— Мы едем купаться на фантастический берег. Где он, вы не знаете. Поедем с нами?
— Отлично, но должна встретиться с Фионой в полдень в гавани, к тому времени надо вернуться, договорились?
Эльза обрадовалась, что у нее с собой купальник и соломенная шляпа, теперь она готова пойти куда угодно.
Вонни кивнула ей в знак согласия:
— О, конечно, мы вернемся к тому времени. Детям нельзя долго на открытом солнце в полдень. — Она что-то сказала по-гречески пяти- и шестилетним ребятишкам в фургоне. И они все разом заулыбались ей и хором сказали: «Яссу, Эльза!»
У Эльзы сдавило горло, словно она получила ответ на свою просьбу. Словно каким-то непостижимым образом она вдруг стала частью единого целого. Совсем ненадолго.
Дэвид взял напрокат велосипед и прокатился пять километров туда, куда посоветовали ему его домохозяева, и нашел отличный пляж. Ему хотелось повидаться с теми, с кем он провел предыдущую ночь, и поговорить о вечере, о танце, о том, как люди выражают свои чувства. Но никто не предложил встретиться, а Дэвид не хотел быть навязчивым.
Он перебрался через холмы и спустился с другой стороны. Природа вокруг была изумительная. Зачем люди стремятся жить в тесных городах? Зачем тратить часы на дорогу, дышать выхлопными газами, если можно наслаждаться жизнью в таком месте?
Он спустился туда, где должен был быть пляж, и, к своему разочарованию, увидел припаркованный фургон. Но потом он заметил Эльзу и эту странную пожилую Вонни, сидевшую на песке в окружении восьми или девяти ребятишек. Он видел, как Вонни выстроила детей вдоль кромки воды и делала широкие движения руками. Дети кивали в знак согласия. Она, должно быть, объясняла им, что в воду войдет первая вместе в Эльзой и что никто не должен заплывать дальше, чем взрослые.
Дэвид лежал на поросшей травой дюне и следил за ними. Эльза была такая красивая в своем элегантном бирюзовом купальнике. Ее короткие белокурые волосы сияли на солнце, тело слегка загорело, и движения ее в море были грациозны, когда она играла с детьми.
Вонни, маленькая и неказистая, с косами вокруг головы, была одета в практичный черный купальник, вышедший из моды лет двадцать тому назад. Она тоже плескалась в волнах, призывая детей присоединиться к ней и помогая самым робким, держа их ладонью за подбородки.
Дэвиду хотелось присоединиться к ним, но он боялся быть навязчивым. Эльза заметила его.
— Эла, эла, Дэвид, поплавай с нами, вода божественная!
Неуклюже он направился к воде. Под шортами у него были плавки. Сняв очки, он положил их поверх аккуратно сложенной одежды.
— Ясси, име англос, — поприветствовал он их.
— Можно подумать, они не знают, что ты англичанин! — пошутила Вонни.
— Полагаю, — буркнул Дэвид.
— Ну ладно, Дэвид, ты лучше всех остальных туристов, ты потрудился выучить несколько греческих слов. Не поверишь, но это всем очень нравится.
— Правда? — Он был по-детски обрадован.
Один из детей обрызгал его водой из пригоршни.
— Очень хорошо, поли кала, — улыбнулся он.
— Надеюсь, у тебя будет шесть детей, Дэвид, и ты будешь отличным отцом, — вдруг сказала Вонни.
Томас шел в гавань. Жизнь вокруг почти вернулась в нормальное русло. Многие рыбаки уже вышли в море, другие чинили снасти.
Все кивали ему, приветствуя. Он здесь уже много дней и больше не чужой для них, не случайный прохожий.
Один из них что-то сказал, но Томас не понял. Теперь он пожалел, что не выучил несколько фраз из разговорника, как Дэвид, тогда бы он мог понять хотя бы немного.
— Очень сожалею, сигноми, — извинился он.
Мужчина, похожий на моряка и весь в татуировках, сказал:
— Мой приятель говорит, что ваши друзья хорошие люди, что вы разделили наше горе.
Томас смущенно посмотрел на него:
— Мы все очень сожалеем о том, что произошло здесь, и были чрезвычайно растроганы вчерашним танцем. Никогда не забудем.
— Когда вернетесь домой, будете рассказывать про это вашим друзьям? — Моряк, вероятно, знал их и готов был переводить другим.
Томас говорил медленно:
— Мы из четырех разных стран: из Германии, Англии, Ирландии и Америки, но мы все обязательно расскажем обо всем дома.
— А мы подумали, что вы друзья навеки.
Фиона проснулась и прочла записку. Как причудлива жизнь, что случайно послала ей такую добрую и великодушную Эльзу, которая стала для нее такой же верной подругой, как Барбара. Как замечательно! Шейн обрадуется, когда она ему расскажет.
Он обязательно свяжется с ней скоро, независимо от того, что они все думают. Фиона вымыла голову и воспользовалась феном Эльзы. Выглядела она не так уж плохо. Бледная, немного усталая, но не настолько, чтобы пугать ворон, как говорил ее отец о людях, которые выглядели неважно.
Фиона немного подумала об отце. Он был такой добрый, замечательный папа, пока она не привела в дом Шейна. Она очень хотела отпраздновать дома серебряную свадьбу родителей.
Но отец — может, и в этом была его ошибка — стал слишком резок в отношении Шейна. Не стоит тратить время на раздумывания по этому поводу. Она должна как-то жить, пока Шейн не вызовет ее. Она нарядится как можно лучше и медленно пойдет к гавани. Ей не хотелось, чтобы Эльза думала, будто она какая-то безнадежная неудачница.
Она себя не выдаст.
Вонни и Эльза оставили Дэвида на берегу учить очередные десять фраз в день, потом Вонни высадила детей на площади и завезла Эльзу в гавань ровно к одиннадцати часам.
— Спасибо за компанию, — поблагодарила Вонни.
— Почему люди в Агия-Анне доверяют вам своих детей, Вонни? — спросила Эльза.
— Они знают меня уже много лет, верят, что я абсолютно надежна, как мне кажется. — Вонни не была уверена.
— Сколько лет, Вонни?
— Я приехала сюда более тридцати лет назад.
— Что? — изумилась Эльза.
— Ты спросила, я ответила. — Вонни забеспокоилась.
— Действительно. Простите. Уверена, вам не нравится, когда лезут в душу, — извинилась Эльза.
— Обычно я не возражаю, когда задают разумные вопросы. В Агия-Анну я приехала, когда мне было семнадцать, чтобы быть рядом с тем, кого я любила.
— И вы были с ним? — спросила Эльза.
— И да и нет. Расскажу когда-нибудь. — Вонни завела мотор и укатила.
— Томас!
Он посмотрел на нее с того места, где сидел на старом деревянном ящике, глядя на гавань и волны.
— Рад видеть вас, Эльза. Не желаете ли присесть на симпатичный стул? — Он пододвинул ей второй ящик.
