Соблазн использовать Причарда, знавшего Капояна в лицо, был велик, однако в резидентуре приняли иное решение. В Ереван для установления контакта со шпионской парой направили сотрудника Джона Уайтхеда, занимавшего в аппарате атташе по вопросам обороны должность гражданского помощника. Шел 1973 год, а в 1975 году во время тайниковой операции по связи с новыми агентами советской контрразведкой был задержан другой сотрудник резидентуры – Эдмунд Келли. В последующие годы ЦРУ уже не решалось проводить личные встречи со своими агентами или «инициативниками» в других, кроме Москвы и Ленинграда, городах СССР.
Кто обеспечивает прикрытия?
Итак, государственный департамент, министерство обороны США – «доноры» Центрального разведывательного управления, доноры подневольные, ибо связаны решениями президента и соответствующими ведомственными соглашениями.
Пользуясь своим правом, ЦРУ подбирает себе подходящие прикрытия. В целях «крыши» для разведчиков использовались политический, экономический, консульский отделы посольства, да и многие другие его подразделения. Пожалуй, легче перечислить те структуры, где не было бы сотрудников из Лэнгли. Но есть прикрытия, о которых мне хотелось бы сказать особо. Это платные должности так называемых гражданских помощников в аппарате атташе по вопросам обороны и разведчики «глубокого прикрытия».
Гражданские помощники – категория небезынтересная. Они появились в Москве в шестидесятых годах, и под эту «крышу» направлялись опытные сотрудники ЦРУ Роналд Синал, Джон Уайтхед (уже упоминавшийся в связи с делом «шпионской пары Капояна – Григоряна), Джон Бауман, Джек Даунинг (будущий начальник Оперативного директората), Дэвид Ролф (в 1991–1993 годах резидент ЦРУ в Москве), Алекс Грищук, Сайте и другие. За гражданскими помощниками тянется шлейф шпионских дел, кое-кто из них нам еще встретится. А вот Крокетт и Сайте в нашей стране уже не появятся, так как были задержаны с поличным при проведении разведывательных операций и выдворены из Советского Союза. Имя Крокетта, наверное, кое-кому из наших читателей еще не забылось в связи с делом агента ЦРУ Анатолия Филатова. Этот шпион работал в аппарате военного атташе при посольстве СССР в Алжире, отличался моральной нечистоплотностью и жаждой наживы и всем этим обратил на себя внимание американской разведки. Используя склонность Филатова к легким связям с женщинами, резидентура ЦРУ подставила свою агентессу. Цэрэушники называют таких дам «ласточками». Интимные отношения Филатова с «ласточкой» были негласно зафиксированы. Остальное, как говорится, уже дело техники. Напуганный происшедшим и вдобавок польстившийся на щедрые подачки, Филатов не смог отказать американскому разведчику в «маленькой услуге».
Так в Москве появился новый агент ЦРУ «Блиц» («вспышка» в переводе с английского). Он был обучен условиям связи с резидентурой ЦРУ в Москве и пользованию миниатюрным фотоаппаратом, искусно вмонтированным в газовую зажигалку, для фотографирования секретных документов Главного разведывательного управления советского Генштаба, где он прослужил много лет. Связь с Филатовым должна была поддерживаться через тайники.
ЦРУ в данном случае действовало довольно хитроумно. Представьте себе набережную, тянущуюся вдоль Москвы-реки на несколько километров. Представьте себе далее чету Крокеттов в мчащейся по ней автомашине, из которой после одного из поворотов на обочину в траву выбрасывается неказистого вида предмет. Им мог быть обожженный кусок дерева, грязная тряпка или измятый бумажный пакет из-под молока. Через пару минут выброшенный из автомашины контейнер должен был подобрать Филатов, но ему уже не суждено было это сделать.
Гонку по набережной Крокетту выиграть не удалось: он был задержан сотрудниками нашей контрразведки и препровожден вместе с женой в приемную КГБ СССР. Почему с женой? Да потому, что в этой разведывательной операции она была активной помощницей своего супруга, и это пришлось непременно отразить в протоколе задержания.
