Странный это был вечер.
С одной стороны большого стола в гостиной сидели мама, Бажен, Аркадий и она. С другой — Игорь, Митяй и Ирина. Лицом к лицу. По бокам — Генри и Ася.
Играла любимая музыка Аркадия.
Митяй вёл стол и, почти не давая закусывать, произносил тосты. Слова никому не предоставлял, но пил за всех по очереди, больше всех за Аркадия. «Умный», «честный», «добрый», «блестящий руководитель», «надёжный друг»… — каждое качество Аркадия пропивалось отдельно.
И, наверное, всё, что говорил Митяй, было искренне, но почему-то снова возник противный озноб.
Юля не выдержала и наконец попросила слова.
— Аркаша забыл о своём дне рождения, — сказала она и жадно поймала растерянные взгляды Игоря и Митяя. И стала смотреть на Генри. — Митяй всё время почему-то пьёт за Аркашу, наверное, интуитивно чувствует, что сегодня Аркашин день. И такие слова говорит, что Аркаше, думаю, неловко: идеал какой-то! — улыбнулась Юля. — Но не согласиться с Митяем никак нельзя, мы все знаем, Аркаша такой и есть. Повторять слова Митяя не буду, я прежде всего хочу выпить за Аркашино здоровье и долгую жизнь. Это самое главное для меня и моей семьи. Наша семья дарит Аркаше общий подарок электронную записную книжку, по-американски — органайзер. Посоветовал купить её Генри. Эта книжка — маленький компьютер, он легко соединяется с большим, и информация легко переносится туда и обратно. Все дела, все телефоны будут всегда с собой в кармане. Ни записной книжки не нужно, ни ручки, ни листков со срочными адресами и телефонами.
Бажен кладёт перед Аркадием коробку, завёрнутую в цветную бумагу.
— В Америке всегда подарки так заворачивают. Да, Генри? — Генри встал. — Сейчас скажет Генри. — Юля села.
— За брата, — тихо сказал Генри. — Ты единственный мой брат. — Он помолчал. — Здесь уже рассказали, какой ты хороший. Добавлю ещё: ты очень добрый, чистый и совсем не защищённый. Желаю тебе того же, что пожелала тебе Юлия: здоровья и долгой жизни. А дарю я тебе мобильный телефон последнего образца.
Изо всех сил Юля вглядывалась в лица Игоря и Митяя, но противный, непрекращающийся озноб внутри мешал видеть их чётко.
Извинения, обещания срочно отметить день рождения на работе, растерянность…
И вдруг встала Ирина.
— Я хочу сказать… прости, Аркаша, это я виновата… я должна была… Ты помнишь, в прошлом году мы праздновали… — Она заплакала.
Аркадий обошёл стол, положил руку на плечо Ирине.
— Я помню… ты так красиво всё сделала… Спасибо. Не огорчайся. И вы, ребята, не огорчайтесь. Я тоже забыл. Генри, спасибо. — Аркадий обнял его. — И я так же… к тебе… Спасибо… Ребята… неожиданно. Я хочу сказать. — Он подошёл к Митяю. — Вы пришли ко мне. Вы — верные друзья. Вы… я рад, что мы все вместе… Неожиданно… — повторил он. — Спасибо всем. Моей семье… маме, — сказал он, — брату, Асе… Генри… ты тоже мне брат, как и Бажен. Простите… — И Аркадий быстрым шагом вышел из гостиной.
Юля кинулась следом.
— Как разволновался! Похоже, не очень он избалован вниманием и заботой, — догнал её мамин голос.
Аркадий мыл лицо холодной водой. Потом долго тёр его — досуха.
Юля попятилась из ванной.
Не надо сейчас лезть к нему. Мама права: никто никогда не баловал его…
После этой сцены вечер словно задохнулся. Митяй молчал. И Игорь молчал.
Бажен поставил свои плёнки, и они заглушили натянутую тишину.
Генри принялся объяснять Аркадию, как пользоваться органайзером.
— Ну, мы пойдём. — Игорь и Митяй поднялись одновременно.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — откликнулся Генри.
Юля испуганно сказала:
— Подожди, через пять минут после них.
Аркадий вышел проводить гостей.
— Ну?! — Как только они вышли, Юля кинулась к Асе, не стесняясь Генри, который теперь показывал Бажену, как пользоваться органайзером.
Ася пожала плечами.
— Ну же?! — повторила нетерпеливо Юля. — Только честно.
— Честно? — тихо спросила Ася. — Честно, вы правы, нужно как можно скорее бежать от них подальше, придумать себе другую работу.
— Я согласна, — отозвалась мама. — Как можно скорее, — повторила мама Асины слова.
— Как только отдадим Генри деньги, так сказал Аркадий. — Юля поймала пристальный взгляд Генри.
Ася с мамой стали собирать со стола посуду.
Бажен и Генри сидели на диване голова к голове. Вернувшийся с улицы Аркадий подсел к ним.
Муж и два брата. Семья.
— Юша, успокойся, — сказала мама. — Помоги-ка нам с Асей убраться. Аркаша сказал, значит, так и будет.
— Ты тоже чувствуешь: что-то не так? — в кухне спросила её Юля.
— Не нравятся они мне, Юша. Оба. Но надо потерпеть. Как я поняла, дела с заводом идут хорошо.
— Да, мама, Генри быстро работает. Аркаша говорит: очень быстро.
Прошло какое-то время. Всё было спокойно, и Юля немного успокоилась.
— Я проиграл.
Митяй вошёл к ней без стука и заговорил от двери. Его взгляд не уплыл привычно мимо её взгляда, а сошёлся с ним — торжествующий, злой бур. Юля поспешила прикрыть глаза, чтобы бур этот не поранил её ребёнка.
— Я женюсь на Ирине.
Она даже встала, но от резкого движения вынуждена была опереться руками о стол.
— Ты же говорил, ты с ней играешь, полюбить никогда не сможешь — она не в твоём вкусе?!
— Я говорил? Ты что-то путаешь, детка. Может, и говорил. А почему ты, собственно, упоминаешь любовь? И чего ты так разволновалась? Речь идёт обо мне, о моей клетке, которая скоро превратится в моё продолжение.
— Ира беременна?
— Ну?! Я прихожу сегодня на работу, а она ведёт меня в кухню, ставит передо мной стакан кофе и сообщает: «Ты будешь отцом». А я, можно сказать, на Римке женился лишь потому, что хотел получить себя второго. Иначе зачем жить? Год нет детей, два, три, я к ней подступаю — почему нет? А она мне: «Котик, надо же пожить для себя! Не хочу, Котик, в молодые годы попасть в кабалу». «Ты, что же, предохраняешься?» — я аж осип от неожиданности. А она мне невинным голоском и сообщает: «Я, Котик, ещё до тебя вставила спиральку. Никаких хлопот!» Ну, после этого у нас и началось. Я потребовал вынуть спираль. Она ни в какую. Чёрт с ней, с дурой! Чего о ней теперь вспоминать? Есть моё семя! Сработало, сын готов.
— Почему же тогда ты так зол? Радоваться надо!
— Да потому зол, что я должен успеть сколотить за восемь месяцев состояние.
— Зачем такая спешка и зачем грудному твоё состояние?
— Дура ты баба. И есть дура. Куда приходит ребёнок? В нутро вулкана, из которого в любое мгновение вырвется лава, зальёт, сожжёт моего сына или сметёт его с лица земли. Это уже у нас было — путчи, реформы, разоряющие дотла, дефолты и прочее.
