— Миледи Вероника, — высокомерно посмотрел на меня наследник Реймского герцогства. — Я бы попросил вас не вмешиваться в мои отношения с матерью.
Это я попыталась уговорить его. Объяснить, что герцогине больше ничего не оставалось, как поступить так, как она поступила. И… Холод в голосе Рэма заставил меня поежится.
— А не звезданулся ли ты тупой башкой обо что-нибудь так с матерью разговаривать? — исподлобья взглянул на него Паша.
— Никто не смеет указывать мне… — природный аристократизм наследного герцога встретился с кулаком Паши.
— Никто не смеет в таком тоне говорить с матерью!!! — зло заявил он. И тут же ему прилетело обратно.
— А ну-ка, прекратили оба! — рявкнула я, бросаясь между ними.
— Он первый начал, — дружным хором сказали молодые люди.
— Для того, чтобы закрыть тему: Рэм, я считаю, что ты не прав. Но решение принимать только тебе.
— Простите меня, миледи Вероника, — потупился юный герцог. — Я действительно перешел границы допустимого.
— Как же полезен кулак в наставлении на путь истинный, — торжественно провозгласил неугомонный Паша.
— Довольно! — зарычала я, осознав, что сейчас драка продолжится. — Разошлись по разным углам!
— Как у вас весело… — с завистью протянул Феликс из кресла — про него все забыли — и он оказался свидетелем этой сцены.
— Не переживай, — обнадежил его Павел. — Вот Ирвин тебя починит — и готово. Тоже будешь в драках участие принимать.
— Ты что — с ума сошел? — остановил его более рассудительный Рэм. И не успела я обрадоваться, как герцог Реймский добавил. — Брата же учить и учить!!!
— Вот и возьмемся! — с энтузиазмом заявил сын.
— Стоп! — сказала я, видя, как загорелись глаза у Феликса. — Нет, я конечно, за черепаху Тортиллу с ее «Драться надо — так дерись»… Но все же мне бы хотелось уточнить, что драку надо начинать только после того, как не получилось договориться другим способом.
— Мам, просто с помощью прямого удара в челюсть — короче!
— Павел! — возопила я.
— Ну, по крайней мере, с мужчинами.
— Это кошмар какой-то!
— Павел, ты когда будешь язык за зубами держать, — включил рассудительность Рэм.
— Сразу после тебя, твое сиятельство!
— Все! Довольно! Идите к себе. Уроки учить!..
И моя троица удалилась.
Родителей все не было. Я уже начала беспокоиться — стала звонить на мобильники и одному, и второму. Выяснила, что оба недоступны. Постаралась отогнать тяжелые мысли — стала себя убеждать, что ничего не случилось — просто не надо кликать.
Пометалась по дому. Накинула куртку, вышла на улицу. Не успела закурить, как рядом со мной оказался Фредерик Тигверд.
— Я же просил, — поморщился он.
— Ваше величество? — удивилась я. — У вас что — камеры установлены? И вы специально следили, когда я возьмусь за сигареты?
— Нет. Я почувствовал, что вы в панике — и решил проверить, все ли с вами в порядке.
— Родителей нет. И связи с ними — тоже.
И я показала на мобильный телефон.
— Они поехали за продуктами несколько часов назад. И должны были уже вернуться.
— Ну, с вашими — как вы это называете — пробками… — усмехнулся император.
— А телефоны?
— Давайте сюда. Я попробую пробиться. Интересно, что будет, если вашу технику усилить магией.
Я кивнула и протянула ему телефон. Он замолчал и сосредоточился. Потом заговорил:
— Добрый вечер, господин Журавлев. Да. Тигверд. Вероника беспокоится — вас нет дома. В больнице?
— Что-то с мамой? — прошептала я.
— С вами все в порядке, но коллегу вашей супруги доставили в тяжелом состоянии? Связи нет? Понятно. А что Ирвина сразу не вызвали? Диктуйте адрес, сейчас будем.
— Денис подогнал мой пыжик, — сказала я, готовясь бежать в дом за ключами и документами. Фредерик остановил меня.
— Вероника, — мягко сказал он. — Я позабочусь обо всем. Сейчас пребудет главный целитель — и мы отправимся.
— Вы построите портал?
— Нет. Я никогда не был в этом месте, поэтому построить портал туда не возможно. Если бы это было в нашем мире, я бы сориентировался на твоих родителей. Но у вас магии в мире почти нет. Это странно. Непривычно. И очень тяжело работать с силой. Так что поедем мы на машине.
— Хорошо, — согласилась я.
Больница. Серые, обшарпанные коридоры, по которым нас вел мой отец, вызвали резкий приступ любопытства и у императора, и у его главного целителя. Отец довел нас до палаты, перед которой нас ждала мама. Ирвин сразу прошел к больной, а мы остались в коридоре. Папа, как только выполнил свой долг — сразу уселся на диванчик. И задремал. А я приступила к расспросам:
— Мам, да что случилось?
Моя ехидная, неунывающая матушка была какой-то потерянной.
— Ника! — махнула она рукой. — Наташа — такая девочка хорошая. Вот что еще людям надо? А он — отказался!
— Девочка? — обеспокоено спросил Фредерик. — Незаконнорожденная? Сколько ей?
— Ей тридцать шесть — она чуть Ники постарше.
— Маргарита Дмитриевна… — проворчал император. — Я думал — речь идет о каком-то брошенном ребенке.
— Нет, — отрицательно покачало головой мама. — Наташа сама ждет ребенка. И у нее — угроза выкидыша.
— Я понял — в кого пошла моя невестка, — улыбнулся Фредерик.
Посмотрела на него с осуждением — вот какая я ему невестка! Но ничего не сказала — все же он почувствовал, что мне плохо, пришел на помощь. А наши с Ричардом выяснения отношений… Касаются лишь нас.
— Если бы вы еще умели принимать для себя все то, что вы просите для других, — проговорил император.
— Мам, — решила я перевести тему, — А Наташа — это кто?
— Понимаешь, — мама вдруг смутилась. — Когда нам сказали, что ты…. Все это время… Просто — это автор нашего издательства. Она у нас публикуется, я ее книги редактирую. А в эти месяцы мы подружились. И она позвонила мне, когда ей стало плохо. И мы с отцом…
— Слушайте, а где ее муж? — спросил Фредерик.
— У нее нет мужа, — печально ответила мама. — А молодой человек, с которым она… В общем, он ей сказал, что хотел получить удовольствие — а не головную боль на всю жизнь.
— Разве можно завязывать отношения с такими ненадежными людьми, — скривился Фредерик. — Разве она не понимала, как он поступит в экстремальной ситуации?
— Никто из нас не знает, как поступит другой в экстремальной ситуации, — тихо ответила я — и отвернулась.
