— Чистая правда, — подтвердила миссис Рэмси.
— Тогда, скорее всего, я и за него не выйду. Не хочу, чтобы мне врали. Пожалуй, это единственное, чего я не могла бы простить.
«Замечательно!» — угрюмо подумал Вэл. Если и оставалась хоть одна крошечная надежда на счастливый конец этой истории, то теперь и она исчезла.
— Боюсь, придется мне спать с эксцентричной особой, — задумчиво произнесла Софи. — Если я не встречу подходящего мужчину, то не выйду замуж вообще.
— А как насчет дюжины детишек?
— О, они все равно у меня будут! — Софи лукаво улыбнулась. — И все от разных мужчин. Мама говорит, что женщины — рабы мужчин, и это неоправданно. А я буду оригинальна…
— Не так оригинальны, как вам кажется, — прервал ее Вэл. — А ваша мама хочет, чтобы вы вышли замуж за капитана Мельбурна?
— Думаю, она чувствует, что этого мужчину я смогу держать в руках. Он не будет слишком часто вмешиваться в мои дела и мешать мне жить своими маленькими радостями.
— Тут ваша матушка права. Многие женщины ищут мужей, которые были бы снисходительны к их невинным прихотям. Мне же такие браки виделись всегда слишком уж… холодными.
— Но мне всегда казалось, что вы и мистер Рэмси живете каждый своей жизнью. — Софи озадаченно наморщила свой маленький носик.
— Так оно и есть, дитя мое, — кивнул Вэл, — и иногда мне очень жаль. Думаю, вам все-таки стоит подождать настоящей любви, вроде той, о которой пишут в романах. Такой, которая заставляет сердце учащенно биться, кровь стучать в ушах, от которой бросает то в жар, то в холод.
— Что-то у вас получилось очень уж похоже на грипп, — усмехнулась Софи. — Не слишком приятно.
— Но любовь стоит того, дитя мое, — со вздохом произнес Вэл. — Определенно стоит!
— А вы когда-нибудь были влюблены, миссис Рэмси? — вдруг спросила девушка. — Только не сочиняйте на ходу какую-нибудь небылицу про мистера Рэмси — я вам не поверю. У вас — типичный брак по расчету, это сразу бросается в глаза. Но любили ли вы кого-нибудь по-настоящему?
— Да, — твердо ответил Вэл, глядя прямо в глаза девушке.
— И это закончилось плохо? — Голос Софи был полон сочувствия.
— Да. Именно так это и должно было закончиться. Я знала с самого начала, что все безнадежно.
— Но почему! Любовь не должна быть безнадежной! — со всем пылом восемнадцати лет воскликнула девушка.
— Человек, которого я полюбила, был незаконнорожденным. Без гроша в кармане и без будущего. К тому же он скрывался от сыщиков, разыскивавших его по обвинению в убийстве. — Вэл внимательно наблюдал за реакцией Софи.
— А он просил вас уехать с ним?
— Нет. Он не посмел. Он был человеком чести. Он не попросил, а я не предложила ему этого.
— Значит, вы не любили его по-настоящему, — сердито произнесла Софи.
— Вы ничего не понимаете в этом! — почти простонал Вэл.
Софи схватила своими маленькими ручками его огромные ладони. Выражение лица ее по-прежнему было сердитым.
— Если бы вы двое на самом деле любили друг друга со всей страстью и преданностью, то пережили бы все невзгоды. Любви неведомы препятствия. Она побеждает все! Я верю в это!
Вэл смотрел на раскрасневшееся личико девушки, сверкающие гневом голубые глаза, облако золотистых волос.
— Как мне хотелось бы тоже в это верить, — сказал он. — Как хотелось бы, чтобы вам удалось меня убедить…
Но Вэл был старше и мудрей Софи. Он знал, что у их истории не может быть счастливого конца. Ни за что и никогда.
10
Саттерз-Хед спал безмятежным сном, когда Джульетта тихонько выскользнула из дома. В предрассветной прохладе надрывались изо всех сил птицы, вознаграждая себя за целую ночь молчания. Приближался прилив. Джульетта слышала мерный шорох волн, набегавших на песок. Предрассветный туман тут же превратил ее волосы в копну влажных кудряшек.
Джульетта решила убежать, пользуясь тем, что ее, непонятно почему, оставили в покое. Она чувствовала, что это вряд ли продлится долго, и чем скорее она окажется подальше отсюда, тем лучше.
Фелан Ромни ни разу не приблизился к ней с тех пор, как она убежала от него тогда. Он наверняка считал, что уже справился со своей задачей и преследовать ее больше не имеет смысла. Одного звука имени Марка-Давида Лемура оказалось достаточно, чтобы запугать ее. Однако если так, он очень ошибался.
Джульетта давно знала, что непременно убежит из Саттерз-Хед. И тот факт, что Фелан все о ней узнал, только заставил ее поторопиться. Ведь он наверняка потребует себе вознаграждение, раз именно серьги с бриллиантами и жемчугом вывели его на Марка-Давида Лемура. И теперь Ромни, вне всяких сомнений, свяжется с ее мужем, чтобы сообщить, где она.
Уж лучше умереть! Лучше зайти в море и идти, идти, идти, погружаясь все глубже, чтобы покончить разом со всеми страхами и мучениями, только не возвращаться к этому ужасному человеку. Именно так она и поступит, если у нее не останется другого выхода.
Все обитатели Саттерз-Хед мирно спали. Вэл вернулся вчера вечером с мрачным выражением лица и исчез за дверью своей комнаты, прихватив бутылку вина. С тех пор, если верить Дульси, его никто не видел.
Фелан обедал в одиночестве, прислуживал ему Ханниган. Джульетта поела в кухне, почти не отвечая на болтовню Дульси. Ей было очень беспокойно. Настала ночь, а Фелан Ромни так и не послал за ней и не пришел сам. Джульетта сказала себе, что можно расслабиться в ожидании рассвета, но страх ее вместо этого становился все сильнее и сильнее.
Она не собиралась спать, поскольку никак не могла забыть, что Фелан уже проник однажды в ее комнату. Она прекрасно понимала, что его не остановят ни запертые двери, ни закрытые ставнями окна, и все-таки не стоило испытывать судьбу. Ночь была теплой, и Джульетта задыхалась без свежего морского воздуха. Она лежала в темноте, дожидаясь предрассветных сумерек, чтобы выбраться из этого дома и покинуть его навсегда. И ожидала в любой момент появления этого ужасного человека, которому она не собиралась больше уступать.
Но все же сон, несмотря на все старания, овладел ее усталым телом. Ей снова снились кошмары…
Комната была освещена свечой, по стенам плясали причудливые тени. Лемур всегда приходил к ней в полной темноте, скрывая под покровом ночи свои ужасные намерения, но сегодня все было иначе. Джульетта лежала в кровати и смотрела на него, сознавая, что нет ей спасения. Когда она пыталась убегать, он делал ей еще больнее, так что лучше было оставаться неподвижной и послушной.
Джульетта смотрела, как появившийся в дверях мужчина пересекает комнату. Он всегда запрещал ей закрывать глаза — ему нравилось видеть ее страх и ненависть.
Этого человека вполне можно было назвать красивым — фигура атлета без грамма лишнего жира, каштановые волосы без проблеска седины, черты лица правильные и приятные, манеры безукоризненные. Но он был монстром, настоящим чудовищем! Джульетта прекрасно знала, что он заставит ее делать, и при мысли об этом у нее останавливалось дыхание. Она старалась только, чтобы во взгляде ее не видно было ненависти, потому что знала: именно это возбуждает его больше всего.
