– Ольга Павловна? – спросила я.
– Нет, Оля уехала за границу.
Вот невезуха!
– А когда она вернется?
– Даже не знаю. Она вышла замуж в
Турции и пока не планирует возвращаться.
Между прочим, Ольга Павловна ложилась в
клинику, чтобы сделать липосакцию бедер. А еще говорят, что восточные мужчины
любят пышных женщин. Врут, наверное.
Ладно, позвоню Югай Алине Ивановне. На ее
телефоне сначала сработал определитель номера, потом прозвучало гудков десять,
прежде чем сняли трубку.
– Я слушаю, – прошелестел
женский голос.
– Здравствуйте! – бодро начала
я. – Вас беспокоят из клиники «Мисс Нефертити». Я начальник отдела по
работе с клиентами, меня зовут Людмила Анатольевна. Могу я поговорить с Алиной
Ивановной?
На том конце провода повисла пауза, потом
женщина произнесла:
– Я у телефона.
– Очень приятно! Алина Ивановна, наш
отдел проводит опрос среди клиентов клиники. Вы сделали у нас три операции. Вы
остались довольны их качеством?
– Перестаньте надо мной
издеваться! – неожиданно закричала дама. – Я напишу заявление в
милицию!
И она бросила трубку.
Я в недоумении слушала короткие гудки.
Должно быть, госпожу Югай терроризируют телефонные хулиганы и она по ошибке
приняла меня за них. Я опять набрала номер, но никто не отвечал.
Я приняла решение поехать к ней домой. Тем
более что адрес – вот он, в медицинской карте. Жила Алина Ивановна недалеко, на
улице Усиевича.
Засунув в сумку карты Югай и Кирьяновой, я
отправилась к метро «Аэропорт».
Сталинская девятиэтажка, чистенький двор,
домофон на двери подъезда. Я набрала 46 – номер квартиры Югай.
– Да? – отозвался уже знакомый
женский голос.
– Алина Ивановна, это опять из
клиники «Мисс Нефертити». У вас что-то с телефоном, и я решила заехать лично...
Впервые слышу, чтобы по домофону издавали
такие пронзительные звуки. И большей частью неразборчивые. Единственное, что
мне удалось понять, – «вон!», «коновалы!» и «всех вас надо на живодерню!».
Естественно, дверь мне не открыли. Через
минуту какая-то бабулька выползла из подъезда. Я поздоровалась с ней, услужливо
придержала дверь и юркнула внутрь.
Я позвонила в квартиру, никакой реакции.
Очевидно, госпожа Югай решила затаиться.
Нет, так просто она не отделается! Если
дама не в духе или у нее временное помешательство – пожалуйста, имеет право. Но
поговорить-то со мной она может?!
Я безостановочно жала на звонок, пока
наконец за дверью не раздалось:
– Я сейчас вызову милицию!
– Извините, но я не уйду! – прокричала
я в ответ. – Мне необходимо с вами поговорить! Вы сделали в клинике три
пластических операции! Вот, у меня записано: круговая подтяжка лица, а также...
Дверь неожиданно распахнулась. На пороге
стояла невысокая женщина. Ее лица я не видела, потому что освещение на
лестничной площадке было не ахти.
– Чего вы орете? – зашипела
дама. – Хотите, чтобы весь подъезд об этом узнал? Что вам, в конце концов,
надо?!
– Алина Ивановна, я только хочу
поговорить, – взмолилась я, – не гоните меня! Я не отниму у вас много
времени!
– Быстрей проходите! – приказала
Югай, раскрывая шире дверь. – И так уже все соседи навострили уши.
Я вошла в квартиру и теперь могла наконец
рассмотреть хозяйку. Ее лицо производило странное впечатление. Глаза метали
гром и молнии, но рот был растянут в улыбке. Очевидно, это какая-то нервная
реакция.
– Я вас слушаю, – высокомерно
заявила она.
Я не знала, как начать разговор. По всей
видимости, Алина Ивановна имеет зуб на «Мисс Нефертити», упоминание клиники
приводит ее в ярость. Может, мне прикинуться следователем? Рука потянулась к
сумке, за липовыми корочками сотрудника милиции.
Хозяйка заметила этот жест.
– И не пытайтесь всучить мне деньги!
Я все равно буду подавать на вас в суд. Не думайте, что отделаетесь жалкой
тысячей долларов!
– Сколько же вам надо?
– Минимум тридцать тысяч!
Я рассмеялась.
– Я и не собиралась предлагать вам
деньги. Если бы у меня было тридцать тысяч долларов, я бы нашла им более
интересное применение, уж поверьте!
– Зачем же вы тогда заявились?
– Я же уже объясняла – просто
поговорить.
Тут я обнаружила, что Югай по-прежнему мне
улыбается. Я заулыбалась в ответ.
– Чего вы скалитесь? – одернула
меня Алина Ивановна.
– Извините, – с достоинством
сказала я, – но скалитесь вы. А я просто скалюсь в ответ.
Неожиданно хозяйка разрыдалась.
– Вы пришли, чтобы мучить
меня? – сквозь слезы простонала она. – Вам недостаточно моих
страданий? Есть в вас хоть что-нибудь человеческое?!
Меня охватила паника, я не знала, как
реагировать на эту истерику. Самое страшное было то, что, рыдая, она продолжала
улыбаться, словно Гуимплен [4 - Гуимплен – персонаж романа Виктора Гюго
«Человек, который смеется». Сын знатных родителей, в детстве он был похищен и
обезображен: на лице ему сделали «вечную улыбку» – надрез от уха до уха через
рот. Впечатлительным натурам читать это произведение не советую.].
– Давайте сядем, и вы мне все
расскажете, – предложила я. – Поделитесь со мной, вам станет легче.
В прихожей стоял небольшой диванчик, я
усадила на него Алину Ивановну, которая как-то обмякла и даже не думала
сопротивляться, и сама села рядом.
– Но вы же и так все знаете! –
всхлипывала она. – Вы же работаете в «Мисс Нефертити»!
– Я ничего не знаю, сегодня мой
первый рабочий день, – увещевала я. – Сейчас вы мне все расскажете, и
я узнаю. И мы подумаем, что делать дальше.
– Ладно, – согласилась
она, – только я вас прошу – никому ни слова!
– Не сомневайтесь.
После пятидесяти Алина Ивановна перестала
отмечать дни рождения. Она ненавидела эти цифры – 50, 51, 52... и страстно
не хотела стареть.
«А кто хочет?!» – спросите вы. Однако
другие женщины как-то мирятся со своим возрастом, находят другие удовольствия в
жизни: возятся с внуками, ходят по театрам, выращивают на даче анютины глазки.
Но Алина Ивановна мириться не собиралась. Ведь это жуткая несправедливость! Ее
молодость пришлась на время дефицита, когда невозможно достать колготки, когда
туфли вечно натирают, потому что твой размер в универмаге не «выкинули», когда
тушь – только польская, в коробочке, твердая, на которую надо сначала
поплевать. То ли дело сейчас: туфлями можно завалиться, тушь – хочешь от Диора,
хочешь от Эсти Лаудер, были бы деньги.
