– Знаешь, мой друг за тройку по экзамену Кристины готов заплатить очень хорошие деньги. Понимаешь? За пустую формальность ты не будешь торчать здесь все лето. Ты даже сможешь поехать на море. Куда захочешь! Я же знаю, побывать на море – твоя давняя мечта.
– Вопрос закрыт, – оборвала подругу Ева, – я не беру взяток! И уже сказала, чем могу помочь племяннице твоего друга. Если Кристину это устроит, то она знает, где меня найти!
Татьяна отпустила руку Евы и, смерив подругу презрительным взглядом голубых глаз, вышла из кабинета, больше не проронив ни слова и громко хлопнув дверью. Ева чертыхнулась: она поняла, что, возможно, их дружбе настал конец.
Вечером дома ее ждал еще один сюрприз. Мама заявила, что не собирается все лето сидеть в квартире и что наконец-то ей дали путевку в какой-то подмосковный санаторий, и она завтра же туда отправится со своей приятельницей на целый месяц.
Оставшись одна, Ева с ненавистью посмотрела на себя в зеркало.
– Принципиальная дура! В кого у меня такой тяжелый характер? Поспособствовать бы этой девчонке получить тройку, и помогла бы и матери, и себе… Хотя нет! Я никогда этим не занималась и сейчас не хочу изменять своим принципам! Стоит только один раз оступиться…
После того как Ева помогла матери собраться и отвезла ее на вокзал, она осталась одна. Девушка продолжала жить обычной жизнью, то есть ездить в институт и работать с утра до вечера, чтобы как можно позднее приходить в пустую квартиру. Татьяну она больше не видела, а идти к ней самой не имело смысла, так как предложить другого варианта не могла. Кристина тоже не появлялась у нее и не обратилась за помощью в подготовке к экзамену.
Ева просидела весь день за составлением новой лекции для первокурсников на тему «Паразиты в организме человека». Сходила в институтскую столовую, где перекусила бутербродом с ветчиной, салатом и чашкой горячего кофе, и снова вернулась к своим записям. Она не заметила, что за окном уже стемнело. Хлопнула дверь за ушедшей уборщицей, погас свет в последнем кабинете. Ева вздохнула, отложила в сторону свою работу, сняла очки и закрыла глаза. Только теперь она почувствовала жуткую усталость.
«Еще бы, столько лет без отдыха», – подумала она. Накинув светлый короткий плащ с поясом поверх летнего льняного костюма с юбкой длиной до середины колена, взяла свою уже слегка затертую кожаную сумочку, выключила свет в кабинете и зашагала по широким пустым коридорам на выход. В воздухе пахло старыми половыми тряпками и хлоркой. Видимо, ничего нового из хозяйственных средств уборщицам не давали. Кафедра биологии находилась на втором этаже, поэтому лифтом Ева пользоваться не стала. Она спустилась по лестнице к стойке ночного вахтера и никого не увидела. Сама повесила ключ от своей комнаты под номером двадцать три на доску и вышла из института. Город уже включил свою иллюминацию, которая отражалась рассеянными, световыми дорожками на мокром от дождя асфальте. Девушка обогнула большое серое здание института и направилась к стоянке. Машин фактически не было, да Ева и не замечала их. Она подошла к своей собственности бордового цвета, отключила сигнализацию, залезла внутрь, согрелась и тронулась в путь на окраину Москвы в квартиру, где ее никто не ждал.
«Что за погода? На дворе июнь, сажусь в салон машины и жду, пока немного согреюсь». Однако далеко от института Ева отъехать не смогла. Буквально на первом же повороте она расширившимися от ужаса глазами увидела, как, целясь в зад ее машины, на большой скорости несется автомобиль. Все это произошло за считаные секунды. Ева оцепенела, понимая, что сделать уже ничего нельзя, избежать столкновения не удастся. Она сжалась и вцепилась руками в руль: к сожалению, ее «чудо-машина» не укомплектовывалась подушкой безопасности. Удар оказался такой силы, что Ева все равно стукнулась о руль, а «Жигули» отбросило вперед на несколько метров. Грохот от удара раздался такой, словно взорвалась граната. Затем повисла тишина и место аварии погрузилось в полную темноту, так как фары, освещавшие пространство, разбились при столкновении. Шатающейся походкой, хрустя каблуками по битому стеклу, Ева приблизилась к черному «Мерседесу». Водитель оттуда не выходил. Лобовое тонированное стекло все покрылось мелкими трещинками, словно паутиной. На смятый зад своей машины Ева боялась даже посмотреть, чтобы не заплакать от отчаяния. Она всегда так аккуратно ездила, так боялась покалечить свою любимицу! Регулярно проводила диагностику в автосервисе и мыла свое авто. Этот злополучный «Мерседес» был ее любимой моделью. Такой аккуратненький, с четырьмя круглыми фарами, словно глазками, и задорно торчащим значком «Мерседеса» на капоте. Сейчас разбитые круглые фары зияли, словно пустые глазницы, а значок «Мерседеса» лежал горизонтально, прижавшись к поверхности капота, словно в обмороке.
Из двери водителя по-прежнему никто не показывался.
– Эй… – Ева постучала в стекло, а затем попыталась открыть дверь, которую перекосило при столкновении.
Водитель все-таки помог ей изнутри, и дверь поддалась. Глазам Евы предстал мужчина средних лет, насколько это можно было понять на первый взгляд, так как все его лицо и светлый пиджак с брюками залило кровью. Абсолютно голый череп поблескивал в рассеянном ночном свете. Мужчина открыл темные, ввалившиеся глаза и тихо произнес низким голосом:
– Помогите… Я заплачу… Виноват, знаю… Потерял на время сознание и не смог вовремя остановиться… Мокрый асфальт…
– Я вызову «Скорую помощь», – засуетилась обомлевшая Ева, которую трясло от обилия крови.
– Нет, не надо ни «Скорой помощи», ни милиции… Умоляю, я за все заплачу! – горячо прошептал мужчина и сделал движение рукой, словно собираясь достать бумажник из внутреннего кармана пиджака.
Ева представила себе эту сцену со стороны. Она, словно монстр, не получившая даже и ссадины, только сильно испугавшаяся, подобралась к несчастному пострадавшему, который, кстати, полностью признает свою вину в автопроисшествии. И вместо того, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь, заставляет отсчитывать купюры окровавленными пальцами. Еву даже передернуло от такой воображаемой картины. Она прервала попытку мужчины достать кошелек, взяв его за холодную как лед руку.
– Не волнуйтесь! Сначала вам необходимо оказать медицинскую помощь! Почему вы так настроены против нее? На мой взгляд, она вам просто необходима!
– Нет… Они сообщат в милицию, а туда мне никак нельзя! Пожалуйста, мне сказали, что где-то здесь находится медицинское учреждение… Я туда и ехал, помогите мне добраться до места. Я заплачу врачу лично и уговорю его помочь мне без официальной огласки… – бессвязно, с большим трудом бормотал мужчина, пытаясь сфокусировать взгляд на бледном, встревоженном лице Евы.
«Сразу видно, что он из «новых русских», только и меряет все на деньги. На каждом слове только «дам денег, дам денег!». Одной ногой, можно сказать, на том свете, а все о деньгах, – подумала Ева, – такие, как он, думают, что если имеют много денег, то могут заплатить за все. За молчание, за совесть, за честь…»
Но в данный момент спорить с истекающим кровью человеком было бессмысленно и бесчеловечно. Ева надела на свое разыгравшееся воображение узду и попыталась помочь мужчине выбраться из машины, приговаривая:
