Перепуганная страшными перспективами, Настена сначала категорически отказывалась слушать Гурова и заявляла, что, как только Васька выйдет на связь, она тут же велит ему бросать машину и бежать без оглядки от опасного человека. Переубедить Настену удалось только Крячко, и то с трудом. Давил Стас на то, что до той поры, пока не почувствует опасность, попутчик Васьки совершенно безобиден, но стоит ему заподозрить Ваську в дурных мыслях, и вдовье одеяние Настене обеспечено. Взвесив все «за» и «против», она вынуждена была с ним согласиться. Хоть и не по душе Гурову были явные преувеличения угрозы со стороны Яропольцева, другого выхода он не видел, поэтому предусмотрительно молчал.
Только после этого Гуров и Крячко смогли покинуть опостылевшую Андреевку. Посовещавшись, решили держать курс на Нижний Новгород. Тем более что первоначальный план, разработанный еще в столице, совпадал с последними данными. Перехватить Ваську по дороге они не надеялись. В последний момент Настена внезапно вспомнила, что до Нижнего Васька должен заехать во Владимир, успеть там разгрузиться и, получив новый груз, двигать либо к Балахне, либо к Кстово. От мешанины противоречивой информации, выдаваемой женщиной, у Гурова и Крячко у самих голова шла кругом.
Так и получилось, что по трассе М-7 Лев ехал в ожидании звонка от бестолковой Настены, хотя и на это он уже не особо надеялся. Зато в том, что Яропольцев будет следовать с Васькой до конечной остановки, он почти не сомневался и был практически уверен, что, как только Яропольцев окажется в Нижнем Новгороде, он сразу же отправится к армейскому приятелю Сергею Чекменеву. Даже если это и не входило в его планы ранее, такое удачное стечение обстоятельств Яропольцев упустить не мог. Адрес Чекменева Гурову был известен. Найти нужную улицу по карте не составляло труда. Завалиться ночью к Чекменеву было бы не самым разумным решением, следовало дождаться утра. Значит, торопиться было некуда.
Когда «Пежо» уже подъезжал к Нижнему Новгороду, проснулся Крячко. Сладко потянувшись, он пробасил:
— Это что за остановка, Бологое иль Поповка? — и сам рассмеялся своей шутке.
— Все хохмишь, — бросив взгляд в зеркало заднего вида, проговорил Гуров. — Да, спать ты, брат, горазд. Четыре часа кряду.
— Надо было разбудить, я бы тебя сменил, — беззаботно отозвался Стас.
— Сам справился, — отмахнулся Гуров. — К тому же у тебя еще будет возможность проявить себя. Как бы ни сложились дела в Нижнем, а домой возвращаться придется тем же курсом. Как твой нос?
— В норме, — потрогав переносицу, ответил Крячко. — Перелома нет, это главное. А ушиб? Так. Мелочи. От сумасбродной супруги Василия никаких вестей? — поинтересовался он.
— Молчит. Либо забыла о своем обещании, либо дражайший супруг на связь по-прежнему не выходил.
— Все-таки странная у них договоренность, ты не находишь? — в который уже раз задал один и тот же вопрос Крячко. — Это ж, что с ним случись, она и не узнает.
— Не вижу в этом ничего странного. Вполне логичное решение. Знаешь, сколько аварий на трассе происходит как раз из-за чрезмерного беспокойства домашних о своем кормильце? Затрезвонит телефон в самый неподходящий момент, вот тебе и авария. Причем зачастую такие аварии заканчиваются летальным исходом. Была б моя воля, я бы опыт супругов Гыга ввел в разряд дорожных правил для дальнобойщиков.
— Ну, это ты загнул. Посмотрел бы я на твою Марию, если б ей запретили звонить тебе когда вздумается. Какова бы была ее реакция, не подскажешь?
— К твоему сведению, Маша порядок знает, — улыбаясь одними глазами, ответил Гуров. — Отчего, думаешь, она до сих пор не звонит?
