Гай обнял меня.
— Поцелуй меня… О да, я совсем забыл: ты считаешь себя нераскаявшейся грешницей. Ты еще не готова к легкой интрижке с худшим из мужчин. Но ты выглядишь так соблазнительно в своей покрытой пеплом власянице! Прикоснись губами к моим губам, как сестра, вознагради меня за терпение.
Я подставила щеку для поцелуя. Гай страстно обнял меня и прижался губами к моим губам. Поначалу я пыталась оттолкнуть его, потому что думала об Алексе. Затем стала сопротивляться более энергично: я вдруг поняла, что думаю уже о Гае.
Гай неожиданно отпустил меня и сказал:
— Признайся, тебе понравилось.
— Да, да, мне понравилось. К сожалению…
— Почему «к сожалению», моя маленькая покорительница сердец? — Гай попытался снова обнять меня, но я попятилась от него.
— Потому что мне теперь придется уехать. Очень жаль. Несмотря на протекающую крышу, плохую погоду, грязь, туалет во дворе, пневмонию, мне будет не хватать тебя, Прим и доктора Гилдкриста. Я буду часто вспоминать о коте и собаке. Но я вынуждена уехать завтра, чтобы не очутиться в еще большем дерьме, чем то, в котором уже нахожусь. Кто-то сказал, что чистая совесть дороже всего на свете. Думаю, что именно сейчас я поняла истинный смысл этой фразы. Если я окажусь с тобой в постели, то возненавижу себя.
— Ха-ха! Завтра воскресенье, не будет поездов, — Гай довольно улыбнулся. — Значит, нам предстоит война до полного истощения. Этот поцелуй будет служить мне утешением. Спокойной ночи, дорогая Эльфрида.
Гай закрыл за собой входную дверь. Я слышала, как он удаляется, что-то насвистывая. Проблема заключалась в том, что я получала удовольствие, целуясь с ним. На краю стола лежал белый конверт. Я раскрыла его. В нем оказалось письмо от Виолы. Вероятно, Джордж принес его, когда я находилась в Гилдерой Холле. Я придвинула лампу и погрузилась в чтение.
Дорогая Фред!
Думаю, что должна немедленно предупредить тебя. Я едва сдержала крик, когда увидела твою фотографию на автобусной остановке в Марбл Арч. Под фотографией красовалась подпись: «Пропала женщина!» и приводилось описание твоей внешности. Качество снимка оставляет желать лучшего, но все же ты узнаваема. Не могу себе представить, как тебя возвращают в Лондон под конвоем двух дюжих констеблей. Я собиралась немедленно отправиться в Падвелл, но неожиданное препятствие заставило меня изменить планы. Джайлсу предложили написать несколько статей о небольшой церкви во Флоренции, которая доверху набита работами Рафаэля. Он хочет, чтобы я поехала с ним. Творчество Рафаэля — тема моей диссертации. В любое другое время я бы с радостью последовала за Джайлсом, но сейчас не могу оставить тебя в одиночестве. Я решила никуда не ехать, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке. Ты не могла бы мне завтра позвонить? Под окнами дежурит очередной детектив с обвисшими щеками и мясистыми губами — вылитый Альфред Хичкок. Надеюсь, что Алекс не добился прослушки телефона. Интересно, если мы поедем во Флоренцию, поедет ли «Хичкок» вслед за нами? Пожалуйста, не забудь позвонить! Сохраняй хорошее расположение духа и не поддавайся депрессии.
С любовью, Виола.
Я совершенно не была угнетена, напротив, меня переполнял гнев. Как смеет Алекс относиться ко мне подобным образом?!
Я улеглась на кровать. Макавити, свернувшись клубком, урчал у моих ног, Хлоя тихо посапывала. Вода капала с крыши — снова пошел дождь. Мыслями я опять унеслась в прошлое. Гнев помог избавиться от чувства вины, остудил немного мой пыл. Я совершила непростительную ошибку, поверив в то, что на самом деле хочу выйти замуж за Алекса. Как только я стала сомневаться, единственным правильным решением было не торопиться. Было бы гораздо хуже, если бы я вышла замуж, а потом сожалела об этом поступке. Но свадьба казалась настолько важным и неотвратимым событием, что никто из нас не хотел посмотреть правде в глаза. Сиюминутные проблемы, такие как: сколько приготовить бутербродов на завтрак, кого из гостей оставить ночевать в доме, а кому заказать номера в отеле, чем отвлечь собаку тетушки Мины во время церемонии, занимали все мысли. Истинная причина замужества была погребена под грудой рутинных забот. Свадьба надвигалась на меня, как колесница Джаггернаута
[42]. Я готова была бросить себя под ее тяжелые колеса.
Сейчас я была абсолютно уверена, что поступила правильно. Я ведь не пыталась разлюбить Алекса. Длительное время я пыталась подавить дурные предчувствия, которые охватывали меня время от времени. Я готова была обманывать себя, чтобы продолжать любить его. Каждый раз, когда я задавалась вопросом, искренни ли его чувства, то замирала от ужаса. Мне казалась невыносимой сама идея жить без любви Алекса. Сейчас я спрашивала себя: зачем мне все это было нужно? А может, чувства Алекса таковы, что в основном устраивали меня?
Я повернулась на другой бок. Макавити уперся лапой мне в спину. Хлоя зарычала во сне. Капли дождя размеренно падали с потолка. Я не находила ответа…
Глава 15
— Если именно это заставило тебя изменить свое решение и остаться, то я рада, — сказала Прим, склонившись над раковиной в кухне в Ярдли Хауз, — она чистила картошку. — Хотя я согласна, что размещение постеров с твоим изображением ничем не оправдано. Но ты должна признать: Алекс изо всех сил старается вернуть тебя. Он, без сомнений, любит тебя безумно.
— Не думаю, что это любовь. — Я сидела за столом и клеила этикетки на банки с мармеладом, джемом и солеными огурчиками, которые Прим приготовила для продажи на церковном базаре. Я получила огромное удовольствие, изображая на этикетках фрукты и овощи. — Не заставляй меня описывать недостойные эмоции. Я абсолютно уверена, что если ты кого-то любишь, то должен уважать право любимого оставаться самим собой. Если ты не доверяешь любимому, сомневаешься в его способности принимать правильные решения, то значит, твои чувства к нему — вовсе не любовь. Я не слишком все усложнила? Надеюсь, ты поняла. Почему нельзя говорить о любви, Боге или вечных ценностях, не запинаясь от смущения? Потому что мы не смеем раскрыться даже перед самыми близкими людьми, боимся говорить о том, что по-настоящему важно.
— Погоди-ка. Ты смешала в одну кучу несколько разных вещей. — Прим убрала челку со лба. Луч света из распахнутого окна освещал ее лицо. — Итак, ты говоришь об идеальной любви. Признаю, это замечательно — разрешить своей второй половине жить собственной жизнью. Но представь: ты полюбила простого смертного, а не полубога. Простые смертные время от времени совершают ошибки. Если ты любишь его, то обязана позаботиться, чтобы твой любимый не попал в какую-нибудь передрягу. Например, супружеская измена, которая всегда становилась яблоком раздора между мужем и женой. Миллионы женщин изо дня в день напоминают мужьям об ужасных последствиях безрассудной погони за первой попавшейся юбкой. Если разрешить мужчине делать все то, что он хочет, девяносто человек из ста позабудут обо всем на свете, включая долг, супружеские обязанности и клятвы, которые давались перед алтарем. Стоит ли предоставлять им свободу поступать подобным образом?
