Гай помогал, не жалея сил. Он сделал опись кухонных принадлежностей, не поленился пойти в сарай и переписать садовый инвентарь, выискивал подписи художников на картинах и клейма на фарфоре. Когда мы, наконец, закончили, я запаковала свою зубную щетку и гребень для волос и попросила Гая подбросить меня до станции Парсли Хилл.
— Конечно, я подвезу тебя, если хочешь, но станция — не самое подходящее место для ночевки. Поезд на Лондон будет только завтра в девять тридцать утра, — пояснил Гай загробным тоном.
У меня не было сомнений в том, что он смеется надо мной.
— Что? Ты хочешь сказать, что больше не будет ни одного поезда? Я не верю!
— Поездов очень много, но все идут или в Борнмут, или в Эксетер. Поезд на Лондон… — Гай посмотрел на часы, — только что ушел. Безобразие! Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Мы постоянно пишем депутату от нашего округа и просим сделать что-нибудь, но, как видишь, пока безрезультатно.
— Невероятно! Но почему ты мне ничего не сказал?
— Прости, я так увлекся, что забыл о времени. Я получал огромное удовольствие, наблюдая за тобой. Когда ты чем-то увлечена, твое лицо становится восхитительным. Эти две линии, — Гай указал пальцем на мой лоб, — сходятся и расходятся, когда ты хмуришься. Ты так прелестно выпячиваешь губы! Я еле сдержался, чтобы их не поцеловать.
Я вздохнула.
— Ты имеешь в виду, что я должна добираться до Торчестера на автобусе? Надеюсь, что до Торчестера ходит автобус.
— Я отвезу тебя в Торчестер, если ты твердо решила уехать.
— Отвезешь? Я буду обязана тебе до конца своих дней…
— Это то, чего я добиваюсь.
— Разве эта дорога ведет в Торчестер? — спросила я, когда машина свернула с шоссе на узкую колею, углубляющуюся в лес. — Дорожный знак показывал, что Торчестер впереди. Зачем ты свернул?
— По шоссе предпочитают ехать желторотые, лишенные воображения новички. Кроме того, по проселочной дороге добраться быстрее. Посмотри по сторонам, разве это не прекрасный вид?
Мне ужасно хотелось оказаться в городе, ощутить под ногами твердый асфальт, плюхнуться в горячую ванну. Но чудесный вид, который открылся передо мной, заставил меня на минуту забыть об этом желании. С обеих сторон деревья стояли стеной, образовывая коридор. Толстые нижние ветки нависали над дорогой. Легкий ветер раскачивал темно-зеленые кроны. Вдруг что-то рыжее, юркое, быстрое как молния промелькнуло между деревьями и исчезло за кустами.
— Посмотри! — закричала я. — Лисица, только что я видела лисицу!
Последний раз я видела живую лисицу в далеком детстве. Мне было лет десять. Дядя Сид разбудил меня рано утром, и мы отправились на прогулку. Мы неторопливо шли по дороге, и вдруг вдалеке увидели лисицу. Зверек стремглав мчался через поле по направлению к роще.
— Старушка. Я рад, что она пережила зиму.
Я спросила дядю, откуда он знает эту лису, как может быть уверен, что это она. Дядя Сид почесал макушку. Голова его была обрита наголо. Дядя Сид всегда брил голову. Он говорил, что таким образом экономит на парикмахерах.
— Не знаю. Уверен, и все. Думаю, что узнал по шерстке. Там, в роще, в норе, остались ее детеныши. Хочешь, я покажу тебе лисят, когда они подрастут и станут выбираться наружу?
Я была готова принять любое предложение дяди Сида, лишь бы только побыть с ним подольше. Обычай, который запрещал племяннице выходить замуж за дядю, казался мне ужасно несправедливым. Я знала это наверняка. Однажды я спросила об этом папу. Фэй подслушала наш разговор. Она ворвалась в комнату с разъяренным видом. Ее глаза сузились от гнева, а брови, которые она тщательно подрисовывала каждое утро, превратились в ряды черных точек.
— Что я тебе говорила? Видишь, как он ужасно влияет на ребенка!
