Ужасно скучаю без тебя. Адрес твой узнала чудом. Одна девочка подсказала — она у тебя работала несколько месяцев назад. Оказывается, ты у нас важная персона. Но это не главное. Главное, что ты никогда не кичишься своей должностью. Молодец! Несколько слов о себе. Кукую по-прежнему в СИЗО. Боюсь, что застряла здесь надолго. До суда — как до конца света. Увы, правосудие не любит торопиться. Народу в камере уйма. Есть и бомжихи, от которых разит по-страшному, есть и такие, как ты, вполне респектабельные дамочки. Спим вповалку, бывают дни, когда приходится очередь на нары занимать. И все же, говорят, здесь лучше, чем на зоне. Если заболеешь, то положат в местный лазаретик без особых проблем. В одну палату с туберкулезницей. Вот так-то, моя дорогая подружка… Лесбиянок тут, Ритка, немерено. Ночью надо держать ухо востро — того и гляди в трусики залезут. Но меня пугает даже не это, а полнейшая неизвестность.
Интересно, сколько лет мне дадут… Наверное, много, ведь я убийца, хотя и не считаю себя таковой… Если честно, Ритусик, я здесь постоянно плачу. Сказал бы мне кто раньше, что я сюда попаду, я бы сочла это за дурную шутку. Но теперь…
Правду говорят люди: от сумы да от тюрьмы не зарекайся… Почти каждую ночь, подружка, я здесь вижу сны. Сегодня вот мама приснилась. Уложили мы с ней спать моего ребеночка и сели пить зеленый чай. А где чай, там и сплетни. Мы с ней так часто сидели. Болтали о том и о сем… Ох и счастливая же я была совсем недавно… А теперь у меня клеймо будет на всю жизнь: зэчка. Знаешь, как это страшно. Даже на свободе я буду чувствовать себя человеком второго сорта. Нормальные люди от меня шарахаться будут. И кто только эти СИЗО придумал? Ведь в подобных учреждениях человека не исправляют, а только озлобляют, заставляют его ненавидеть весь мир… А как ты думаешь, Ритка, мама меня простит? Наверное, да. Родители всегда прощают своих детей. На то они и родители. В этой жизни любой может оступиться. Тревожит другое: простит ли меня мой ребенок, когда вырастет? Сможет ли он меня понять?.. Ритка, а я тебе, между прочим, завидую черной завистью. Ты можешь свободно ходить по улицам, дышать свежим воздухом, покупать мороженое, пить виски.
Это так здорово! Я бы сейчас за глоток хорошего виски полжизни отдала… А до СИЗО, Ритусик, я очень любила одиночество. Но тут об этом приходится только мечтать. Семьдесят человек в камере — сама подумай… И еще мне стало казаться, что я деградирую. Ведь тут, как на необитаемом острове. Никаких новостей. Если бог есть, он обязательно сделает так, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Долго я не протяну. От отчаяния хочется наложить на себя руки. Но я не сделаю этого — ведь у меня маленький ребенок. Ума не приложу, как он там без меня. Иногда я закрываю глаза и представляю, как глажу его по головке, говорю ласковые слова. Мало того, что отца нет, так еще и матери лишили. Боже мой, впереди столько праздников… Новый год, Рождество, день рождения… Страшно встречать их здесь, очень страшно.
Мне еще никогда в жизни не доводилось видеть столько грустных женских глаз… Каждая из нас переживает свою боль в одиночку. Даже самые отпетые, а здесь таких много. Днем они издеваются над теми, кто послабее, а по ночам плачут в подушку. Я потихоньку учусь здесь быть сильной, Ритка. Стараюсь в обиду себя не давать. Драться вот и то научилась… А еще я мечтаю о том, чтобы сходить в церковь и заказать молебен за здравие мамы и дочки. Да и просто у иконы Матери Божьей постоять. Прикоснуться к ней губами. Я эту икону очень люблю. Могу на нее часами смотреть.
