— Найти его, что в этом не понятного.
— Найти? Или подвести под плаху?
— А что, если и так?
— Тогда я бы вас попросил…
— Осторожно… очень осторожно подбирайте слова, которые хотите при мне сказать, милорд, — заскрежетал император, — что?
Этот рык относился ко мне — я смотрела на Фредерика укоризненно — и он поймал мой взгляд.
— Можно покормить милорда Милфорда? — кротко попросила я. — Мне кажется, что от усталости и голода он плохо ведет светские беседы.
Император зафыркал. Сначала недовольно, потом насмешливо.
— Кормите, — проворчал он.
Хорошо, что приборов было в избытке — не пришлось посылать на кухню за тарелкой и вилкой с ножом.
— Еще бы и алкоголя, — мечтательно протянул император.
— А вам разве можно после ранения? — удивилась я.
— В том-то и дело, что нельзя.
— Слушайте, а кто следит, чтобы вы все хоть относительно правильно питались? — спросила я у графа Крайома.
— Понятия не имею, — начальник охраны растеряно посмотрел на императора.
Тот ответил ему таким же взглядом.
— Вы так скоро начнете кидаться друг на друга. С такими нервотрепками, крепким алкоголем и нерегулярным питанием, — подытожила я.
— Я — деспот и тиран, — гордо провозгласил император. — Мне положено кидаться. Вон — и друг моего сына считает, что я Ричарда казнить задумал.
Эти слова император уже пробурчал под нос, не отрываясь от еды.
— Он так не думает, — поспешила сказать я. — Он просто переживает.
— А я? Я не переживаю?! Я не знаю, где мой сын, что с ним. Поэтому и отправил начальника своей контрразведки найти Ричарда. — Фредерик в сердцах кинул вилкой об стол.
— Простите меня, повелитель, — отставил еду Милфорд.
— Пустое, — махнул рукой император.
Расходились спать ближе к полуночи. Мы с его величеством дошли до двери моих покоев.
— Спокойной ночи, — коротко наклонил он голову. — Я отдам приказ, чтобы к вам завтра с утра подошел распорядитель. Скажете ему, что вам необходимо.
— Я завтра рано уеду. У меня первая пара в девять утра. А мне еще надо домой зайти — переодеться и собраться.
— Телепортами это все не так и долго — не в ваших пробках стоять, — пожал плечами император. — Он зайдет в семь.
— А можно после работы? Я с утра плохо с людьми общаюсь. Тем более в понедельник.
— Воля ваша.
— С другой стороны, все, что мне надо — это мой саквояж — но он остался в Питере. А еще — я бы познакомилась с имперскими газетами.
— А эта гадость вам зачем?
— Любопытно.
На этом мы и распрощались. Утром я попала на занятия вовремя. Студенты, видимо смирились с тем, что преподаватель предмет свой любит, трудностей не боится — и просто так не отцепиться. На удивление вели себя достаточно прилично. И к семинару были готовы. А после работы охрана доставила меня во дворец.
Меня уже ждал управляющий двора, некий господин Хорм. Не знала бы, что это слуга — подумала бы, что это герцог — как минимум. Или даже член августейшей семьи. Если поставить рядом с ним Ричарда или Брэндона — так те попроще будут. Да, наверное, и Фредерик тоже.
— Миледи, — низко поклонился он. — К вашим услугам.
Мда… Сколько надменности, презрения и ненависти можно показать в учтивом низком поклоне… Надо будет слезно попросить господина Хорма научить меня… Буду так раскланиваться с маркизой Вустер!
— Добрый день, — аккуратно поздоровалась я.
— Приказ его величества выполнен. Ваш саквояж доставлен. Как и газеты.
— Прекрасно, спасибо.
— Какие будут распоряжения миледи?
— Газеты — свежие, завтрак — в семь тридцать. Ужин — в семь. И покажите мне, пожалуйста, где кухня.
— Что? — видимо, таких просьб ему еще слышать не доводилось. — Как это?
— Мало ли мне есть захочется… Или же нападет фантазия блинов напечь. Не поднимать же всех. Кстати, сковородки на кухне приличные есть?
— Вы как себе это представляете? — презрительно отозвался господин Хорм. — Гостья… Императора — и на кухне. Да… При императоре Максимилиане такого бы не было. Тогда все знали свое место. И девки по императорскому дворцу не бродили с распущенной волосней. И уж тем более распоряжений не отдавали.
— Может быть, тогда императора кормили вовремя? — язвительно поинтересовалась я. — А то, как не встретишь его величество — он то не завтракал, то не обедал, то не ужинал?
— Вы и так — пощечина всему, что есть в империи, — величественно изрек старик, — сидели бы вы в своих покоях и не выходили бы на люди свой позор показывать.
— Лучше скажите, кто заведует тем, чтобы его величество кушал регулярно, четыре раза в день?
— Да какое твое дело? — взвизгнул господин Хорм.
— Если вы отвлечетесь от своих обличительных речей и оскорблений в мой адрес и вспомните все же, кто есть кто, то ответите на мои вопросы. И мы с вами подумаем, как все организовать, чтобы и его величеству и его окружению было комфортно.
— Вот при батюшке императора Фредерика… — опять завелся управляющий двора.
— Видимо, император Максимилиан не питался вообще. Или ходил для этого по придворным — я смотрела на Хорма в упор, в лучших традициях психологических тренингов целясь в переносицу. Показалось мало, и я представила что он мой ученик и не выучил историю… Видимо, перестаралась. Старик не выдержал и заорал:
— Ты что — всерьез решила, что если постель милорда Верда на императорскую поменять, можно во дворце распоряжаться?
— Вот вы мне скажите, уважаемый… А у вас приказ какой? — нежно улыбнулась ему я.
— Выполнять ваши распоряжения, — лицо у господина Хорма стало такое, словно он уксуса хлебнул во славу Империи.
— Вот и выполняйте, — так же ласково посоветовала ему я. — А в мои отношения с императором Фредериком и принцем Тигвердом не лезьте — мы сами как-нибудь разберемся.
На пороге моей гостиной послышались негромкие, но выразительные аплодисменты. Мы обернулись. Старика знатно перекосило — это был император. Собственной персоной. Распорядитель погнулся в низком поклоне.
— А вот скажите, мне, — проскрежетал Фредерик, — как бы с вами поступили при моем благословенном всеми четырьмя Стихиями, правильном батюшке за такие разговоры?
— Позорная отставка. И рудники за оскорбление члена императорской семьи, — чуть слышно ответил распорядитель.
— Отлично. Значит, вы отдаете себе отчет в своих поступках.
— Ваше величество! Но ведь так все равно нельзя. Фаворитка должна знать свое место. И она не может вести себя как первая дама двора. Как ваше супруга! — уже не мог остановиться старый служащий.
