Она подошла к «Сплендиду», держась уверенно и спокойно, но сердце выпрыгивало у нее из груди.
– Я хочу видеть барона фон Кнезбеха, – сказала она швейцару.
Она рассчитывала, что швейцар возьмет телефонную трубку и спросит ее имя. У нее был уже заготовлен подходящий ответ, но, к ее удивлению, швейцар сказал лишь:
– Господин барон ждет вас, мадам. Комната триста шестьдесят пять, третий этаж, пожалуйста.
Портье распахнул перед Гарденией двери лифта. Она подумала, что швейцар, должно быть, спутал ее с графиней. По крайней мере, это избавило ее от необходимости лишний раз лгать. Рассыльный повел ее по коридору. В двери комнаты триста шестьдесят пять торчал ключ. Рассыльный постучал и открыл дверь.
– Благодарю, – сказала Гардения.
Она очутилась в небольшой передней, в которую выходили три двери. Дверь напротив была полуоткрыта, и Гардения увидела, что она ведет в гостиную. Поскольку некому было объявить о ее приходе, она вошла сама.
Комната была пуста. Дверь, очевидно ведущая в спальню, была открыта, и оттуда доносился звук текущей воды, как будто кто-то умывался. Гардения подумала, что барон прихорашивается перед встречей с женщиной, которую он ждет. Когда он увидит, кто находится в его гостиной, он очень удивится.
Гардения огляделась по сторонам. Это была обычная гостиная, как в любом отеле. На спинке стула висел украшенный медалями мундир барона. Стул стоял возле письменного стола рядом с открытым окном.
Гардения рассеянно взглянула на него, думая о том, что она скажет, когда барон выйдет из спальни и обнаружит ее присутствие. И тут кое-что привлекло ее внимание. Телеграфный бланк. Она подумала, не та ли это телеграмма, которую посылала ее тетушка, и вдруг увидела рядом с телеграммой маленькую раскрытую книжечку. Невольно она сделала шаг вперед, чтобы получше рассмотреть ее. И тут она поняла, что это была за книжка, – такая же, какую она сама однажды искала! Но в отличие от той книжки эта была на немецком языке!
Она схватила ее. Плеск воды все еще доносился из спальни. Гардения повернулась и медленно, не спеша вышла из гостиной. Она открыла дверь, ведущую в коридор, и тихо затворила ее за собой. Идя по коридору, она осознала, что наконец отомстила барону – так отомстила, что пока даже не могла представить себе всех последствий этой мести.
Она спустилась по лестнице, не желая, чтобы лифтер заметил ее или удивился, что ее визит к барону был столь непродолжительным.
Внизу в холле было много народу. Она прошла мимо них, как она полагала, совершенно незамеченной, и через несколько секунд была уже на улице. Лишь когда она шла по направлению к «Отелю де Пари», пробираясь сквозь оживленное движение, она осознала, что это все могло для нее значить. Если она захочет, она сможет шантажировать барона на любую сумму или же может послать эту книжку англичанам, и, едва подумав об этом, она уже знала, кому именно в британском посольстве она ее пошлет.
Гардения добралась до «Отеля де Пари». Она была так возбуждена, что ей казалось, будто лифт, поднимавший ее наверх, еле движется, и, выйдя из него, она побежала по коридору.
В сумочке у нее были ключи и от гостиной, и от тетушкиной спальни. Она открыла дверь спальни и вошла. В комнате царила тишина, было очень жарко и душно, поэтому она подошла к окну и подняла жалюзи.
– Тетя Лили! – взволнованно воскликнула она. – Мне нужно вам кое-что сказать!
Ее тетушка спала, откинувшись на подушки. Гардении было жаль будить ее, но ей так хотелось показать маленькую серую книжку.
– Тетя Лили! – снова позвала она и внезапно остановилась.
Что-то в комнате изменилось с того момента, как она ушла. Не было на месте пузырька со снотворным. Она оставила его на туалетном столике, после того как дала одну таблетку тетушке. Теперь пузырек лежал на одеяле. Он был пуст, а крышка от него валялась на полу. У Гардении замерло сердце. Когда она уходила, пузырек был полон. Она еще подумала, что, по крайней мере, им долго не придется тратить деньги на снотворное!
Она подняла пузырек дрожащими руками. Не было необходимости дотрагиваться до тетушки. Она знала, что та уже не дышит. Герцогиня избрала самый простой выход. Она была мертва.
Гардения долго стояла, глядя на нее.
– Бедная тетя Лили, – сказала она вслух и в то же время подумала, что в глубине души понимает ее.
Это было большим грехом – лишить себя жизни, но после того, как у нее не осталось ни красоты, ни денег, ни возлюбленного, герцогиню ждали впереди одни страдания. Она невыносимо мучилась бы от нищеты, от того, что больше не может привлекать к себе внимание мужчин – кем бы они ни были. По ее понятиям, она приняла единственное разумное решение, и Гардения, хотя и чувствовала глубокую печаль, все же не могла плакать.
Очень тихо она подошла к окну и снова опустила жалюзи. Скоро ей придется позвонить управляющему, попросить его подняться к ним и объяснить ему, что произошло. Но пока ей хотелось оставить тетушку одну хоть ненадолго, чтобы она предалась полному забвению, чтобы она наконец отрешилась от всех печалей и приобщилась к вечному покою.
«Я помолюсь», – сказала про себя Гардения.
Она сняла шляпку с вуалью и опустилась на колени возле тетушкиной кровати. Ни одна из молитв, которым ее учили в детстве, как-то не подходила к случаю. Поэтому она своими словами попросила бога, чтобы он понял и простил.
Немного успокоившись, она поднялась с колен. Только теперь она осознала, насколько она одинока. Тетушка была мертва, и ей ничего не оставалось, как только вернуться в Англию и попытаться найти работу, чтобы не умереть с голоду.
Она стояла, глядя на герцогиню. Морщины на ее лице разгладились, и тетя Лили казалась молодой и необычайно красивой.
Гардения почувствовала, как слезы подступили к ее глазам, но она сказала себе, что не должна давать им волю, ей столько всего нужно сделать. Она увидела, что маленькая серая книжка, которую она выкрала у барона, лежит на одеяле, и подняла ее. Ничто принадлежащее барону не должно теперь находиться рядом с ее тетушкой. Он был настоящим убийцей, все равно как если бы застрелил ее собственной рукой, и она надеялась, что, когда о смерти ее тетушки будет объявлено, он поймет, что это его вина.
С яростью, потому что ей была ненавистна одна лишь мысль о нем, Гардения распахнула двери в гостиную. Комната была залита солнечным светом, и после полумрака спальни ей было трудно что-либо разглядеть. Потом она заметила, что в комнате находится мужчина, который стоит у окна и смотрит на море.
На мгновение ей почудилось, будто это барон, затем что-то в его осанке показалось ей до боли знакомым, и пламя охватило ее. Она словно внезапно вернулась к жизни.
– Гардения!
Он отвернулся от окна и быстро приблизился к ней.
– Лорд… лорд Харткорт! – проговорила она почти шепотом.
– Поезд опоздал, – сказал он, – и мне сказали, что тебя нет дома. Я ждал твоего возвращения.
