К машине подошел Романцев и громко произнес:
– Товарищ комиссар второго ранга, разрешите обратиться.
Серов с любопытством посмотрел на старшего лейтенанта: «Что же такого может сообщить младший офицер заместителю наркома?»
– Обращайтесь.
– Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.
Разговор принимал интересный оборот.
– Ах вот как. – Иван Серов посмотрел на водителя, тот, понимающе кивнув, выбрался из машины и отошел на значительное расстояние. – Садись давай. – И когда Тимофей Романцев присел рядом, сказал: – Что у тебя там, рассказывай давай. Только побыстрее, мне нужно ехать.
– Я старший оперуполномоченный военной контрразведки Романцев…
– Это не про тебя мне как-то упоминал полковник Мишин? – перебил Серов.
– Возможно… У меня имеются чрезвычайные полномочия и…
– Ближе к делу, что дальше?
– С час назад в спецвагон товарища Сталина проник диверсант…
– С чего ты решил, что это диверсант? – перебил Серов.
– У нас имеется его словесный портрет… Сутки назад он предпринял попытку убить товарища Сталина в Гжатске.
– Тогда ему удалось уйти.
– Да.
– Надеюсь, сейчас вы его задержали?
– К сожалению, он ушел… Задушив железнодорожника, он переоделся в его форму, проник в поезд, а когда был опознан, то убил одного из охранников, после чего скрылся.
– Просто детский сад какой-то, – зло процедил Иван Серов. – У контрразведки под носом разгуливает диверсант, а вы ничего не можете предпринять.
– Мы делаем все возможное. Первоначальная группа диверсантов состояла из пятнадцати человек. Остался один, но, как выяснилось, наиболее опасный из всех. Уверен, что через несколько часов он будет пойман.
– На чем базируется такое заявление?
– Задействован весь оперативный состав фронта, идет усиленное патрулирование, на дорогах увеличено количество контрольно-пропускных пунктов. Каждый из сотрудников имеет на руках словесный портрет диверсанта. Он блокирован, ему просто некуда уйти!
– Кто-нибудь знает об ушедшем диверсанте? – напрямую спросил комиссар второго ранга?
– Только очень ограниченный круг людей из военной контрразведки, но это наша служба. Еще начальник поезда полковник Егоров и караул спецпоезда.
– Ах вот оно что, – приоткрыв дверь, Серов подозвал к себе генерал-майора, так же стоявшего в отдалении и не смевшего мешать разговору. – Подойди сюда!
Генерал-майор подошел к машине.
– Сделай вот что, весь караул спецпоезда завтра же отправь на фронт. – Приказ был неожиданный, явно не входивший в компетенцию Ивана Серова. Генерал-майор продолжал стоять, ожидая продолжения. Комиссар второго ранга неожиданно нахмурился: – Выполнять!
– Есть!
– И чтобы в разные части.
Генерал-майор, старательно скрывая озадаченность, быстро ушел.
– У тебя еще есть что-нибудь? – строго спросил Серов у Романцева.
– Думаю, что этот диверсант не остановится и предпримет следующую попытку устранить товарища Сталина.
– Откуда такое предположение?
– Я его знаю… Вернее, я его чувствую, мы составили его психологический портрет. У него имеется очень серьезный мотив к действию, какой – мы пока не знаем. Выбрав жертву, он идет к ней, несмотря на препятствия, пока наконец ее не уничтожит.
– Ну и что это за портрет? Поделись!
– Он хороший организатор, для него люди всего лишь инструмент в достижении цели. Умеет маскироваться в любом обществе. Легко подчиняет себе людей. Честолюбив, для него необходимо, чтобы его работу оценили руководители. Для него важен в обществе высокий социальный статус. Он дерзок, силен, смел, умен, просчитывает каждый свой шаг. Но не безрассуден, у него всегда имеется путь к отступлению, причем всегда тщательно продуманный. Даже трудно назвать какую-то его слабую сторону. Я бы сказал, что он совершенная машина для убийства…
– Ишь ты, чего наговорил, – перебил Серов. – Ладно, все это лирика, твоя задача его поймать!
– Разрешите идти?
– Ступай!
Глава 26
Круг подозреваемых
Полковник Мишин перелистал полученный отчет. Плотная опека за подозреваемыми пока ни к чему не привела. Каждый из фигурантов вел себя обыкновенно, ничем не отличаясь от прочих военнослужащих. На контакты с неизвестными лицами никто из них не выходил, свои обязанности исполняли исправно, расположения части не покидали.
Квадрат местности, откуда диверсанты выходили в эфир, был оцеплен, дважды прочесан, но результатов не было никаких.
Полковник Мишин распорядился привлечь к поискам рации тыловые части, которых в прифронтовой полосе набиралось немало. Вменялось: особое внимание обращать на участки, наиболее удобные для расположения тайника для рации. И уже утром ему доложили о том, что передатчик был найден. Не теряя времени, полковник выехал на место.
Тайник, как и предполагалось первоначально, размещался в лесу, и совсем неподалеку от того места, где была уничтожена основная группа диверсантов. Коротковолновый передатчик был спрятан в дупле старой липы и замаскирован травой. Рация была отечественная, что неудивительно – диверсанты были одеты в форму бойцов Красной армии, а следовательно, сопутствующая экипировка должны быть только советского образца, чтобы не привлекать к себе внимания.
Рядом с тайником стоял пехотный майор в пилотке и с полевыми погонами, по другую сторону ямы – капитан в фуражке из Особого отдела. Подошедший Мишин поздоровался с каждым за руку.
– Значит, отыскали?
– Так точно, товарищ полковник, – охотно отвечал майор.
Мишин лишь одобрительно кивнул. Офицеры внимательно следили за лицом контрразведчика, ожидая более бурной реакции, но Валерий Николаевич был на удивлении сдержан. А ведь столько сил было потрачено!
Полковник Мишин размышлял: «Диверсант вряд ли сюда вернется. За это время он успел проявить себя в Гжатске, где взорвал дом. Умудрился проникнуть в строго охраняемый спецвагон. Так что у него просто звериная интуиция, и опасность он чувствует за версту. Но снимать наблюдение с местности не стоит. Наверняка он имеет связь с прифронтовой стационарной немецкой агентурой, что тоже предстоит выяснить в ближайшее время».
Немного далее кучковалась группа бойцов из десяти человек, разговаривали негромко, чтобы не привлекать к себе внимания.
Неожиданно полковник Мишин улыбнулся и, посмотрев на офицеров, спросил:
– И кто же тут у нас главный герой? Кто нашел рацию?
– Рядовой Строев, подойти сюда, – приказал майор.
Из группы красноармейцев отделился юноша лет восемнадцати, худенький, с большими крупными глазами и слегка наивным взглядом.
