— Перестань, Ритка, кто старое помянет — тому глаз вон. Знаешь эту пословицу? И у тебя, и у меня есть прошлое. Ну и что теперь? В настоящем, кроме тебя, у меня никого нет. — Алексей положил руку на мою грудь и ласково провел по соску. — Я никогда еще не видел, чтобы женщина так быстро возбуждалась. Стоит только дотронуться до твоей груди, как ты уже вся дрожишь. Дорогая, а как там твоя кошечка? Не сдохла еще?
Вопрос Алексея неожиданно помог мне.
— Что это ты заинтересовался ею?
— Решил проявить гуманность.
— Гуманность? Свою гуманность ты проявил вчера. Если помнишь, ветеринар посоветовал усыпить бедное животное. Ведь Маня не может ходить.
— И что ты решила?
— Я никогда не сделаю этого! Разве можно лишить жизни того, кого ты любишь?
Алексей театрально взмахнул руками.
— Какая ты добрая, Рита! А давай отрежем ей лапки! Будем возить твою Маню в коляске, как тяжелобольную. Представляешь, какая экзотика. Ты когда-нибудь видела кошку без лап?!
Я вскочила и ударила Алексея по щеке.
— Давай лучше тебе отрежем член и вставим катетер! Кстати, это и будет экзотикой. Здоровый мужик и без члена!
Алексей бросил на меня злобный взгляд.
— Никогда больше не поднимай на меня руку. В противном случае я забью тебя до смерти.
— Что-о?
— Что слышала. Если посмеешь еще хоть раз поднять на меня руку, я тебя убью. Я не шучу, Маргарита. Ты женщина, а значит, обязана подчиняться мужчине.
— Вот еще! Мы не при рабовладельческом строе живем.
— А мне без разницы. Так было и так будет всегда.
— Тогда ищи себе другую жену.
Лицо Алексея мгновенно приняло добродушное выражение.
— Ладно, Рита, ну что мы с тобой ссоримся, как дети малые. Давай помиримся, — произнес он как ни в чем не бывало.
— Если ты мне такие гадости говоришь, не буду я с тобой мириться.
— Это ты о чем, дорогая?
— О том, что ты, кажется, собирался забить меня до смерти.
— Но я же должен был хоть как-то тебя урезонить! Мне не нравится, когда женщины распускают руки. Я тоже могу их распустить. — Алексей подошел к окну и нервно забарабанил пальцами по стеклу. — Рита, я не спал сегодня полночи… Видишь ли, мне хочется поговорить с тобой на одну деликатную тему.
— Ну, говори, раз хочется.
— Дорогая, ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю до безумия.
— Знаю, — усмехнулась я. — Именно до безумия. По-другому и не скажешь.
Не обращая внимания на мою иронию, он продолжил:
— Самое главное для меня в жизни — это твое счастье.
— Что-то я не понимаю, куда ты клонишь.
— Рита, сначала я просмотрел твои бухгалтерские книги, а вчера залез в твой компьютер…
— Какое ты имел на это право? — гневно перебила я его.
Алексей пристально посмотрел на меня. Под его взглядом я невольно поежилась.
— Мне всегда казалось, милая, что в семейной жизни главенствует равноправие. В ней не бывает ничего твоего и ничего моего. Тут все общее. Неужели до вступления в брак в твою хорошенькую головку не приходили такие мысли?
— У меня вообще не было времени подумать.
— Это твои проблемы. Но теперь уже поздно что-либо менять. Ты лучше дальше послушай. Ты совершенно не умеешь вести дела, дорогая. И еще, ты тратишь намного больше, чем зарабатываешь. Я тут залез на досуге в твои шкафы и пришел в ужас. Зачем тебе столько шуб? Зачем тебе столько трусов? Зачем тебе столько сапог и туфель? Да в твои шмотки можно одеть кучу баб. Ведь ты чуть ли не каждый день возвращаешься домой с какими-то свертками, коробками, пакетами… У моей матери был минимум одежды. Только необходимое.
— А мне не хочется равняться на твою мать.
— А зря… Тебе не мешало бы у нее поучиться.
— Чему? Тому, что трусы нужно носить до тех пор, пока не порвутся? И только потом купить новые?
— Ну, не надо так утрировать. Можно иметь две пары. Одна в стирке, другая на тебе.
Я запустила в Алексея диванной подушкой. Алексей поймал ее и поставил на подоконник.
— Да пошел ты ко всем чертям! Я сама зарабатываю деньги! И буду покупать столько трусов, сколько посчитаю нужным! Хоть каждый день по сто штук! Понятно?!
— Этот ответ не достоин замужней женщины, Маргарита.
Голос Алексея был совершенно спокойным. Это спокойствие заставило меня содрогнуться.
— А я вообще недостойная, — ляпнула я.
— К сожалению, Рита, именно так и получается.
— А по-моему, это ты ведешь себя недостойно. Послушай, оставь мой бизнес в покое и займись своим.
— Нет, Рита, не могу. В семейной жизни должно быть все общим. Тем более, что ты вообще ничего не понимаешь в бизнесе. Ничего!
— Да? А мне-то казалось, что мое дело дает мне определенный доход… Это мое детище, Алеша. Как ты вообще можешь говорить такие вещи!
— Детище, детище… Хреновая ты мамаша, Маргарита! А ну говори, где же ты прячешь заработанные денежки! В банке? В сейфе? В чулке?
— Ты это о чем? — Я вытаращила глаза.
— Все о том же, милая. Я попытался найти в компьютере адрес банка и номер счета, но, к сожалению не нашел. Нет, дорогая, так не пойдет. Я должен знать все. Я не люблю, когда со мной играют в кошки-мышки.
— У меня нет счета в банке, — схитрила я. — Все мои деньги в деле. Прибыль, большая прибыль, еще впереди.
— И на какую же прибыль ты рассчитываешь? — Ноздри Алексея хищно раздулись.
— Тебя это не касается! — выпалила я.
— Нет, касается. Я теперь, милая, ко всему имею отношение. Мне далеко не безразлично, как развивается наш семейный бизнес.
Я попыталась взять себя в руки.
— Хорошо. Если ты спрашиваешь о моих деньгах, я имею полное право поинтересоваться твоими. Так где же твои деньги, Алеша? И какой у тебя бизнес? По-моему, вот уже месяц с лишним мы живем на мои. Ты еще не потратил ни копейки. Помнится, кто-то обещал свозить меня на Бали, но, видно, нам туда никогда не добраться.
— Сейчас не до Бали, дорогая. Ты столько тратишь, что поездки подобного рода нам пока не по карману. Но, в общем-то, это поправимо. Отныне все твои дела буду вести я. Я буду и экономистом, и бухгалтером, и главным казначеем. А ты должна полностью довериться мне, иначе мы вылетим в трубу.
— Дорогой, а ты хитер, — засмеялась я. — Решил прибрать мой бизнес к рукам!
— Маргарита, я уже устал повторять, что это не только твой бизнес, но и мой, вернее, это наш семейный бизнес.
— Ты, кстати, так и не ответил на мой вопрос, Алеша. А где же твои деньги? Не кажется ли тебе, что ты похож на альфонса, живущего за счет женщин.