«Нет, нет, нет», — повторяла я про себя, но не осмелилась ничего произнести вслух. Мне было понятно, что я не справлюсь с Фэй. Я хорошо помнила, что произошло с Еванджелиной.
— Ты охотишься? — Гай оторвал взгляд от дороги.
Он смотрел изучающе, в уголках губ затаилась улыбка. Я уже поняла, что ироничность естественна для него.
— Нет, я даже не умею ездить верхом.
— Я тебя научу.
— Разве ты забыл, что я возвращаюсь в Лондон?
— Да, ты возвращаешься, — Гай улыбнулся.
Этот разговор произошел за несколько минут до того, как нам повстречался словоохотливый тракторист. Беседа о всевозможных недугах продолжалась так долго, что я закрыла глаза и постаралась думать о чем-то приятном. Мне никак не удавалось успокоиться. О чем бы я ни подумала, мысли возвращались к больной теме. Очевидно, я задремала. Открыв глаза, я обнаружила, что трактор уехал, а я сижу одна в машине. Капот был открыт. Голова Гая вынырнула из-под капота.
— Думаю, что-то случилось с цилиндром. Мне не следовало глушить мотор.
— Ты сможешь починить?
— Боюсь, что нет. Цилиндр придется снять и почистить. У меня нет с собой инструментов.
— Что же нам делать?
— Я пойду к дороге. Надеюсь, кто-нибудь согласится отбуксировать машину в мастерскую. Хлоя составит тебе компанию. Собака будет тебя защищать.
— От кого? — Я осмотрелась несколько встревоженно. Вокруг не было ни души, только деревья шумели на ветру. Птичий крик раздался вдали. — Я пойду с тобой.
— Я справлюсь быстрее, если отправлюсь один. Не бойся, я скоро вернусь. Если хочешь, я закрою тебя на замок.
Я прикрыла колени плащом. Мотор не работал, и в машине стало холодно. Хлоя взобралась на переднее сиденье и прижалась ко мне. Я снова закрыла глаза. Через несколько часов я вернусь в Лондон. Где мне скрыться, чтобы Алекс не нашел меня? Мысли об Алексе заставили меня задрожать. Неужели я превратилась в трусиху, неужели так боюсь встречи с ним? Ответ напрашивался сам собой: да, я действительно боялась встречи с Алексом, боялась до потери сознания. Напрасно я убеждала себя, что это ребячество. Однажды, повинуясь вспышке гнева, Алекс ударил меня. Его глаза горели холодной яростью. В ту минуту мне показалось, что открылась его истинная сущность.
Глава 6
В тот памятный вечер я явилась в «Сент Джеймс отель» с чувством неуверенности и раздражения. Я нашла номер Алекса в телефонном справочнике и несколько раз пыталась дозвониться, чтобы отменить встречу. В трубке раздавались длинные гудки. «Что ж, — решила я, — просто не приду, вот и все. Он вел себя слишком самоуверенно, почти нагло. Не помешает чуть поубавить ему спеси. Но стоило мне взглянуть на рисунок, как решимость наказать наглеца растаяла как снег. Рисунок был прекрасен. Его чистые линии заставляли на время забыть о гордости. Алекс пытался доставить мне удовольствие, и он, безусловно, добился цели. Я просто обязана отблагодарить его.
Некоторое время я провела перед зеркалом, размышляя, что надеть на встречу. Никаких мини-юбок, никаких декольте. Он наверняка сексуальный маньяк, который рассылает десятки драгоценных рисунков Гейнсборо каждой смазливой девчонке, которая случайно оказалась в пределах видимости. В результате я выбрала строгое платье из серого шелка, украшенное серебряным шитьем. Платье было элегантным и прекрасно подходило к переменчивой осенней погоде. К платью я надела золотые серьги с изумрудами, которые унаследовала от двоюродной бабушки. Я так привыкла к восхищенным взглядам, что даже сегодня не могла отказать себе в удовольствии выглядеть наилучшим образом. Мне было стыдно за свою мягкотелость. Я безумно злилась на себя. Каждый раз, когда рисунок попадался на глаза, я говорила себе, что должна вернуть его без промедления.
