— Что? — напрягся он. — Ричард, ты меня несколько раз бросил. Разорвал помолвку, грозился убить. Тебя собираются вызвать на дуэль мои сыновья, которые против тебя — комары против слона… А ты переживаешь, злюсь ли я из-за вчерашнего поцелуя?
— Переживаю, — кивнул он. — Не переживай. Поцелуй был изумительным…
— Вероника… Я не знаю, как все исправить, но буду стараться. А наши сыновья… Ты же прекрасно понимаешь, что им ничего не грозит.
— А если дуэль?
— Если мы все-таки не договоримся с ними, и я вынужден буду… То опасность будет грозить только мне. Я даже обороняться не стану. Во-первых, они абсолютно правы. А во-вторых… Они же — наши. — И что теперь делать?
— Ты переживаешь за меня? — с надеждой спросил он.
— Да, — вздохнула я и плюхнулась на качели. — Ничего не могу с собой поделать! Уж больно натура жалостливая…
И Ричард стал меня раскачивать
ГЛАВА 28
Я сделала лишь глоток кофе, когда раздался требовательный звонок в дверь.
— Бабушка и дедушка! — громко и торжественно объявил Паша. — По-моему, мам, сейчас тебя воспитывать будут.
Посмотрела на Ричарда, который вместе со мной был на кухне — я завтракала, он читал какие-то документы. Как я поняла, подглядывая краем глаза, это были чьи-то дела или досье.
— Привет, — вымученно я улыбнулась, выходя в коридор навстречу родителям.
— Добрый день, — раздался за моей спиной голос принца Тигверда.
— Телефон не берешь, к нам с мальчишками не едешь, — возмутилась мама, игнорируя моего несостоявшегося жениха. — Что? Ричард объявился — ушли в подполье?
— Мам, — протянула я.
— Спасибо, хоть Фредерик заглянул, объяснил все.
— Хочу, чтобы золотая рыбка была у меня на посылках, — пробормотала я.
— Я буду разговаривать с тобой. С молодым человеком побеседует твой отец, — не оценила моей иронии и знания русской классики маменька.
— Я уже говорил сыновьям Вероники: в том, что произошло — только моя вина. И я готов на все, чтобы загладить ее, — решительно проговорил Ричард.
— Ага… — злобно поджала губы мама. — Пока могу сказать вот что, молодой человек: вы мне не нравитесь.
Ричард покорно поклонился — не споря и не оправдываясь.
— Мам, кофе будешь? — примирительно спросила я.
— Буду, — раздраженно ответила мама.
— Проходи, что мы в прихожей столпились.
— Мы, пожалуй, поговорим на улице, — решил отец.
Ричард ему лишь коротко поклонился — и они направились к выходу.
— Что ты дергаешься? — ругала меня мама на кухне. — Не съест его папенька твой. Так, малость потреплет. И вообще — что ты за него переживаешь?
— Ой, мам… — замахала я руками. — И сама не знаю. Убить готова. Была. Ненавижу… наверно. А жалко.
— Вот какие мы — русские бабы, — философски вздохнула мама. И мы с ней хором протянули:
— Дуры жалостливые… И так же хором расхохотались.
— А мне, если честно, Фредерик нравится больше. Надежный он. Заботливый, — шепотом сказала мама. Подумала — и добавила. — Но возраст…
— Да… — вздохнула я. — Мне еще только с императором взаимоотношений не хватало.
— А что? — подбоченилась мама — Женщина ты у меня — видная. Вся такая… Прекрасная. Интеллекта, правда, многовато.
Я зарычала.
— Слишком много. Когда не надо, — продолжила мама.
— Ага… Если вспомнить мое первое и, надеюсь, единственное замужество… То думаю я, действительно, много, — иронично отозвалась я.
— Ты была молодая. Гормоны заиграли, — пожала плечами мама. — Зато результат превосходный.
— Паша-то. Это да…
— А что сейчас?
— Ни за что.
— «Ни за что» в плане замужества? Или вообще?
— Не знаю, мам. Голова кругом.
— От поцелуев?
— Прекрати… Вот что за неуместное веселье? Я страдаю…
— Безмерно…
Переглянулись — и рассмеялись.
— Так. Ладно. Пошла я распоряжения по гарнизону выдавать.
— В плане? — удивилась я.
— Мальчишек я заберу — тут размещать их негде. Вы с Ричардом завтра приглашены на обед.
— Мам, это сводничество.
— Ничуть.
— Расскажи, расскажи. Только вилку возьму — лапшу с ушей снимать. Вас с отцом небось Император и попросил.
— И что тут такого? Поговорите, успокоитесь. Фредерик говорил, что у сына какие-то важные встречи в понедельник в империи, сразу после твоей работы. Ему надо подготовиться.
— Угу, — насмешливо посмотрела я на нее.
— Кстати, Фредерик просил нас повлиять на тебя…
— Все-таки, он плохо меня знает.
— Не без этого, — рассмеялась мама.
— И в чем надо влиять на меня?
— В отношении денег, покупки новой квартиры и принятия имперского титула. Он утверждал, что ты — графиня.
— Нет, — отрезала я. — Я не заслужила и не заработала ничего из этого списка. А принимать все это лишь потому, что я понравилась сыну императора Тигверда — это и унизительно, и дурно.
— Вот приблизительно так же мы ему и ответили. А как, кстати говоря, у тебя с деньгами?
— Каско мне обещали разбить на четыре платежа. На химчистку я найду, — махнула я рукой.
— А что ты химчитить собралась?
— Пальто, — сообщила я. — За щенком под машину залезла, потом он меня изгвоздал.
— Деньги не трать, — посоветовала мама. — Собачьи слюни — они все равно не выведутся.
— Ладно. Перекручусь как-нибудь.
— Маааам, — раздался голос Паши — из детской. Сын явно продемонстрировал то, что подростки активно грели уши во время нашего разговора. — А мне новая форма нужна. В школу олимпийского резерва.
— Надо было тоже на улицу идти — беседовать, — проворчала я.
— Сколько денег надо? — крикнула в ответ бабушка.
— А чего вы перекрикиваетесь — как в лесу… — я была недовольна.
— Много, — огорченно продолжил кричать Павел, почему-то не желающий идти к нам на кухню. — Мы эти вещи не смогли с помощью саквояжа сделать.
— Вот ведь… — огорчилась я.
— Да ладно… Выручим, — пожала плечами матушка. — Не брать же тебе денег у Ричарда, в самом деле. Ты права — это дурной тон. Если учесть тот факт, что он в тебя влюблен.
— Маааам!
— И это — хорошо!