— А она не звонит? Вот это выдержка! Уважаю.
— Послушай, балабол, проложи-ка лучше маршрут до дома Сергея Чекменева. Обоснуемся где-нибудь неподалеку и будем ждать. Не может быть, чтобы Яропольцев не нанес визит старому другу, — прерывая пустой разговор, попросил Лев.
Крячко углубился в изучение карты автодорог, а он задумался. Как подступиться к Яропольцеву, чтобы не спугнуть? Понятное дело, в его положении довериться незнакомым столичным операм будет непросто. Но и бегать всю жизнь от курбановских головорезов тому вряд ли захочется. Каким образом в двух словах доказать, что он, Гуров, на стороне Яропольцева? Сразу выложить, что не считает его причастным к убийству Ольги? Не годится. Разбередив свежую рану, можно только навредить делу. Сообщить, что знает про Гробаря и Зачетчика? А что это даст? Эка невидаль, опер в курсе кличек шестерок известного авторитета. Попытаться надавить на чувство долга? И это после того, как наша доблестная армия вышвырнула Яропольцева на обочину, не удосужившись предоставить хоть какую-то возможность приносить Родине пользу? Нет, все не то. Нужен такой аргумент, услышав который Яропольцев сам захочет выложить все о челябинском конфликте. Знать бы наверняка, что за терки у него с Курбаном. Но этот вопрос до сих пор остается загадкой.
Пока Гуров размышлял, Крячко отыскал нужную улицу и принялся командовать, как заправский штурман. Попетляв по нижегородским улицам, они добрались до дома Чекменева. Въехав во двор, припарковали машину возле кустов, развернув ее так, чтобы не бросались в глаза иногородние номера. Крячко пробежался по окрестным дворам, заглянул в пару подъездов и быстро вернулся.
— Третий с краю, сразу после арки, подъезд Чекменева. Второй этаж. Окна выходят во двор. По крайней мере, два точно. Если считать от подъездного окна, то крайние два, — доложил он. — Двор сквозной. Выезд имеется на три улицы. В окнах света нет, но это ты и сам видишь. Что делать будем? К Чекменеву поднимемся или тут подождем?
— Будем ждать, — коротко ответил Гуров и, закрывая глаза, добавил: — Ты в карауле.
— Справедливо, — заметил Крячко, устраиваясь поудобнее. — Твоя очередь силы восстанавливать. Поспи, друг. Придет опасность, я тебя непременно разбужу.
— Заткнись, Стас, — грубовато пробурчал Гуров, проваливаясь в сон.
Крячко еще что-то бубнил, но Лев уже не слышал. Приятная дрема охватывала тело, мозг отключался от повседневных забот, заверяя полковника в том, что в ближайшее время опасности не предвидится.
Разбудил его телефонный звонок. Машинально взглянув на циферблат, Гуров присвистнул. Три часа ночи. Ничего себе поспал, в Нижний въехали, еще и полуночи не было. Приложив трубку к уху, он вполголоса произнес:
— Слушаю.
— Это вы, товарищ Гуров? — раздался долгожданный голос Настены. — А это я, Настена. Васька мой уже в Нижнем.
— Доброй ночи, Настена, — поздоровался Лев. — Василий позвонил? Во сколько? Попутчик еще с ним?
— Что вы, что вы! Ушел он. Куда — не сказал. Я, как Васькина мелодия заиграла, подобралась вся. Ну, думаю, как бы не проболтаться про беглеца вашего. Сперва, как водится, про дорогу спросила. Спокойно ли на трассе, не хулиганят ли и все такое. Потом про еду. Надо ж узнать, сыт твой мужик или голодует. Потом собралась про попутчика спросить. Невзначай так. Не подсаживал ли кого по дороге? А он сам возьми и скажи: дорога прошла шикарно. Попутчика подсадил, своего брата-дальнобойщика. Давно так славно по душам ни с кем не разговаривал. Только-только простились.
