Подумала еще немного, — и поняла — нравится.
В конце концов, в империи тоже есть чем заняться. С публикациями в газетах, что выходили изо дня в день — надо было что-то делать. Метаться от типографии к типографии и палить все — не лучший выход. В результате энтузиасты могут перейти на подпольную печать — и развлекайся потом с листовками. Да если еще на подобную «романтику» подсадить молодежь… Беды не оберешься! Все-таки полезная штука — история… Пора действовать! Вероника, вперед!
— Да, — отчеканила я, вторя своим мыслям, — и только потом поняла, кто ко мне пожаловал сам император. И не просто так, а с гневной речью, к которой явно подготовился:
— … Миледи — вы будете жить в империи! На этом все. Никакой работы, никаких путешествий, никаких машин. Никакой своей квартиры! Никакой дачи у родителей. Особенно дачи!!! И никаких возражений! Ни при каких условиях, слышите меня? Если ради вашей же безопасности мне понадобиться вас арестовать и препроводить в замок Олден — я так и сделаю! И я больше не желаю ничего слушать!!!
Я попыталась сказать, что пришла к тому же выводу — но его величество не пожелал меня слушать. Набрав в легкие воздуху побольше, он продолжил:
— Вероника, вы всегда представлялись мне женщиной разумной. Более того, мудрой. Вот откуда в вас сейчас это… ослиное упрямство? Придумайте, чем вы хотите заниматься, но живите! Слышите меня? Я не желаю видеть вас в луже крови со вспоротым животом. И не смейте мне возражать, это приказ! Приказ императора!
Что мне оставалось — только покачать головой — и подождать, пока Фредерик выговорится. А его понесло…
— Я долго терпел ваше самоуправство. И глупое стремление к самостоятельности! А вы подумайте вот над чем… Все уже случилось. Ваша жизнь изменилась. Как только ненаследный принц Тигверд объявил о помолвке — и представил вас мне как будущую жену. А уж тем более, когда вас представили ко двору. Вы можете бесконечно цепляться за то, что было раньше. Но чем раньше вы поймете, что возврата к той жизни уже не будет — тем больше у вас шансов выжить. А у нас — защитить вас.
Он на секунду остановился перевести дух. Понимая, что спич его величества далеко не закончен, я, пользуясь случаем, поспешила вставить пару слов:
— Мне бы хотелось навести порядок в имперской прессе.
— И постарайтесь на этот раз… Что? — оратор замер, и я заговорила быстрее:
— Я говорю, что согласна с вашими доводами. И уже придумала, чем хочу заниматься.
— А просто печь блины?
— Любимого сына не жалко, ваше величество? Я же выну бедному Ричарду мозг чайной ложечкой… И съем. Если буду сидеть без дела. Блины — это скорее… Смена деятельности, чтоб отвлечься, расслабиться, одновременно сохранить семейные отношения. Они довольно сильно зависят от блинов. По крайней мере, в нашем союзе.
— Вы… простили Ричарда? — расплылся в улыбке император.
Я кивнула — и печально добавила:
— Только он, когда почувствовал это — почему-то не обрадовался.
— Теперь ему осталось простить себя самого…
— Не понимаю.
— Заклятие… Вы так и не догадались, при каком условии оно спадет, и мой сын вспомнит все?
— Поцелуй? — предположила я, вспомнив сказку, которую любила в детстве.
Фредерик расхохотался:
— Что за вздор! Это-то здесь при чем?
Я лишь пожала плечами.
— Мне показалось, что вы догадались, Вероника.
— Нет… Не догадалась.
— Прощение. Вы прощаете его — он вспоминает все.
— И с чего его тогда так… Он же и так все знал — ему обо всем доложили.
— Одно дело — кто-то что-то рассказал. Другое — осознать все, что натворил. Это тяжело. Это страшно…
Мы замолчали. Я хотела сказать какую-то колкость — но не смогла. Император вздохнул и продолжил:
— Вернемся к делам. Мне показалось — или вы что-то говорили об имперской прессе?
Вот об этом — хоть сто порций!
— Я хочу издавать журнал. С новостями. И рассказами о самых значимых и популярных персонах империи.
— Лучше бы вы затеяли прогосударственную газету, — с насмешкой посмотрел на меня Фредерик. — После известия о том, что я якобы приказал расстрелять Ричарда, даже мне стало ясно, что надо что-то делать… Вы были тысячу раз правы, Вероника! Ваше знание истории… Ум. Впредь я буду внимательнее к вашим советам и идеям, какими бы взбалмошными они мне не показались на первый взгляд!
— Надо подумать, — растерялась я. — Над издательством газеты я не задумывалась…
— А в чем разница?
— Мне бы хотелось заняться развлекательным журналом. Практически сплетнями. Их ведь так любят в империи.
— Есть такое.
— Имперцы, и они в истории не исключение, особенно любят сплетничать о людях, которые стоят выше по социальной лестнице. Почему бы этим не воспользоваться? Информация о высшем свете и персонах у нас будет из первых рук. Я рассчитываю на вашу помощь. Думаю, у меня получится найти необходимых людей, привлечь их к сотрудничеству и наладить работу.
— Понимаете… Как-то не принято, чтобы Император или члены его семьи занимались издательским делом. — Вы сами сказали, что ситуация с газетами и журналами вышла из-под контроля. Можно поиграть в свободу слова, порадоваться, что правительство не контролирует все сферы жизни… Но то, что происходит у вас… Это просто-напросто безобразие.
— Потому, что печатают ложь?
— Потому что печатают то, что вредит Империи. Смотрите — какая картинка вырисовывается. Император — неблагодарный сластолюбец, настолько подлый, что приказал казнить старшего сына только потому, что ему приглянулась его невеста. Августейшая особа изображается отвратительным типом! Куда это годится!? Ваш сын, Ричард — похож на этакую психованную размазню. И невесту у него отняли, и сына бывшей любовницы он обижал, за что та его пыталась убить. И казнить себя позволил. Тоже получается портрет, не вызывающей симпатии. Теперь — наследник… Принц Брендон. Все ничего — и в народе его любят, как я понимаю. Но он выставляется насильником. Что, согласитесь, убивает любую репутацию.
— Что ж теперь — жечь издательства и типографии — удивленно поднял брови император.
— Зачем жечь? Ни в коем случае! Надо сотрудничать. И выпускать журнал.
— И газету!
— Хорошо, и газету, — смирилась я.
— И какой у вас план? — император жестом остановил мою попытку сесть поудобнее, и был прав… В голове помутилось, волна боли обдала все тело. Я сделала несколько вдохов и все-таки продолжила — разговор мне был интересен.
— Государство процветает, пока народ верит, что их страна — самая лучшая. А монархии еще и на уважении и любви к правящему дому. Следовательно, наша с вами задача — организовать подачу информации и — особенно — сплетен таким образом, чтобы люди читали и радовались — как хорошо жить в Империи! Император — просто чудо, наследник — просто лапушка!
