– Соедините меня с Зелениным.
– Слушаю вас, – раздался командный голос начальника контрразведки Западного фронта.
– Товарищ генерал-майор, перехвачена немецкая радиограмма…
– Та-ак, что в ней?
– Полной расшифровки нет, но в ней упоминается товарищ Сталин. Нам нужны сильные дешифровщики, чтобы довести дела до конца, но они сейчас заняты другой работой.
– Кто именно занимается дешифровкой?
– Лейтенант Никонов.
– Хорошо, я вас понял. Сейчас же отдам приказ о переводе дешифровщиков в группу Никонова. Держите меня в курсе. – Генерал-майор положил трубку.
* * *
Разгладив листок бумаги, Тимофей макнул перо в чернильницу и принялся дописывать письмо. Концовка отчего-то не заладилась. Писать о личном не хотелось, каждое из отправленных писем будет перечитано цензурой, а на треугольнике будет поставлена соответствующая печать о прочтении. С одной стороны, такое распоряжение было оправданно – любой из бойцов мог случайно проговориться в письме о предстоящем наступлении или о том, чего гражданским лицам знать было не положено. Но с другой стороны, очень не хотелось, чтобы кто-то перечитывал сокровенное, адресованное любимой женщине. А потому слова получались суховатыми и такими же казенными, какие бывают только на бланке квитанции.
Прозвеневший звонок заставил отложить ручку в сторону. Подняв трубку, Тимофей Романцев привычно представился.
– Вот что, Романцев, езжай немедленно в Мелихово, там отмечен выход передатчика в эфир, разберись, в чем там дело!
– Товарищ полковник, сейчас я занимаюсь делом убитых диверсантов, одному из них удалось скрыться и нужно…
– Послушай, старший лейтенант, я много чем занимаюсь, а однако не прошу у начальства поблажки, когда оно меня нагружает чем-то еще! Так что взял ноги в руки и поскакал! Потом доложишь о выполнении задания!
Связь оборвалась. Тимофей Романцев медленно положил трубку.
После разговора с полковником Мишиным у Тимофея Романцева остался неприятный осадок. Мог бы как-то и поласковее поговорить, сейчас все на нервах, не только он.
Тимофей Романцев выехал в Мелихово на грузовике вместе с отделением автоматчиков контрразведки. Оказалось, что это была совсем крохотная станция, где было три железнодорожных пути, стиснутые с обоих сторон густым лесом. В ней не было ничего примечательного или запоминающегося. Такая же, как и сотни других. На перроне, где могут уместиться всего-то несколько человек, стояла небольшая будка стрелочника.
Постучавшись, Тимофей вошел в будку, где за столом, поглядывая через маленькое окошко на лес, сидел пожилой мужчина, почти старик, и из железной кружки попивал чаек.
Представившись, Романцев спросил:
– Вы дежурный смены?
– Что-то вроде того… И дежурный, и мастер, и стрелочник. Молодежь-то здесь не держится.
– А как вас звать?
– Никанор Данилович Мальцев.
– Вы можете сказать, какой поезд прошел здесь три часа назад?
Старик усмехнулся:
– Задали вы задачку. Это раньше я вам мог сказать с точностью до минуты, какой поезд проходил. А сейчас просто так и не ответишь. Расписание едва ли не каждый день меняется. Да и нет никакого расписания. – Посмотрев в журнал, отвечал: – Сначала две санлетучки прошли, а потом за ними порожняк проскочил. Вот здесь так и написано… Тринадцать ноль пять… Остановился на десять минут. Поездная бригада поменялась. Потом он дальше пошел.
– А кто здесь работал в прошлую смену?..
– Кузьмич работал… Игнат Кузьмич Селиверстов.
– Что это за человек?
– А чего о нем сказать? Обыкновенный, как и все мы.
– Никаких странностей за ним не замечали?
– Ты мне, мил человек, вот что скажи, а у кого сейчас странностей нет? Все-таки сейчас война, кругом сплошное горе! Людям не до улыбок. Каждый по-своему свою беду переживает. Кто-то в себе все носит, а кому-то сил на это не хватает, вот отсюда и странности.
– А вы мудрец.
Старик печально вздохнул и ответил:
– Поживи с мое, тогда тоже мудрым станешь. Хотя одну странность за ним подмечу, в лес он любит ходить. Вроде бы и не рыбак и не охотник. Грибы и ягоды тоже не собирает. И вот ты скажи мне, мил человек, что он там делает?
– Вы его в лесу сами видели или кто-то сказал?
– Сам видел, чего мне о других говорить… Иной раз пойдешь за грибами, а он впереди маячит.
– А вы еще и наблюдательны. А вчера он что делал?
– Вчера у него как раз после ночного дежурства отдых был. Но мужик-то он непоседливый, его все чего-то беспокоит. А встретил я его на Красных буграх с мешком за спиной, – махнул он рукой в сторону соседней станции. – Я ему еще тогда сказал, чего ты по лесу-то шатаешься? А он мне отвечал, что дело у него срочное есть. Спрашиваю, что за дело-то? А он мне и говорит: «Агрегат нужно починить». Я еще тогда удивился, что у него за агрегат такой. Он ведь никогда ни с каким агрегатами дело не имел. Тут мне совсем интересно стало, что за агрегат, спрашиваю. А он отвечает, что от трактора, свояк просил починить. Хотя свояка у него отродясь не было. Да и не общается он ни с кем особо, нелюдимый он.
– А вы случайно не заметили, может, к нему кто-то заходил накануне? Или он разговаривал с кем-нибудь?
– Во время пересменки к нему какой-то майор-железнодорожник подходил. Они немного поговорили, и он ушел.
– Как выглядел этот майор?
– Да такой же, как и ты. Большой! Вот только взгляд у него дурной, тяжелый взгляд.
– А мешок у него был тяжелый? – продолжал допытываться Тимофей.
– Не хочу сказать, что большой, но вот тяжелый – это точно!
– Как выглядел этот агрегат через мешок?
– Что это был за агрегат, сказать не могу, но уж больно на ящик он был похож.
– А где сейчас может быть этот Кузьмич?
– У себя дома, наверное. Отдыхает. Где же ему еще быть?
– А дом его не покажете?
– Ох, нелегкая вас принесла, – в досаде покачал головой старик. – Вы думаете, что я вот так могу встать со своего места и куда-то потопать, чтобы вас уважить? Да с меня потом три шкуры снимут! И даже на мою старость не посмотрят! У нас хоть и не боевой пост, а дело серьезное. А вдруг где рельс лопнет, тогда что? Кто за это будет отвечать? Никанор Данилович! – Расценив молчание Тимофея в свою пользу, добавил многозначительно: – Вот и я о том же… А домишко его недалеко отсюда будет. В небольшой деревушке. Пройдете по «чугунке» метров триста, а там через поле небольшая тропа вниз идет. Вот у речки домик стоит с большим огородом. Вот это и будет хозяйство Кузьмича.
Поблагодарив, Тимофей Романцев вместе с автоматчиками заторопился по железной дороге.
