В благодарность за это Фёдор готов был вернуть долг, если потребуется и два, и три раза. И не задавать вопросов.
*****
Чащин сидел на диване в холле второго этажа и допивал фляжку коньяка. Разговор с «Центром» не задался. На все заданные прямые вопросы не было получено ни одного внятного ответа. Всё говорило о том, что они действительно под серьёзным подозрением из-за реакции Кравцова на «Пентотал». Это сулило большие проблемы по возвращении. И речь не только о деньгах, а в первую очередь об обещанном ему гражданстве. Хотя гражданство без денег тоже не особо радовало.
«Проколоться мы нигде не могли», – думал Чащин, – «Только если вся операция изначально не была подставой. Нельзя делать выводы на основании реакции Кравцова на пентотал, нужны аргументы посерьёзнее. Чего они так разнервничались? Допустим, мы его привезём и анализ крови покажет, что он был подготовлен. Что тогда? Мы же не могли его предупредить, это же очевидно».
Нужно было как-то доказать, что они не работают на ФСБ. Пусть подозревают Кравцова, но не его. Ему ещё рано на пенсию и нужно на что-то жить.
Евгений встал с дивана и подошёл к окну. Ему чертовски захотелось закурить, но сигарет не было. И не могло быть. Он давно бросил это дело. Но иногда в минуты стресса где-то внутри просыпался зверь, требующий свою дозу яда. Чтобы угомонить ноющий организм, Чащин раскрыл настежь окно, надеясь, что свежий воздух утихомирит жажду никотина.
Вид из окна был достаточно унылым – всё было каким-то невзрачно-серым. На фоне этой серости вдали были заметны две яркие точки – автомобили красного и синего цвета:
– Алаев! Чёрт тебя побери! – невольно воскликнул Чащин. И в ту же секунду его пронзила мысль: «Да! Именно Алаев сейчас и нужен! Если в «Центре» считают, что я заодно с Кравцовым, значит и Алаев со всей своей свитой тоже должен быть частью этой схемы. И если мы все работаем на ФСБ, значит, мы все должны играть по правилам ФСБ. А вот эти правила, мы сейчас и нарушим!»
Чащин спешно спустился в подвал:
– Андрюша, твои друзья едут.
– Лучше заплати им.
– Сколько раз говорить? У нас нет денег!
– Тогда развязывайте меня и отпускайте. Не можете решить мои проблемы, значит, я сам буду их решать.