Семья Крокеттов была вынуждена покинуть Советский Союз. Взбешенный провалом в Москве, Крокетт с удвоенной энергией принимался за дело в других странах, куда его посылали, учитывая оперативный опыт и знание русского языка. В 1994 году был разоблачен агент ЦРУ Вячеслав Баранов, работавший в аппарате советского военного атташе в Бангладеш. Его привлек к сотрудничеству с американской разведкой именно Крокетт – дипломат посольства США в этом государстве. Так Винсент Крокетт потерпел второе поражение в ожесточенной борьбе со спецслужбами нашей страны.
Вернемся к посольской резидентуре в Москве и посмотрим, как она использует свои «глубокие прикрытия».
Прежде всего хочу отметить, что «глубокие прикрытия» – это не изобретение Советского отдела Оперативного директората, понимавшего сложности работы в СССР посольской резидентуры в нашей столице. Авторство программы «глубоких прикрытий» принадлежит заместителю директора ЦРУ (он же – начальник Управления тайных операций, будущего Оперативного директората) Фрэнку Бисселу, усвоившему с детства, что «нельзя все яйца складывать в одну корзину», и предложившему концепцию «двойной» разведывательной сети.
В соответствии с этой программой, разведчики «глубокого прикрытия» внедрялись в действовавшие за границей коммерческие фирмы, благотворительные общества, религиозные организации и тому подобные структуры, раскинувшиеся по всему миру. Они не были связаны с посольскими резидентурами ЦРУ и самостоятельно вели разведывательную работу. Биссел – один из видных руководителей американской разведки. С его именем связаны многие операции ЦРУ, в частности, сооружение «Берлинского туннеля» (совместно с СИС) и организация рейда американских наемников на Кубу в 1961 году. После провала руководимой ЦРУ военной интервенции в кубинском заливе Кочинос Биссел покончил жизнь самоубийством. Страшная судьба американского суперразведчика!
Разведчики «глубокого прикрытия» были нужны ЦРУ повсеместно, но в Советский Союз управление не рисковало направлять их не под дипломатическими прикрытиями, опасаясь, по-видимому, того, что в случае провала их нельзя будет уберечь от наказаний.
Вот так в ЦРУ были изобретены «глубокие прикрытия» для разведчиков-агентуристов в самом посольстве США.
Разведчики «глубокого прикрытия» – это тоже кадровые сотрудники ЦРУ, но, в отличие от своих коллег – «штатников», они не обучались в специальной школе в Кемп-Пири, да и распорядок дня у них в посольстве иной. Учеба на курсах госдепартамента как бы растворяла их в массе дипломатов, и, приехав в Москву, они не были «белыми воронами», а как «свои» принимались «чистыми» дипломатами. Знал о принадлежности их к ЦРУ лишь посол. Разведчики «глубокого прикрытия» – золотой фонд резидентуры. Им поручались самые ответственные операции. Поэтому и оберегали их как зеницу ока. Им запрещалось, например, появляться в помещениях резидентуры, не разрешалось общаться с другими сотрудниками, для них, в отличие от других разведчиков, в посольстве установлен полный рабочий день.
Со временем в советской контрразведке научились распознавать, «кто есть кто» в посольстве США, и в том числе выявлять разведчиков «глубокого прикрытия», но это потребовало повышенного внимания к персоналу диппредставительства, особой организации оперативной работы. Была ли гарантия того, что мы знали всех разведчиков «глубокого прикрытия»? Думаю, что нет. Любимец советских и российских читателей, герой знаменитых сатирических романов Ильи Ильфа и Евгения Петрова Остап Мария Бендер утверждал, что полную гарантию может дать только страховой полис. У контрразведки такого «страхового полиса» не было. Но зато было огромное стремление раскрыть сотрудников резидентуры ЦРУ в Москве, были свои возможности добиваться того, чтобы в картине деятельности резидентуры не оставалось «белых пятен».
