– Да не было никакого суда! –
прокричала мне в ухо дама. – Клиника не отдает мою медицинскую карту,
вообще никаких документов. Как будто я никогда не переступала порог «Мисс
Нефертити»! У меня остались на руках кассовые чеки за операции, но их
недостаточно, чтобы подать исковое заявление. Нужны заключения врачей, анализы,
результаты – а это все в карте!
Я раскрыла сумку.
– Вот ваша карта, возьмите. Буду
рада, если она поможет в борьбе.
Алина Ивановна онемела. Как будто
выключили громкоговоритель. Она принялась осторожно переворачивать страницы,
словно опасаясь, что оттуда выскочит змея.
– Да вы ангел! – вновь обрела
голос госпожа Югай. – А я-то, дура, решила, что вы с ними заодно!
Благодетельница вы моя! Спасительница!
Я с ужасом подумала, что она бросится мне
в ноги. К счастью, этого не случилось.
– Да что же мы здесь сидим-то, в
коридоре! – спохватилась хозяйка. – Проходите в квартиру, я вас
чем-нибудь угощу. А хотите малиновой наливочки? Домашней? Я сама делала.
Мы покинули коридор и переместились на
кухню, где Алина Ивановна незамедлительно наполнила рюмки. Бутылка с малиновой
наливкой уже стояла на столе, и у меня мелькнуло подозрение, что бедняжка
пристрастилась заливать горе вином.
– Ну, за мир во всем мире! –
произнесла тост Алина Ивановна.
Из-за гуимпленовской улыбки я решила, что
это такой юмор, но нет, дама была абсолютно серьезна. Ну за мир так за мир, я
не против.
Настойка оказалась вкусной. И как-то
незаметно ударила по мозгам. Причем у госпожи Югай не было ни в одном глазу, а
я с трудом вспомнила, зачем, собственно, сюда пришла.
– Алина Ивановна, вы знаете Светлану
Рзаеву?
– Нет, – решительно помотала она
головой. – А кто это?
У меня ухнуло вниз сердце. Неужели все
зря?
– Она тоже была клиенткой «Мисс
Нефертити». Когда вы делали первую операцию, то могли с ней пересекаться. На
вид ей сорок лет, очень полная, вес – сто двадцать килограммов.
Я вытащила фотографию Рзаевой.
– А-а-а! – воскликнула
хозяйка. – Помню! Я ее помню! Мы лежали в одной палате!
Люся, ты – гений. Гений чистого разума. Я
горжусь тобой.
– Бедная девочка! – вздохнула
Алина Ивановна. – На старте жизнь была к ней так несправедлива!
– Это вы о ком? – не поняла я.
– Да о Свете, о ком же еще? Бедная
девочка!
Надо же, впервые кто-то жалеет Рзаеву.
Все, кто с ней раньше общался, только плюются, услышав ее имя. А вот Алина
Ивановна разглядела в ней что-то человеческое. Уму непостижимо.
– На каком старте?
– Это я образно выражаюсь, –
снисходительно объяснила Югай. – У Светули было очень тяжелое детство. Как
я поняла, ее мать сошла с ума, целыми днями лежала на диване. Девочка была
предоставлена сама себе. Ни поесть толком, ни одеться, ни причесаться. Но самое
главное – мать не удосужилась обратить внимание, что девочка болеет, что у нее
нарушен обмен веществ. А ведь всего-то и нужно было – показать ее эндокринологу,
и, возможно, жизнь Светы сложилась бы по-другому!
Толстому ребенку живется нелегко.
Одноклассники его унижают, учителя подшучивают. Ребенок замыкается в себе,
робеет и как-то автоматически попадает в разряд тупиц. Чтобы этого не произошло,
необходима любовь и поддержка родителей, но Свету никто не поддержал. Она
скатилась на тройки, с трудом окончила десятилетку и отправилась мыть полы.
А ведь у нее были способности! – с
горячностью воскликнула Алина Ивановна. – Она могла стать журналистом,
врачом, переводчиком. Мешала жуткая неуверенность в себе. Плюс, конечно,
полнейшее отсутствие денег. А без них ни в то время, ни сейчас – никуда.
– А где же Рзаева нашла деньги на
пластические операции? Ведь это не одна тысяча долларов!
– Мир не без добрых людей! У Светули
появилась подруга, которая в нее поверила, одолжила денег. Она вообще, как я
поняла, многому ее научила, стала вроде старшей сестры.
Я навострила уши. Это еще кто такая? Как
бы мне ее найти, подругу эту?
– Даже, знаете, такую диету
оригинальную Свете подсказала, – продолжила Алина Ивановна. – Надо с
утра, натощак, пить стакан кипятка. А потом весь день нельзя воду пить, да и
вообще ничего. За счет этого лишняя жидкость из организма уходит, а вместе с
ней застарелые шлаки, жир, который годами консервировался. Света попробовала –
и точно, похудение идет фантастическими темпами!
Нет, это уже слишком. Если я еще раз от
кого-нибудь услышу про стакан кипятка с утра пораньше, то просто закричу.
Неужели загадочная подруга – это певица Белла Попова?!
– Значит, подруга одолжила деньги. А
как Света их отдавать собиралась, с зарплаты уборщицы, что ли?
Госпожа Югай оскорбилась:
– При чем тут уборщица? Да Светуля
больше не вернется к половой тряпке! С новой внешностью у нее началась новая
жизнь. Насколько я помню, она рассчитывала получить высшее образование, найти
престижную работу, ну и с большой зарплаты отдавать потихоньку долг.
Нет, это полный бред. Никогда хозяйка не
будет дружить со своей прислугой. И даже если это вдруг произошло, Попова
совсем не похожа на благодетельницу. С какой это радости ей дарить домработнице
целое состояние? Ясно же, что Светка еще не скоро вернет долг. Я охотнее поверю
в то, что Рзаева эти деньги у нее попросту украла.
Тут я поняла, что мне необходимо обдумать
эту мысль в одиночестве. Я скомканно попрощалась с Алиной Ивановной и вышла на
улицу.
На часах было десять вечера. Люблю это
время: толпа с улиц схлынула, поток машин поредел, воздух заметно посвежел. И
почему-то именно в сумраке мне в голову приходят любопытные идеи.
Я шла к метро и рассуждала. Значит, Рзаева
обворовала Попову. Ну точно, так оно и было! Я вспомнила, как Белла взъярилась,
когда я упомянула про бывшую домработницу. Прямо истерику закатила на пустом
месте. Конечно, она не призналась, что причина в Рзаевой, а сделала вид, будто
недовольна новой прислугой. Но ведь все было шито белыми нитками, и как я
только сразу это не заметила!
Кстати, Рзаева всегда была нечиста на
руку. Что она там сперла у Милены Немудряк – одежду и косметику? А у Кристины
Самолис – информацию, которая порой дороже денег... Вот и у Поповой она
продолжила эту порочную практику. Кстати, ведь Рзаева не обязательно стащила у
певицы деньги, это могли быть дорогие украшения, картина – в общем, какая-то
компактная вещица.
Странно только, что Белла не заявила о
краже в милицию... А может, заявила, только милиция ничего не смогла доказать?
Или – чем черт не шутит – Попова боялась привлекать следственные органы, потому
что сама еще раньше стибрила эту вещь у кого-то другого? А что, в наше время ни
за кого нельзя поручиться...
