Подхватив убитого водителя, они оттащили его в глубину леса и вернулись к машине.
– Храпов! – громко крикнул Свиридов.
– Я здесь, товарищ майор, – спрыгнул тот с кузова.
– Будешь за водителя.
– И куда мы поедем?
– В гости к товарищу Сталину! Так что не оплошай.
– Постараюсь, товарищ майор, – бодро отвечал Храпов и, открыв дверцу, устроился за рулем.
– И что же ты предлагаешь делать? – спросил майор, когда машина тронулась.
– Выполнять задание Центра – уничтожить Сталина! Это ведь его вещи в грузовике. Под видом его людей подъедем к штабу, где он остановился, и забросаем дом гранатами. И сразу же уходим, пока никто ничего не понял. Не получилось в первый раз, получится во второй. Гранаты-то у тебя остались, майор, или ты сдрейфил?
– Остались, – процедил сквозь зубы Колыванов. – Неугомонный ты, как я погляжу.
– Какой есть. Не обессудь!
Ехали минут сорок, пока не показался Юхнов, раскинувшийся на краю чащи. Следы большого сражения были видны и здесь. У поворота стоял немецкий танк с подорванными гусеницами. Проржавленную сгоревшую башню покорежило, сдвинув к переднему краю, и пушка, заметно погнутая, виновато упиралась в землю. Щедрой россыпью на дороге валялись гильзы от крупнокалиберного пулемета.
Пшеничное поле изрыто взрывами; кое-где засыпанные наспех воронки прорастали пожелтевшим разнотравьем, а на окраине поселка, выстроившись в ряд, стояли четыре сгоревших сруба.
Следы недавней войны были видны повсюду. Она словно бы предупреждала: не забывайте обо мне, я еще могу вернуться! Но мирная жизнь, пусть даже в близком соседстве с передовой, продолжала брать свое. Земля уже зализывала полученные войной раны: усиленно протравливала ржой поломанную технику, оставленную на пашне; вбирала в себя потемневшие старые гильзы, чтобы в ближайшие месяцы перемолоть их в труху и сделать удобрением для нового урожая. А мужики-калеки, вернувшиеся с фронта, чем могли, тем и помогали бабам, высыпавшим на поле молодым цветником: косили траву, складывали ее в скирды, вскапывали землю.
– Останови, – сказал Свиридов. – Где-то здесь. Важно не пропустить. И ведь поинтересоваться-то не у кого. Не спросишь ведь у первого встречного: «А где тут у вас товарищ Сталин остановился?»
– Тоже верно.
– Вот эта накатанная дорога к штабу ведет, – указал Свиридов на проселочную наезженную грунтовку, углубившуюся в лес. – Давай туда! Только не гони, не хватало еще врезаться!
– Понял.
Полуторка, пыхнув едкой гарью, тронулась, переваливаясь на неровностях с одного бока на другой.
– Уж больно небрежно рулишь, там тебя старшина, наверное, материт, – показал Колыванов на кузов.
– А что поделаешь, товарищ старший лейтенант, – отвечал Храпов, – если другой дороги нет. Я вот вспоминаю сорок первый, когда мы под Киевом в окружение попали…
– Ты бы помолчал, сержант, про свои подвиги, – перебил его Свиридов, – твоя служба в Красной армии нас мало интересует.
– Виноват, – тотчас оборвал свой рассказ Храпов.
Грузовик не проехал и ста метров, как неожиданно из-за деревьев вышли двое автоматчиков и встали прямо на пути.
– Что делать, товарищ майор? – спросил Храпов, заметно волнуясь.
– Езжай дальше, – скомандовал Свиридов. – У тебя приказ – доставить груз по назначению. Если этого не сделаешь, пойдешь под трибунал. Тебе все ясно?
– Так точно, – приободрился сержант и, въехав в большую лужу, пустил грязную волну на разросшийся на обочине подорожник.
Автоматчики сделали знак остановиться. Грузовик встал.
– В чем дело, командир? – весело посмотрел на красноармейцев Храпов. – Вы кто? Мне в штаб нужно.
– Покажите ваше разрешение на проезд в охраняемую зону, – строго сказал подошедший боец, крепкий, коренастый, продолжая держать палец на курке. Вне всякого сомнения, солдат был из боевого охранения. Может быть, где-то за соснами спрятались еще несколько человек, прицелившись автоматами в подъехавший грузовик. Следовало действовать деликатно.
– Послушай, боец, – подался к окну Свиридов, – нам действительно нужно в штаб.
– Разрешение, – непреклонно потребовал красноармеец, не поддаваясь на уговоры.
Второй автоматчик, выглядевший безучастным, как бы случайно отступил на некоторое отдаление, готовый полоснуть очередью по кабине. Из этих двоих он был наиболее опасным. Такой не промажет, тем более с убойного расстояния.
– Держи, – протянул Свиридов два листочка. – Что с тобой поделаешь!
Красноармеец взял документы, внимательно прочитал, затем устремил недоверчивый взгляд прямо в старшего лейтенанта. Сейчас для него не было ни чинов, ни званий, он был на посту, и Свиридов прекрасно понимал такой тип людей. Как это ни парадоксально, но он сам был из таковых, хотя и находился по другую сторону.
– Что это? – спросил боец.
– А ты не видишь, что ли? – Свиридов сделал вид, что начинает терять терпение. – Там написано: «Командировочное удостоверение. Цель командировки: выполнение служебного задания командования 732-го артиллерийского полка». А вот какое именно задание, сказать не могу, военная тайна.
– Мне нужно разрешение для доступа в запретную зону, – продолжал настаивать красноармеец, возвращая командировочное удостоверение.
– Упрямый же ты, однако… Послушай, боец, если я не проеду в штаб, так ты сорвешь приказ. Тебе неприятности нужны? Или ты в штрафную роту захотел? – Повернувшись к Храпову, приказал: – Езжай прямо!
Грузовик неспешно тронулся.
Отскочив в сторону, автоматчик передернул затвор, наставив ствол на водителя; грозно предупредил:
– Стой!.. Буду стрелять!
Кабина грузовика оказалась под перекрестным огнем – ни одного шанса, чтобы уцелеть или хоть как-то укрыться в стесненном пространстве. По спине Свиридова неприятно пробежал холодок при мысли о том, что может произойти через несколько секунд.
– Тормози!! – Храпов остановился. – Вы из какой части?! – в отчаянии выкрикнул Свиридов в окно. – Вы что, язык, что ли, проглотили?! – Бойцы хранили молчание. Ладно… Я еще выясню, кто вы такие, вот тогда у нас будет совершенно другой разговор. Поворачивай давай, – повернулся он к Храпову.
Грузовик развернулся и поколесил в обратную сторону. Автоматчики терпеливо проследили, когда машина съедет на дорогу, а потом зашагали вдоль леса.
– Куда теперь? – спросил Храпов.
Вытащив карту, Свиридов внимательно осмотрел ее и, начертив на ней небольшой крестик, сказал:
– Давай вот сюда.
Через двадцать минут подъехали к небольшой будке, стоявшей у железной дороги. Быстро написав на клочке бумаги сообщение, Свиридов вышел из машины и положил записку в тайник (под большой камень, припертый к стене будки).
