— И как мы это будем делать?
— С помощью формата гламурного журнала, — гордо заявила я.
И взвизгнула — в углу моей комнаты что-то заклубилось. Серый дым превратился в человеческую фигуру.
— Это должно быть что-то исключительно важное, — нахмурился Фредерик.
— Ты же сам приказал сразу сообщать информацию по заговорщикам, — спокойно ответили ему.
— Говори, — сказал император, глядя на невысокую коренастую фигуру, закутанную в серый, оттенка осенних сумерек — плащ. Капюшоном человек тщательно укрывал лицо. Мне показалось, что вместе с ним в покои прокрался туман — стало холодно и сыро…
— Новости, ваше величество, — поклонился глава гильдии убийц.
— Отрадно видеть такую рьяную исполнительность в подданных, — издевательски протянул император Фредерик.
— Я счастлив, ваше величество, что вы не утратили чувство юмора, — ядовито отозвался мужчина.
— Массовые казни всегда стимулируют это чувство, — широко улыбнулся правитель.
— Я рад, что гильдия убийц внесла свою долю в хорошее настроение моего повелителя.
— Мне вот что показалось… — в улыбке императора мелькнуло что-то хищное. — Выданные вами убийцы. Они были настолько старые, настолько почтенные. Все сплошь убеленные сединами. Вы собрали всех, кто собирался на покой — и выдали мне?
— Разве я нарушил приказ?
— Нет. Просто ваша трактовка выполнения моих приказов приводит в восторг.
— Надеюсь, вы позволите гильдии искупить свою вину, — поклонился глава.
— Новости?
— Именно, ваше величество.
— Говори.
— Мы нашли Либревера. Он жив и просто жаждет сотрудничать.
ГЛАВА 33
Длинноухое недоразумение запрыгнуло на кровать и рухнуло рядом, подсунув мокрый нос к моей щеке. Повозилось, устраиваясь поудобнее, и шумно вздохнуло, сочувствуя переживаниям и горестям хозяйки всем сердцем. Честным, чистым, преданным собачьим сердцем. Я прониклась. Стало как-то… теплее… Немного грустные, блестящие глаза цвета темного янтаря, лоснящийся золотисто-шоколадный бархат шерсти, толстые лапы… Щенок заметно подрос за последнее время.
— Как-то тебя надо назвать, — пробормотала я, погладив длинные, потешные уши.
Дверь аккуратно отворилась — и Каталина лично вкатила тележку с едой. Мне уже сутки как разрешалось есть бульон. С разного рода перетертыми субстанциями. И действо это обставлялось с такой торжественностью, что организаторы императорских приемов могли просто загнуться от зависти. Если бы, конечно, догадывались о том, что происходит в поместье принца Тигверда.
Ричард так дома больше и не появлялся. Он все вспомнил. Понял, что я его простила. Но не приходил. Мне было больно, грустно и даже немного страшно…
Поэтому мы со щенком тяжело вздохнули и покрепче прижались друг к другу. Все — изменяю! Другой мужчина мне не нужен — этот, между прочим, моложе! И не предаст… А еще красивый — шоколадно-золотистый…
— Миледи Вероника! — Каталина не могла выносить моих страданий, потому что искренне меня любила. Наклонившись поближе, прошипела: — А давайте овсянку подадим? Милорду. Недельку-другую! — получилось кровожадно.
Я рассмеялась. Угроза была страшная — и честно говоря, хозяин поместья это заслужил…
— Не стоит, — ответила я. — Иначе он вообще пропадет в армейских частях, и мы его не увидим. Давайте сменим гнев на милость — и обойдемся сырниками или оладьями. Их принц Тиверд любит меньше, чем блины.
Повар недовольно и выразительно зафыркала, показывая мне, что она думает о моей мягкотелости. Все еще безымянный щенок отвернулся от моей еды. Видимо, показывал, как он относится к диетическому питанию.
— Каталина, надо думать и о других тоже. Всем надо питаться — попросила я. — У нас ведь поместье, полное людей.
— Да, миледи, — с недовольным видом откликнулась Каталина. — Ладно еще гости — ваши и милорда. Так тут еще целый полк разместили. Народа толчется — целая армия!
— Так не в самом же особняке! — возразила я.
— В деревне, — уточнила наша непримиримая повар. И добавила. — Но все равно не порядок.
— Пригласите ко мне дам, — попросила я.
— А вы будете с ними вести светские беседы? — мне достался в высшей степени подозрительный взгляд.
— Именно так. О судьбах империи Тигвердов.
— Миледи, — покачала она головой. — Это дело мужское, вам не положено. И вообще пока еще рано чем-либо заниматься. Вы слабы — вам надо кушать!.
Я рассмеялась:
— Мы-то с вами знаем, что женщины умнее мужчин, правда? — я подмигнула круглолицей кухарке.
— Конечно, миледи! — женщина просто расцвела от подобного замечания, — мне стало смешно, и я продолжила: — А то они, допустим, статьи в прессе полагают за несущественную мелочь. Никто не обращает внимания — а потом выясняется, что газеты — орудие в руках заговорщиков!
— Это все очень важно, миледи — Каталина нахмурилась, наливая суп. А теперь вы должны покушать, а то у вас не хватит сил на все задуманное!
Я поела, и решила, что пора действовать. Осторожно, стараясь не делать резких движений, перебралась в комнату, примыкающую к спальне. На диванчик. Сидеть я долго не могла, а полулежать — очень даже.
Странно было то, что Ирвин, обычно настаивающий на том, что надо подниматься и двигаться — в этот раз себе изменил. Целитель категорически запретил выходить дальше своих покоев. Смущался он при этом страшно, поэтому я сделала вывод, что вряд ли того требовало мое состояние здоровья. Уверена — он выполнял высочайшее поручение.
— Привет, — первая заглянула мама.
— Заходите, — приветственно помахала я рукой. — Разговор есть.
Второй зашла Луиза. Как всегда — элегантная, с безукоризненной прической. Она выглядела так, будто над ее внешним видом порхали с раннего утра стилисты, визажисты, косметологи, массажисты и прочая, и прочая, и прочая…
Надо как-нибудь все-таки спросить, — как ей это удается? А заодно попросить быть моим личным консультантом. Не мешает заняться собой…
— Добрый день, — улыбнулась она. — И меня сюда отправили, Вероника! Под усиленную охрану личного полка принца Тигверда. Посчитали, что на меня, Алана и Дениса тоже могут устроить покушение.
— Денис все-таки стал начальником Уголовной полиции?
— Да, он принял предложение императора.
— А сын?
— В военной академии.
Вот перед Наташей, которая появилась следом, мне было неловко. Но, приглядевшись, я поняла, что выглядит она вполне довольной. Ее положение стало чуть более заметным. Одета она была … по-домашнему. И не по-имперски.
