Он быстро снял с себя пальто и ботинки. Снова притянул к себе Дашу, и снова его губы прильнули к ее губам. Они стояли посреди освещенного коридора и не могли оторваться друг от друга. — Я люблю тебя, — прошептала Даша, по-кошачьи мягко гладя его грудь сквозь свитер.
— Да ладно! Тебе стало скучно, и ты решила развлечься, — как можно равнодушнее сказал Гаров.
«Ответ абсолютно неверен!» — подумала Даша про себя, но возражать не стала.
— Я сейчас… Максимку нужно раздеть и в кровать уложить… Подождешь?
— Конечно, зайка!
«Зайка? Это приятно, когда тебя так называет мужчина, которого ты любишь».
Измученный долгой дорогой Максим даже и не подумал проснуться. Даша переодела его в пижаму и перенесла в спальню на кровать. Укрыла теплым одеялом. Секунду постояла, потихоньку поцеловала сына в щечку и вышла, закрывая за собой дверь.
Она услышала, как Гаров ответил на звонок сотового: «Нет, меня сегодня не будет. Да, дела». Даша догадалась, что звонила женщина, но виду не подала и ничего не спросила.
Глава 41.
Когда она вошла в сумрачный зал, Александр стягивал с себя свитер. Хотя и было темно, Даша все равно опустила глаза. Гаров шагнул к ней. Правой рукой обхватил ее затылок из-под длинной копны распущенных волос, а левой плавно спикировал на выпячивающуюся грудь. Он целовал ее со всей возможной страстью, на которую был способен. А девушка совсем потеряла голову и шептала: «Саша! Сашка! Любимый! Милый мой, родной, нежный! Я люблю тебя! Я очень тебя люблю! Саша!». Она произносила это даже не столько для него, сколько для себя. Потому что не сказать она просто была не в силах. Он же все жарче покрывал ее тело поцелуями, незаметно освобождая от одежды.
— Ай! — слегка вскрикнула Даша, когда Гаров прильнул к ее только что обнажившемуся соску.
Саша опустился на колени. Девушка ласково теребила его недавно стриженые волосы. Его губы почти добрались до ее трусиков, кокетливо выглядывающих из-под ажурных колгот. Он осторожно и медленно стал все вместе снимать с Дашиных бедер. И вот — она стоит перед ним совсем нагая. Секунд пять он пристально разглядывал ее тело, ничего не предпринимая. Затем встал, стянул с дивана матрас, расстелил простынь и дораздевался сам. Даша смущенно отвернулась, когда Александр остался совсем без ничего. Полоска света из коридора как раз попадала на него, возбужденного.
Он сел на матрас, схватил Дашу за руку и потянул к себе. Теперь она стояла на коленях между его широко расставленных ног. Гаров целовал ее грудь и гладил спину. Еще чуть-чуть — и он окончательно осмелел. Даша закрыла глаза и полностью доверилась тому, что делал с ней Гаров. Сначала он заставил ее бедра энергично двигаться, а затем раздвинул их достаточно широко, как показалось Даше, и посадил на себя.
«Как глубоко!» — успела подумать Даша и тут же застонала.
— Тише, киска! — почти укусил ее ушко Гаров. — Тише, зайка!
Даша стиснула зубы. А мужчина внезапно отодвинул ее от себя, уложил на спину. Он энергично двигался, пока Даша не закричала:
— Все!.. А-а-а-й!.. Са-ша!.. Все!..
И в тот же момент, после сильного удара бедрами, Гаров расслабленно опустился на нее.
— Детка моя! — провел он рукой по ее голове, освобождая красивое лицо от сбившихся локонов. — Чего ж ты так кричала?
— Я люблю тебя! — дрожащим голосом повторяла Даша, как будто боясь, что ее мужчина может подумать о ней плохо, что она — легкодоступная женщина, что ей нужен секс ради секса. А ей нужен Гаров, и только он!
Она заплакала, ожидая, что теперь он может просто встать, одеться и уйти. Она же опять останется наедине со всеми своими принципами, взглядами и проблемами…
— Что случилось? Я сделал тебе больно? — мягко спросил он.
— Ничего, — продолжала всхлипывать она.
Внезапно Александр посерьезнел:
— Я почему-то вдруг подумал… Твой муж случайно не спал с моей женой?
Он в упор смотрел на Дашу, и отвертеться ей никак было нельзя. Девушка перестала плакать и так же в упор уставилась на Гарова. Его требовательный взгляд ждал ответа на поставленный вопрос. Даша не хотела об этом говорить. Но он снова спросил:
— Да?
И Даша сдалась. Она кивнула головой. Гаров отвернулся от нее. Сел. Даша с ужасом ждала, что он сделает дальше. И он встал, торопливо одеваясь.
«Гаров! Не уходи! Куда же ты? Не уходи! Пожалуйста! Гаров! Не сейчас!» — глотая слезы, мысленно упрашивала его Даша.
Она медленно, волнуясь, встала. Осторожно дотронулась до его спины:
— Пожалуйста, не уходи!
— Зайка! — обернулся он. — Ты не так меня поняла. Не обижайся! Каждое его слово наполняла нежность, отчаяние, боль и беззащитность. Даша едва-едва сдерживала слезы.
— Ты хорошая! Ты открытая, откровенная, честная! Ты умница! А я? Я сам себе не принадлежу. Я везде и всюду зависим. У меня ни кола, ни двора, что говорится. Я сам себя порой боюсь. Может, я с виду такой спокойный, а внутри у меня все кипит, может… Прости, зайка… И ты… Ты все-таки не моя женщина… А с ней… — Гаров с горечью посмотрел куда-то в угол. — С ней я теперь точно разведусь…
— Прости, — он робко поцеловал ее в макушку перед уходом. И захлопнул за собой дверь.
Даша опустилась на корточки, съезжая спиной по стене.
— Я — твоя женщина, Гаров! Твоя! — повторяла она сквозь слезы.
И просидела так до рассвета.
Глава 42.
Александр Гаров лавировал на двухсотом белом «мерсе» между оставленных на ночь, припорошенных снегом, машин. Он механически управлял автомобилем, не задумываясь о том, что делает. Лихорадочно свернул в арку, образованную между слитными домами. Затем направо. Снег мягко ложился на стекло, и Саша включил «дворники».
Он выехал на широкую трассу и придавил педаль «газа». Обгонял редкие попутки, иногда попадавшиеся впереди на шоссе. Сосредоточенно смотрел на дорогу и презрительно повторял сквозь сжатые зубы:
— Стерва!
Что-то под ним вдруг застучало. Переднее колесо откатилось в сторону. Машина покосилась и резко развернулась. Гаров автоматически нажал на тормоза. Мимо промчался темный «джип», который протаранил бы низенький «мерс», если бы его не занесло влево!
— Черт! — выдавил из себя Гаров и судорожно достал из кармана мобильник.
— Гаров! Ты чего? Пятый час ночи! Рассвет на Москва-реке что ли решил встретить? Что случилось? — сонно проворчал Малкович.
— Андрюх! — голос Гарова вдруг задрожал. — Андрюх! Я должен уехать домой. Мне нужно! Насажаю местных шлюх в машину и — по Динской с ветерком! Я должен — понимаешь?
— Сань! Где ты сейчас? — окончательно проснувшись, серьезно спросил Малкович.
