И, не позволив ему расплатиться за кофе, она быстренько подозвала официанта и выскочила на улицу.
А теперь Инна свернула на Мойку и медленно, словно через силу, шла к дому старухи. Брела и удивлялась самой себе. Ей вдруг захотелось повернуть обратно. Чтобы поболтать с этим странным человеком еще несколько минут. После очередной встречи с грубовато-незатейливым командированным, выходцем из совершенно другого мира, на душе неожиданно сделалось спокойно и даже весело. Инна вдруг сравнила его с Ромкой и почувствовала себя так, словно после опасной бури страстей океан жизни вынес ее на спокойный солнечный остров. В его тихой гавани не бушевали ветры, под ногами наконец появилась твердая почва, даже погода на этом островке надежды с каждым днем становилась все лучше. Впервые за последние дни Инна внезапно почувствовала себя защищенной.
«Нет, наверное, эта легкость на душе оттого, что я решилась поставить точку в истории с Полиной Андреевной, — подумала Инна. — Словно гора с плеч свалилась».
Она подошла к знакомому дому и набрала код квартиры. Длинные гудки в домофоне слегка озадачили ее. Странно, Полина Андреевна должна быть дома. И не только она. Хозяйка вообще редко куда выходит, а тем более отпускает прислугу и охрану. Нет, что-то тут не так, еще полчаса назад все окна ее квартиры светились. Хорошо. И что теперь? Не уходить же из-за недоразумения…
К двери подъезда подошел мужчина в кожаном пальто с крупной, холеной немецкой овчаркой. Пес обнюхал Инну и неожиданно завилял хвостом.
— Красавец! — похвалила его Инна. — А как тебя зовут? Мухтар? Рекс?
— Тимур! — представил мужчина породистого друга.
Хозяин приосанился, словно принял комплимент на свой счет, и, набрав код, открыл дверь. Инна следом за ним проскользнула в просторный подъезд, который питерцы величаво именуют «парадное». Однако в этот раз подъезд элитного дома выглядел как-то жалко. Единственная лампочка возле лифта перегорела, и в непроглядной тьме трудно было разглядеть крутые ступеньки широкой «барской» лестницы.
— Вот вам и элитный домик, — проворчала Инна.
— И не говорите, — охотно подхватил хозяин пса. — Все как везде, только денег дерут в три раза больше. То свет перегорит, то горячую воду отключат. Короче, наш родной совок никаким капитализмом и буржуазностью не исправить!
Сверху послышались шум, крики и чьи-то торопливые шаги. Собака сдержанно зарычала. Шаги приближались. Зверь ощетинился в холке и натянул поводок.
— Ты что, сдурел? — прикрикнул хозяин на пса.
И тут с лестницы прямо на них стремительно скатился в темноте какой-то здоровенный субъект. В полумраке угадывался лишь внушительный силуэт незнакомца. Инна замерла, не в силах выдавить из себя ни слова, и вжалась в стенку возле почтовых ящиков.
Ромка! — догадалась она, и по коже побежали противные мурашки. Словно порыв ледяного ветра из открытого окна на лестничной площадке ожег ее своим вторжением.
Тип неумолимо надвигался прямо на них. Когда он приблизился, Инна с ужасом разглядела бейсболку и рабочий комбинезон. Все это показалось ей знакомым. Однако прохожий, не глядя на нее, грубо оттолкнул пса и попытался пробраться к входной двери.
Пес такой наглости стерпеть не мог, вырвал поводок у хозяина и с голодной яростью вцепился в темноте в широкую штанину невидимого врага. Похоже, Тимур был отличником защитно-караульной службы. Как Иннин знакомый черный терьер Жорж. Недавно над диваном сына друзей Семена Инна увидела почетный знак «Лучший кобель» и порадовалась за мальчика. Правда, как вскоре оказалось, награда была выдана вовсе не Сенечке, а его черному терьеру Жоржу на какой-то крупной, жутко престижной международной выставке…
Мужик еле слышно ругнулся. Хозяин бросился двумя руками отдирать собаку, но пес упорно не отпускал жертву. Видно, в нем проснулся охотник, попробовавший крови врага.
Наконец незнакомец, опять тихо ругнувшись, бросил в собаку чем-то большим и увесистым, оттолкнул мужчину, преградившего путь к выходу, распахнул дверь и рванул в неизвестном направлении.
Лишь теперь хозяин пса очнулся и щелкнул зажигалкой.
— Вот те на! — изумился он. — А это еще что такое?
На полу лежал небольшой сверток, небрежно упакованный в помятую газету.
— Взгляните, что там, а я придержу Тимура, — приказал Инне хозяин собаки, обретя вновь способность командовать.
Инна почему-то слушалась его, как полкового командира. Она быстро развернула сверток и ахнула. На нее смотрела… «Графиня»! Холст, варварски вырезанный из рамы, казался в полумраке подъезда таинственным и беззащитным одновременно.
— Дьявол! Тимур, похоже, задержал грабителя, а я его позорно упустил, — вновь оправившись от шока, заорал мужчина. — Я растяпа и последний идиот! Прости, Тимурчик!
Пес и вправду смотрел на хозяина с укором. Мол, за что мне, защитно-караульному гению, такой недотепа достался.
— А я… я просто круглая дура! Нет, ну как я могла все прошляпить! Разве можно было представить, что события сами собой покатят по самому худшему сценарию. Послушайте! Прекратите посыпать кепку пеплом. Я знаю хозяйку этой картины! Это Полина Андреевна Покровская! Она живет на четвертом этаже, — тоже внезапно обретя голос, закричала Инна. Так они стояли несколько минут напротив друг друга и истошно орали. А Тимур охотно подгавкивал то одному, то другой, пока его хозяин наконец не опомнился:
— Бегите наверх с картиной, а мы с Тимуром попробуем задержать грабителя. Предупреждаю: нам с вами теперь неприятностей не избежать.
С таким-то холстом. Надеюсь, автор не Брюллов или Крамской?.. А, впрочем, какая, блин, разница, и так и так затаскают по допросам. Лучше бы менты преступников ловили. Совсем обнаглели бандюги, средь бела дня старушек грабят. Тимур, след! — громко скомандовал мужчина.
Видимо, вволю накричавшись, он наконец почувствовал себя брутальным сыщиком из питерского «ментовского» сериала. Новоявленный «гений сыска» выбежал из подъезда следом за псом, в тот же самый миг возомнившим себя Мухтаром.
А Инна, опомнившись, схватила сверток и рванула в противоположном направлении — вверх по лестнице. Между лестничными площадками она притормозила и, стараясь попутно наладить дыхание, набрала в мобильнике слишком знакомый номер.
— Негодяй! — заорала она без предисловия. — Мерзавец! Авантюрист! Скотина!
— Несик? Это ты? За что? — испуганно отозвался на ее наскоки голос Ромки. — У нас же все было в шутку. Я же не обещал любить тебя вечно, малыш!
— Я же ясно и понятно сказала, что все отменяется! — заорала Инна, не слушая его нелепые оправдания. — Как ты посмел ворваться к старухе? Ворюга! Я не буду отмазывать тебя в милиции. Так и знай!
— К какой старухе, детка? Ты что, сдурела?
— Нет, я серьезно. Быстро отвечай, ты где?
— Как где? Конечно, у себя, в театре. С двенадцати часов. Скоро репетиция, а ты меня отвлекаешь.
