На таком фоне разворачивалось противоборство спецслужб двух стран.
Как директор центральной разведки, куда сходилась вся информация, добываемая службами разведывательного сообщества, Уильям Кейси был достаточно осведомлен об ухудшении экономического положения и о сложных внутриполитических проблемах Советского Союза. Директору ЦРУ известны те меры, которые наметил предпринять Вашингтон, чтобы этот процесс усиливался, чтобы продолжали тормозиться американо-советские торгово-экономические связи, чтобы в СССР не попадало современное оборудование и высокие технологии.
Однако уровень агентурной информации непосредственно из СССР, особенно о положении в высших эшелонах власти, столь необходимой сейчас, удручающе низок. Виной тому, считает Кейси, слабость и неэффективность предыдущих усилий по вербовке источников в Советском Союзе. Да, при Стэнфилде Тернере посольской резидентурой в Москве было завербовано несколько советских граждан, но лишь один-два действительно могли давать информацию, достойную внимания. К тому же большая часть агентов выявлена советской контрразведкой.
Хозяину Лэнгли трудно отделаться от впечатления, что Тернер и его предшественники не принимали должных мер, чтобы повысить эффективность вербовочной работы в СССР и шли на поводу у тех, кто считал ее делом малоперспективным из-за сложности оперативной обстановки и противодействия советской контрразведки, почти исключающего возможность приобретения агентов на территории нашей страны. Нет, директор ЦРУ не против специальных технических операций. Правда, одна из них (ее кодовое название «Айви белз») уже при нем закончилась провалом. Но Кейси не жалеет: операция уже принесла свои плоды, получены ценные материалы, а главное, приобретен серьезный опыт, и он пригодится.
Хозяин Лэнгли уже информирован о том, что улучшилось общее наблюдение за СССР, за запусками ракет и передвижением подводных лодок благодаря использованию новейших разведывательных средств. В ближайших планах ЦРУ – новые специальные технические операции. Имеется в виду проводить их непосредственно на территории Советского Союза. Не надо бояться риска.
Но главное – это надежная и эффективно действующая агентурная сеть ЦРУ в Советском Союзе. Над созданием и использованием ее и должна трудиться московская резидентура. И не только она, другие подразделения американской разведки во всем мире тоже.
Уильям Кейси точно знает о неудачах и потерях резидентуры в Москве в 1981–1983 годах. Но особенно не переживает. Все это случайные эпизоды, издержки в работе всегда неизбежны. У каждого агента – свой отведенный ему судьбой срок. Московская точка хорошо работает с наиболее ценным источником ЦРУ в Советском Союзе – агентом «Сфера». Его информация радует Кейси – это действительно «драгоценность из драгоценностей».
Как обойти препоны, которые ставит КГБ? Для Кейси очевидно: во-первых, следует еще больше усилить вербовочную работу по советским гражданам за пределами СССР; во-вторых, должна использоваться любая возможность, любая «зацепка» в самом Советском Союзе. А это прежде всего «инициативники». Кейси уверен: сотрудничество с ЦРУ – мечта многих советских людей. Конечно, необходимо тщательно проверять каждого, кто предлагает свое сотрудничество. Будет ли он хорош как поставщик нужной информации и не является ли подставой советской контрразведки? В то же время «инициативники» дают ЦРУ серьезное преимущество. Не требуется применять трудоемких и дорогостоящих методов и способов вербовки. Ведь они, «инициативники», уже созрели для шпионского сотрудничества…
Провал агента «Сфера»
Адольф Григорьевич Толкачев, ведущий конструктор с тридцатилетним стажем работы в НИИ «Фазотрон», где разрабатывалось электронное оборудование для оборонных систем, был полон решимости реализовать свою навязчивую идею. Он горел желанием установить контакт с американской разведкой. Им двигала не только жадность к деньгам. Важным побудительным мотивом было свойственное «супермену», «сверхчеловеку» – а он всегда считал себя таковым – стремление совершить поступок, на который не способен простой смертный. И обида, которая пряталась в глубине души, обида на то, что его, как он считал, выдающиеся способности не замечают и по достоинству не оценивают. Вот почему «супермен» решает бросить вызов государству и обществу.
План «инициативника» был несложен. Толкачев передает кому-нибудь из посольства США записку с предложением о шпионском сотрудничестве. Он не сомневался: его личность, его информация не могут не заинтересовать ЦРУ.
Но Толкачев не знает, что выбранный им момент для установления контакта с американской разведкой в 1978 году крайне неудачен. Не так давно советская контрразведка разоблачила агентов «Тригона» и «Блипа». Резидентуре пришлось поплатиться за это задержанием и выдворением из СССР двух разведчиков ЦРУ – Марты Питерсон и Винсента Крокетта. Указания тогдашнего хозяина Лэнгли Стэнсфилда Тернера лаконичны и недвусмысленны: связь с агентурой приостановить, опасаться «инициативников», среди них наверняка окажутся «подставы» КГБ.
Толкачев не знает об этом, и его первая попытка связаться с американской разведкой оказалась неудачной. Руководителю московской резидентуры Гарднеру «Гэсу» Хаттавею категорически запретили выходить на встречу с ним.
Неудача не остановила Толкачева. Он продолжал искать связь с людьми из посольства. Спустя две недели настырный «сверхчеловек» передает американцам вторую записку. На этот раз к ней приложен секретный чертеж одной из радарных систем, которые разрабатывает НИИ. И снова – молчание. Осторожный Тернер не хочет рисковать. Взбешенный Хаттавей рвет и мечет. И лишь после четвертой записки, когда резидент предложит безопасный с его точки зрения способ контакта с «инициативником», директор ЦРУ сдался и нехотя дал согласие.
Однажды вечером, это было уже в начале наступившего 1979 года, Хаттавей позвонил Толкачеву на квартиру (в одной из записок тот указал номер своего телефона). В очень коротком разговоре разведчик сообщил, что для него в одной из телефонных будок спрятан пакет, который тот должен немедленно забрать.
Джон Гюльшер, заместитель Хаттавея, со стороны осторожно наблюдал, как Толкачев изъял послание. В нем вопросы, и довольно трудные. Ответы на них должны убедить специалистов из Лэнгли, что они имеют дело не с «подставой» контрразведки, а с настоящим «инициативником».
Разведчик демонстрирует свою заинтересованность: в пакете пятьсот рублей, сумма немалая по тем временам. Кстати, когда цэрэушники убедятся в ценности информации, денежное вознаграждение агенту значительно возрастет.
Толкачеву предлагается оставить свои ответы в другой телефонной будке. Ее своевременно подберут разведчики резидентуры.
Информация Толкачева не вызвала сомнений. Московской резидентуре разрешили провести с ним личную встречу. Результаты ее окончательно убедят, что американцы имеют дело с самоуверенным человеком, склонным к авантюризму, тщеславным и корыстолюбивым. Но важнее всего для разведки то, что Толкачев действительно имеет доступ к ценнейшей информации. Это определяет решение: с ним надо наладить регулярные встречи. Отныне он – агент ЦРУ, псевдоним «Сфера». Была у него и другая кличка – «Победа». Какая из них появилась первой – не могу сказать. Одно мне известно определенно: в практике ЦРУ часто меняются псевдонимы агентов и названия разведывательных операций.
