Салон «Виллиса», и без того невеликий, сделался совсем тесным: Романцева бросало из стороны в сторону на неровностях, подкидывало на ухабах.
Навстречу топали артиллеристы, в подавляющем большинстве в кирзовых сапогах, в новом обмундировании; тягачи тащили длинноствольные пушки. Красноармейцы шли весело, с задором, лихо пылили. Ощущение было таковым, что двигались они не к линии фронта, а возвращались с краткосрочного веселого отпуска.
Старший лейтенант Романцев подъехал к отделу военной контрразведки Тридцатой армии. Невольно обратил внимание, что за последние часы патрулирование на дорогах заметно усилилось, в основном парное, из местных комендатур. Вот только на выездах из населенных пунктов вдруг неожиданно появились контрольно-пропускные пункты, подле которых стояло по несколько автоматчиков.
Показав удостоверение на входе в здание молодому, но строгому красноармейцу, прошел в дверь. Поднялся на второй этаж, где размещался кабинет начальника отдела, и, сдержанно постучав, вошел.
– Разрешите, товарищ полковник.
– Проходи, – отозвался Мишин. – Что у тебя там?
– Докладная записка по делу об убийстве немецкого диверсанта и бойца охранения.
– Что-нибудь выяснил? – взял полковник исписанные листы.
– Так точно! По свидетельству бойца охранения, немецкий диверсант представился майором Николаевым. Вот только этот майор уже три месяца как пропал без вести.
– Вот оно что… Теперь понятно, почему диверсант так долго оставался невидимым. Значит, избавлялся от свидетеля?
– Получается, что так.
Положив листочки в папку, полковник поднял трубку аппарата ВЧ-связи:
– Товарищ генерал-майор, это вам полковник Мишин звонит.
– Что у тебя, полковник? – заголосила чувствительная мембрана высоких частот. Генерал-майор Зеленин имел сильный зычный голос, а сейчас он и вовсе походил на медвежий рык.
– У нас имеется словесное описание немецкого агента, убившего раненого диверсанта, не исключено, что прибывшие парашютисты должны были установить с ним контакт. Он не мог уйти далеко, если мы сработаем оперативно, так можем его задержать.
– Что ты предлагаешь?
– Я бы предложил для поимки диверсанта привлечь весь оперативный состав контрразведки фронта, а также части по охране тылов фронта. Следует ввести в курс дела личный состав этапно-заградительных, линейных и гарнизонных комендатур, а также привлечь части Красной армии, которые в настоящее время находятся в резерве. Размножить словесный портрет диверсанта и распространить его по всем комендатурам и частям Красной армии. Кроме того, нужно дать ориентировку на диверсанта и на соседний Калининский фронт. Не исключено, что он уже начал действовать и там… Следует предупредить всех патрульных, что он очень опасен при задержании.
– Предложение дельное, – согласился генерал-майор, – думаю, что Центр нас поддержит. Я напишу соответствующую записку в Москву.
Связь оборвалась. Генерал-майор положил трубку, не попрощавшись. Только сейчас старший лейтенант заметил, что разговор дался полковнику непросто: шея побагровела, на лбу, собравшемся в грубые волнистые складки, выступили крупные капли пота. Характер у Зеленина был крутой, что полковник не однажды прочувствовал на собственной холке.
– Разговор слышал?
– Так точно!
– И чего ты здесь сидишь? – с некоторым укором произнес Мишин. – Лови диверсанта и докладывай мне о каждом своем шаге.
– Есть докладывать о каждом шаге! – произнес Романцев.
– И еще вот что… тут капитан Марков из Особого отдела на тебя рапорт накатал, требует серьезного разбирательства.
Тимофей Романцев невольно похолодел и уверенно заговорил:
– Капитан Марков превысил свои полномочия, мне пришлось его одернуть.
– Да знаю я все это, не первый раз он подобные телеги пишет, – отмахнулся Валерий Николаевич. – Этот рапорт теперь у меня лежит… для изучения. Мой совет таков: будь с ним поосторожнее, скверный он человечишко… Я вот тебя зачем вызвал, информация совершенно секретная, полученная из Москвы. На фронт выехал товарищ Сталин, должен встретиться с командующими фронтов Соколовским и Еременко. Сейчас он подъезжает к Гжатску. Наша задача – предупредить возможные провокации, не исключено, что о его появлении известно диверсантам… Мы должны быть готовы ко всему. Выезжай со своей группой в Гжатск и постарайся, насколько это возможно, быть рядом. Докладывай мне обо всем.
– Есть докладывать обо всем! Разрешите идти? – бодро сказал Романцев.
– Ступай! И будь поосторожнее.
– Есть быть поосторожнее, – расслабившись, проговорил Тимофей и немедленно вышел из кабинета.
Гроза прошла стороной.
Глава 12
2 августа. Гжатск. Сталинская охрана
Сиплый гудок известил об отходе спецпоезда, из паровозной трубы ударила плотная струя дыма; тяжелые колеса, простучав на стыках, неспешно тронулись в дорогу.
Охрана Сталина, одетая для конспирации в форму железнодорожников, уже закрывала двери, как вдруг со стороны платформы послышался громкий крик:
– Стойте, не закрывайте!!
Уцепившись за поручни, на подножку поезда вскочил молодой мужчина лет двадцати двух и попытался протиснуться в закрывающуюся дверь. Струя черного дыма, сбиваемая усиливающимся ветром, понемногу рассеивалась, закрывая гарью отходивший состав.
– Прыгай отсюда! – попытался охранник столкнуть вскочившего на подножку мужчину. – Кому сказано, вали отсюда!!
– Да вы сдурели, что ли?! – запротестовал парень. – Какой такой прыгать?! Открывайте дверь! Кто вы такие? Я жаловаться будут!
– Ах, жаловаться! – попытался охранник оторвать его ладони от поручней.
Уцепившись за поручни, парень держался крепко, пытался плечом протолкнуть вовнутрь металлическую дверь.
– Мы тебе покажем, что значит жаловаться!
Неожиданно дверь приоткрылась и в проеме показался еще один мужчина, также одетый в железнодорожную форму, с хмурым волевым лицом.
– Что здесь происходит? – заглушая грохотание вагона, спросил он.
– Задержали нарушителя. Несмотря на все наши предупреждения, он попытался проникнуть на запрещенный объект. Мы подозреваем, что это немецкий агент!
– Что?! Какой еще немецкий агент?! – возмутился парень.
– Втащите его в тамбур! – распорядился мужчина с властным лицом. Крупные черты лица сложились в грубые складки. – Разберемся!
Нарушителя в две пары рук втащили в тамбур. Сильно ударившись коленями о металлические ступени, он невольно застонал. Нарушителя оторвали от пола и бросили в угол тамбура.
– Поднять террориста, – распорядился все тот же властный человек. – Еще и форму надел!
