Шагая к офису, полковник успокоился, и собственная реакция на Лагунова показалась ему диковатой. Все предыдущие годы, несмотря на битву гигантов, то есть шефа внешней разведки и патрона Багрова, сам Михаил Федосович испытывал к Лагунову чувство, близкое к покровительству. Иных эмоций туповатый и бездарный противник вызвать не мог. А в недалекости Лагунова никто не сомневался, не человек, а зеленое насаждение. Тем удивительней, что от улыбки этого овоща полковнику стало плохо. И все оставшееся время до появления Васнецовой, ощущение опасности не проходило. Да и с приходом секретарши оно лишь немного уменьшилось, а чертов Лагунов с его вежливой улыбкой продолжал стоять перед глазами.
Илона не без злорадства наблюдала за гримасничаньем шефа, свидетельством усилившейся патологии. Возникло ощущение, будто лицо Багрова все время спадало, только отчаянные усилия мышц позволяли владельцу удерживать нос, глаза и щеки на прежнем месте.
– Идем, покажешь картинки.
Илона послушно двинулась за ним в соседнее помещение, где находился компьютер, на котором просматривали видеоматериалы. Едва войдя в комнату, шеф обернулся к Илоне и, одарив очередной гримасой, приказал:
– Уменьши свет.
Секретарша повращала ручку выключателя.
– Достаточно?
Она догадалась, Багрову неприятно, что Илона видит его кривлянья.
Глухие взрывы раздались за окнами и праздничные залпы салюта осветили полутемное пространство комнаты.
Глиняные болванчики на чистом холсте
Весной девушки как птицы, охотно снимаются с
насиженных мест.
В это же самое время и тоже в полутьме Абрикосов и Лариса неподвижно, словно два глиняных болванчика, сидели на коленях в лунном свете, падающем из большого окна. Сидели, не обращая никакого внимания на залпы салюта.
Такое случается. Редко, но бывает. Неожиданная встреча. Юрий ждал электричку, когда сзади кто-то хлопнул по плечу. Абрикосов обернулся и увидел перед собой сияющую Ларису. Еще влажные, пахнущие шампунем волосы наглядно свидетельствовали, что девушка буквально из душа. Красотка прочитала мысли Юрия и подтвердила – фитнес.
– Рад видеть юное дарование, – вежливо отреагировал Абрикосов.
– Классно, что я тебя встретила. Пойдем, погуляем, надо в одно место заглянуть. Составишь компанию?
Юрий кивнул головой:
– Великолепная идея.
На циферблате зеленело 22:17.
Проспект напоминал разлившийся после весеннего дождя ручей. Праздничная толпа шумела, и Абрикосов, шагая рядом с Ларисой, недоумевал по какому случаю стоит этот гам.
Они свернули в безлюдный переулок и через десять минут неторопливой ходьбы очутились в темном пустынном квартале, где стояли трехэтажные дома на снос.
Во двор одного из них Лариса и привела Абрикосова. Поднявшись по скрипучей, качавшейся лестнице, парочка очутились в коридоре с множеством дверей.
У четвертой по счету двери девушка остановилась. Тихонько постучала. Никто не отозвался, и тогда красотка открыла дверь своим ключом.
Не без тревоги Абрикосов шагнул следом.
Закрыв дверь, Лариса щелкнула выключателем.
– Смотри-ка, света нет. Хочешь, покажу работы?
Девушка взяла Юрия за руку и повела, как маленького, за собой.
Абрикосов прошел в довольно большую комнату и сообразил, что попал в мастерскую живописца – на стенах висело несколько работ, стоял мольберт.
Лариса подвела его к двум картинам, и при свете луны Абрикосов добросовестно изображал любителя живописи. При этом Юрий все время думал о ладони, тепло которой ощущал в своей руке.
Не дав экскурсанту опомниться, Лариса направилась в другую комнату, размером немного меньше первой.
Здесь на светлых стенах тоже темнели большие прямоугольники полотен.
– Это мои.
Абрикосов осторожно, стараясь не наступить, обошел приличного размера холст, разостланный на полу. В центре светлого прямоугольника чернел стул.
Он приблизился к подоконнику и облокотился на него. Мужской силуэт лег на холст.
Лариса сняла туфли и, пройдя по полотну, остановилась в шаге от стула.
– Нравится?
– Конечно. Как может не нравится работа, которую не видишь? – произнося фразу, Абрикосов вдруг ощутил сильное волнение.
Сделав пару шагов, Юрий оставил обувь на полу и ступил на край полотна.
Они стояли друг напротив друга. Потом, не сговариваясь, опустились на колени. Перед тем как сесть, Лариса сбросила пиджак и вместе со спортивной сумкой положила на стул.
Неподвижно, словно два глиняных болванчика, сидели в лунном свете, слыша залпы салюта за окнами.
Ни Ларисе, ни Абрикосову и в голову не пришло подойти к окну, чтобы полюбоваться разноцветными гроздьями, вспыхивающими и гаснущими в ночном небе.
Салют кончился, а они все продолжали вглядываться в лица друг друга.
Наконец девушка шевельнулась и легко поднялась с колен. Накинула пиджак и, взяв сумку, двинулась к выходу.
Абрикосов неслышной тенью направился в сторону окна – обувь Юрия стояла на полу, с противоположной стороны холста.
Выходя из комнаты, они не сказали друг другу ни слова, так и молчали пока не дошли до проспекта.
Если бы Лариса знала о коктейле в голове Абрикосова, наверно бы убежала и никогда больше не встречалась с Юрием. Девушка не сомневалась в его счастливой звезде, успешной карьере и впечатляющих гонорарах. Причастность Абрикосова к театру представлялась пропуском в край небожителей, баловней судьбы, счастливейших из смертных. Бурная фантазия рисовала красотке умопомрачительных мужчин, получающих Оскаров и среди них она, блещущая молодостью, загорелой фигурой и своей неотразимой улыбкой. Между прочим, из натуральных зубов. Подружки с ума сойдут, когда увидят Ларису по телевизору рядом с Бредом Питом и Анжелиной Джоли.
Абрикосов, шагая рядом, мучился совсем другими вопросами: зачем он встречается с юной девушкой, которой ничего не в состоянии дать? В прошлом – распавшаяся семья, в будущем – нищенские заработки.
Недавно оборвался долгий безумный роман со светской львицей, и Абрикосов решил навсегда исключить из своей жизни любовные треугольники.
Тем более у Ларисы есть какие-то неровно дышащие кандидатуры. Юрий только «один из», девушка простодушно делилась своими планами, сообщив о недавней поездке в Голландию, предстоящей в Италию… Нормально. Весна, период брачных игр.
В голове привычно включился монолог.
– Странная парочка неторопливо двигалась по проспекту, молча, не глядя друг на друга. Молодая девица и помятого вида небритый мужчина напоминали преступников, слишком рано вышедших на дело и теперь вынужденных изображать влюбленных.