Богородица такая красивая, а самое главное — чистая… Риточка, то, что я проституткой работала, я и не пытаюсь скрывать. Думаешь, мне стыдно? Да нисколечко! Это пусть нашему государству будет стыдно, что оно таких вот, как я, несчастных матерей-одиночек, вынуждает на панель выходить, что у нас детские деньги нужно с боем выколачивать, а когда их получишь, даже не знаешь, плакать или смеяться, потому что на один поход в магазин и то не хватит. А с мужа моего бывшего как с гуся вода.
Это раньше, в советские времена, мужика за неуплату алиментов могли и в тюрьму посадить, а теперь до этого нет никому дела. У меня ребенок сильно болеет, понимаешь? С рождения самого.
А сейчас лекарства таких денег стоят, что лучше вообще не болеть, а сдохнуть сразу, и чтобы не мучиться. Куда я только не устраивалась на работу, Ритусик, но везде такая зарплата… Депутатам бы такую… Если ты думаешь, Ритка, что я ищу себе оправдания, то это вовсе не так! Я того китайца и в самом деле любила. Так любила, что до сих пор в жар бросает. Любить можно кого угодно, даже китайца, поверь мне! А почему убила? Может, и вправду говорят, что от любви до ненависти один шаг. И еще, Ритулька, послушай доброго совета.
Береги свои чувства, не растрачивай их попусту. И эмоции не распыляй. Грохнешь кого-нибудь в состоянии аффекта, а потом будешь жалеть всю жизнь. Пусть уж дышат кобели.
Ну вот, наверное, и все. Спасибо, что дочитала до конца. Письмо тебе отправит добрый человек. А вообще нам писать не разрешают.
Вот ведь попала девчонка… Тяжело вздохнув, я расплатилась за кофе и вышла на улицу.
Глава 18
Всю дорогу домой я с тревогой поглядывала в зеркальце заднего вида. Какая-то ржавая «копейка» преследовала меня от самого кафе. На всякий случай я решила свернуть в уютный зеленый дворик, который, на мое счастье, оказался проходным, и постояла там пару минут. Когда я наконец выехала на параллельную Зоологической улицу, «копейки» уже не было.
Дома я в первую очередь нашла аптечку и щедро накапала себе корвалола. Раз — и полпузырька как не бывало.
— Дорогая, привет. У тебя что, сердечко пошаливает? — раздался за моей спиной насмешливый голос Алексея.
Он был в банном халате, вытирал мокрые волосы — по всей вероятности, только что вылез из душа.
— С чего ты взял? — стараясь казаться спокойной, ответила я.
— С того, что ты пьешь сердечные капли. По-моему, тут не надо быть особо проницательным.
— Почему сердечные? Это нервишки, Алеша. Мне стало казаться, что за мной следят.
— Следят? А что, очень даже может быть, Маргарита. Ты же у нас бизнес-дама. Значит, у тебя завистников много. Потом рэкетиры, о них тоже не следует забывать. Вот похитят тебя и потребуют выкуп, а что я скажу? Я ведь даже не знаю, где твои денежки лежат. В банке? В сейфе? В чулке?
— Как же ты мне надоел со своей ерундой!
— А это не такая уж ерунда.
— У тебя, дорогой, фантазия от безделья разыгралась. Ты занимаешься совсем не тем, чем нужно. Вместо того чтобы считать мои трусы, лучше бы бизнесом занялся. Мужик ты, в конце концов, или не мужик!
— Я же тебе сказал, Маргарита, мой собственный бизнес благополучно процветает. Скоро я принесу в дом большие деньги.
— Но это только на словах.
— Потерпи немного, и ты их получишь.
— С тобой терпеть — дохлый номер. Видишь, уже корвалол пью. Как пенсионерка.
— Ну, тебе до пенсии далеко, — коротко хохотнул Алексей и игриво посмотрел на мою грудь.
