– Живой? Это хорошо. Нам прикрытие не помешает. – Чащин наклонился и снял с головы Фёдора гарнитуру связи, – У меня два ваших человека. Поэтому без глупостей. Макарычу привет.
Сзади подошёл Бурят:
– Федерал?
Чащин утвердительно кивнул, после чего забрал у Самсонова его «Вул» и «ПМ» Палыча, поднял с пола «СВД» и повесил её себе на плечо.
– Твой друг, – он повернулся к Буряту, – был глуп и слишком жаден, что мешало ему жить. А ты, раз меня не пристрелил, достаточно умён и значит, жить хочешь.
Бурят согласно кивнул:
– Что дальше делать?
– У нас минут пять, чтобы найти Кравцова. Я на втором этаже, ты на первом. Смотри внимательно. Он сука где-то хорошо зашкерился.
Когда шаги поднявшегося на второй этаж Чащина стихли, Андрей раскрыл глаза. Ему не было видно Самсонова, но было хорошо слышно его сопение.
– Я здесь, – шёпотом сказал Андрей, – что мне делать?
– Ты где? – Самсонов не понял, откуда идёт звук.
– Под лестницей.
Фёдор через боль улыбнулся. Он не ожидал от Кравцова такого сюрприза:
– Вылезай.
Впервые за этот час Андрей пошевелился. Ноги и руки слушались с трудом, но двигались. Крысы не ожидавшие, что под ворохом мусора кто-то есть, кинулись врассыпную.
– Давай быстрее, – грозно сказал Самсонов.
Андрей вылез и подошёл к лежащему на полу Фёдору.
– Давай я помогу тебе встать, и уйдём от сюда.
– Ещё успеем, – Самсонов смотрел на Кравцова гипнотическим взглядом, – иди в ту комнату, там Алаев должен лежать. И принеси мне его оружие. Быстрее.
Андрей был в замешательстве. Зачем здесь оставаться? Ведь можно уйти.
– Иди! – приказал Самсонов и стукнул кулаком по полу.
Оглядываясь по сторонам, Андрей зашёл в комнату, где лежал Алаев. Автомат был почти полностью под ним. Пришлось повозиться, чтобы его вытащить. Сзади раздались шаги. Обернувшись, Андрей увидел, что возле Самсонова кто-то стоит.
– Если мы не найдём твоего подводника, я тебе яйца отстрелю, – сказал Бурят и передёрнул затвор. – Говори где он.
– Если бы я знал, то уже давно слинял бы с ним отсюда, – Фёдор говорил тихо, как будто из последних сил.
Бурят направил дуло автомата между ног Самсонова:
– Считаю до трёх. Раз. Два…
– Я здесь, – крикнул Андрей.
Бурят резко повернулся, пытаясь направить свой автомат на Кравцова, но получил продолжительную очередь, безжалостно изрешетившую его сквозь армейский бронежилет. Выронив свой автомат, он упал спиной прямо на Фёдора.
– Браво, Андрюша, браво! – с лестницы сошёл Чащин, держа перед собой автомат и целясь в Кравцова, – ты где пропадал?
Андрей вскинул автомат перед собой и взял на прицел Чащина, который медленно двигался в его сторону.
– Только давай без глупостей. Я стреляю быстрее и точнее, – Чащин смотрел на Андрея как удав на кролика.
– Всё закончилось, ты проиграл. Лучше сдайся, – Андрей стал отходить назад вглубь комнаты. Ему совершенно не было страшно, как ещё несколько минут назад, когда он лежал под лестницей. Сердце выдавало более двухсот ударов в минуту, и уровень адреналина был запредельный. Он не думал о смерти. Он вообще ни о чём не думал. Вся его жизнь, все его чувства сосредоточились в фаланге пальца на спусковом крючке.
– Не могу, – Чащин продолжал маленькими шажками идти вперёд. На его лице замерла странная улыбка, больше напоминающая гримасу.
– Почему?
– Из принципа.
– Это не принцип. Это безумие. Ты готов ради этого умереть?
– Умирать я не собираюсь. И ты мне в этом поможешь, – Чащин дошёл уже до Самсонова, лежащего под придавившим его Бурятом, и ногой отодвинул подальше в сторону лежащий рядом на полу автомат. Затем, медленно встав на одно колено, вытащил из под ремня Бурята пистолет и отбросил его к стене.
В это мгновение можно было стрелять, Чащин держал автомат одной рукой и скорее всего, промахнулся бы, если б начал стрелять в ответ. Но Андрей, словно заворожённый, смотрел на него и чего-то ждал.
– Ты явно им ещё нужен, – продолжал Чащин, – правда, не понимаю для чего. Не в правилах Макарыча свидетелей оставлять. Может объяснишь?
Андрей уперся спиной в стену. Дальше отступать было не куда. Чащин сделал ещё шаг и тоже остановился.
– Ну чего молчишь? Сейчас то уже можно всё рассказать. Облегчи душу.
В наступившей тишине было хорошо слышно, как тяжело и с хрипом дышит Самсонов.
– Имей ввиду. Твой товарищ долго не протянет. И если до сих пор сюда кавалерия не заявилась, значит, никого уже и не будет. Так что мы с тобой один на один остаёмся. Зачем нам секреты друг от друга?
Андрей продолжал молчать.
– Не хочешь по-хорошему, значит будет по-моему, – Чащин со злостью сплюнул на пол и в следующий момент дико заорал.
Самсонов, незаметно высвободив правую руку, вогнал ему в ногу свой нож почти по самую рукоятку. Крик словно разбудил Андрея, и он нажал на спусковой крючок. Автомат выдал короткую точную очередь. Одна из пуль попала Чащину в шею. Он выронил оружие и упал, на бок, рефлекторно пытаясь зажать смертельную рану рукой. Но кровь было не остановить. И уже через пол минуты всё было кончено.
Андрей стоял, оперевшись спиной о стену. Он почувствовал неимоверное облегчение, но сил идти у него не было. Душа ликовала. Тяжёлый камень, висевший грузом на шее, как будто освободил сердце и сковал ноги. Дышать стало легко и свободно. Но тело отказывалось слушаться. Совершенно обессиленный, Андрей сел на пол и зарыдал. Зарыдал громко и отчаянно. Слёзы градом потекли из его глаз. «Всё кончено!» – повторял он сам себе: «Всё кончено!»
– Эй, хватит там сопли жевать! – раздался суровый голос Самсонова, – иди сюда, помоги мне выбраться из под этого амбала.
Андрей вздрогнул, как будто проснулся от неожиданного прикосновения. Несколько секунд ему потребовалось на осмысление услышанного. Он вытер рукавом глаза и встал опираясь на автомат. Подойдя к Фёдору, с опаской посмотрел на тело Чащина, лежащего в луже крови. Тот был действительно мёртв. Как и Бурят, которого пришлось тянуть за руку, чтобы он, перевернувшись на бок, свалился с Самсонова на пол. Андрей подтянул Фёдора к стене и помог ему сесть.
– Почему никого до сих пор нет? Где спецназ или кто там у вас должен быть?
– Сейчас все будут, – Самсонов с трудом снял с себя бронежилет, под которым вся одежда была в крови.
– Я тут от страха чуть не сдох. Они разорвали бы меня на части.
– Оказывается, – Фёдор его перебил, – ты не только по вранью мастер, а ещё и стрелять умеешь.
