Сергей передернулся, вспомнив, выругался. Не того он ждал в Эорне, совсем не того… Но что поделать? Жизнь такова, какова она есть! Нужно исходить из реалий, а не придумывать новые сущности бытия. Эти враги, и те, враги, и вон те враги – кто друг? Только… корабль. Даже Лурку верить на сто процентов нельзя. А можно ли вообще верить кому-то из людей?
Сергей снова усмехнулся – грустно, криво, и помотал головой – нет, нельзя. Весь его опыт здесь, и опыт жизни на Земле не раз, и не два доказывали – верить людям нельзя. Даже себе. Так кому – можно?
Не придя ни к какому выводу, выкинул лишние мысли из головы и зашагал быстрее, снова, как и раньше, любуясь узорам на полу и стенах звездолета. Все-таки звездопроходцы знали толк в механизмах – светящиеся стены, вместо фонарей мерцающая желтая дорожка на полу корабля, тысячи лет этому полуживому биомеханизму, а он все еще функционирует, живет, и если дать ему пищи, подлечить – снова будет летать!
Вот только как его восстановить? Как сделать, чтобы звездолет заработал в полную силу? Резервный накопитель пуст, а даже если бы он был полон – его энергии не хватит для полета. Три накопителя, и в каждом должно быть пять тонн золота! Какая малость… всего пятнадцать тонн, и корабль полетел! Вот только как это сделать? КАК?!
Рубка осталась такой, как прежде, – еле заметные прямоугольники там, где раньше стояли инкубаторы зародышей биомеханизмов, кресла, закругленные стены без прямых углов. Эти стены на самом деле – огромные экраны, «глаза» звездолета. Когда рубка работает в полную мощь, на них дублируется информация для Координатора – суть пилота корабля и для всех мастеров – мастера оружия, мастера защиты, мастера движения – можно сказать, второго пилота.
Сергей скинул с себя куртку, рубаху, оставшись голым по пояс, и, помедлив пару секунд, сел в знакомое кресло. Ожидал, что оно будет ледяно-холодным, но кресло оказалось теплым, будто с него только что кто-то слез.
Настороженно оглянулся вокруг, готовый к бою, подождал несколько секунд, затем откинулся на спинку и дал команду на подключение. Когда он соединиться со звездолетом, найти чужака будет гораздо проще. И уничтожить – при необходимости.
Как и раньше, соединение было неожиданным и слегка болезненным – нити, выскочившие из кресла, впились в кожу, кольнули, пробираясь к нервам человека, но уже через секунду боль утихла, сменившись удовольствием от соединения, будто он только что обнял любимую жену, вернувшись из длительной командировки.
– Приветствую, Координатор! После твоего последнего соединения изменений в целостности системы не произошло. Заряд накопителя один процент. Системы жизнеообеспечения функционируют нормально. Готов к исполнению приказаний.
– Есть ли кто-нибудь чужой в корабле?
Сергей по привычке обращался к кораблю словами, так ему было легче создать мыслеобразы, чтобы довести их до корабельного мозга. И корабль, будто чуя, что человеку легче общаться словами, – тоже облекал свои ответы в слова. Это все Сергей знал точно – после опыта общения с «пузырем» он уже примерно представлял, что такое звездолет и как с ним разговаривать.
Одного не мог понять – почему мозг корабля такой… механический, что ли? Только из-за того, что у него стерли прежнюю память? Уничтожили «личность»? Или это сделано нарочно, чтобы вообще не имел никакой личности? Ведь если корабль вдруг осознает себя и поймет, что люди в нем лишь жалкие паразиты, мешающие ему жить и летать во вселенной, – что он сделает? Ну… Сергей на его месте сделал бы многое… если бы паразитов было много. И не очень многое – если бы тех было поменьше.
Уничтожил бы, или ссадил где-нибудь на чужой планете – как пить дать!
И тут вдруг подумалось – а может, это и было причиной задержки корабля? Его крушения? Взбунтовался мозг, и пришлось его утихомирить? А что – и такое могло быть! Только чего гадать бесполезно? Когда-нибудь узнает. Или не узнает. Но знание это, или незнание, никак не повлияет на Сергееву судьбу. Так, чисто ради интереса.
Корабль выдал картинку всех своих переходов и потаенных комнат. Казармы, склады, ангары для шлюпок и ремонтные мастерские – нигде не было ни живой души. Если не считать ангара с пузырем, на котором Сергей прилетел. Лишь там пульсировал огонек – магиня, запертая во внутренностях маленького звездолета. Это она светилась единственной живой душой во всей этой биомеханической громаде.
Дал команду заглянуть в «пузырь», тут же появилось изображение – магиня подползла к инкубатору и пыталась его открыть – видимо, чтобы поглядеть, что же там в ящике. Сергей не удержался и через систему корабля сказал, снизив голос почти до рычания:
– А кто тебе позволил это трогать, а?! Вон отсюда!
Магиня вскрикнула, отшатнулась и, забыв, что у нее нет ноги, попыталась вскочить. Упала на пол, платье ее задралось почти до шеи, обнажая голые бедра, лобок с отрастающей щетиной и культяпку вместо ноги, беспомощно дрыгающуюся в воздухе.
Сергею вдруг стало не по себе – так бывает не по себе, когда увидишь что-то неприятное, то, что видеть тебе было не надо и чего видеть не хотелось, – бомжа, покрытого язвами, или несчастного пешехода, сбитого машиной. И жалко, и неприятно, и сделать в общем-то уже ничего нельзя. Нет, ему стало неловко не потому, что он увидел голую промежность девицы – эдакого добра он в своей жизни немало видывал, сам долгое время был бабой, чего уж там. Культяпка, которой размахивала колдунья, – вот в чем дело. Почему он до сих пор не отрастил ей ногу? А ведь мог. Чтобы не убежала? Так она и без этого не убежит. Чтобы помучить, чтобы поняла, как это плохо, когда остаешься инвалидом? Так взрослая уже, что ей доказывать? Понятно все. А смотреть, как красивая девица ползает без ноги, – это что, сердце радует?
Сергей думал секунду. Воспользовавшись тем, что тяжело дышащая девица все еще копошится на полу, отдал приказ, и через мгновение взвизгнувшая колдунья утонула под ворохом белых нитей, превратившись в кокон, наподобие кокона бабочки шелкопряда. Пока он тут занимается с «Ла-Донгом», пусть кораблик отрастит ей ногу. Убить девку можно в любой момент. А наслаждаться страданиями инвалида – это не по нему. Он не палач в пыточной.
«Пузырь» и «Ла-Донг» были соединены «пуповиной», практически являлись единым целым. Потому Сергей отдал команду «пузырю» и кораблю-матке считать информацию, накопленную шлюпкой, уложить ее в хранилища «Ла-Донга», а потом – контролировать состояние Координатора во время передачи информации. Если возникнут какие-то изменения в мозге – тут же снизить скорость закачки «файлов» или вообще остановить передачу.
Очень уж не хотелось помереть, либо превратиться в овощ. «Не для того меня, мальчонку, мама родила» – вдруг мелькнуло в голове Сергея, и он ухмыльнулся – какая только глупость не выскочит из тайников серого вещества! Что там только не хранится!
Можно было бы и еще подумать на эту животрепещущую тему, но оттягивать время глупо. И Сергей отдал приказ.
* * *
Проснулся он вопреки ожиданию довольно свежим, даже отдохнувшим. Не болела голова. И вообще не было никаких ощущений, что провел в этом кресле много часов. И только запрос, заданный кораблю, подтвердил – Сергей находился в кресле Координатора… пять суток! ПЯТЬ!
