— Я не видела Гая уже два дня, — сказала я задумчиво, наблюдая, как картонные коробки меняют цвет в огне с красного на черный, а затем на серый. — Он написал в записке, что отправляется в Бексфорд продавать коров. Не уверена, что коров продают по воскресеньям.
— Я тоже сомневаюсь, но это так похоже на Гая. Он часто куда-то исчезает без предупреждения. — Прим колебалась. — Не сердись за то, что вмешиваюсь не в свои дела, но на твоем месте я бы не стала так близко подпускать Гая к себе. Он может очаровать любую — все Гилдерои таковы, — но его шалости всегда кончаются плохо. Иногда мне кажется, что Гай полностью лишен моральных устоев, иногда — что он безнадежно поверхностный. Но вдруг Гай ошеломляет проявлением чувствительности и понимания. Вероятнее всего, он осознанно избегает излишних волнений.
— Думаю, что он получил серьезную душевную травму в детстве, когда мать оставила их.
— Возможно, ты права. Но возможно, Гай просто заставляет тебя думать подобным образом. Странно, не правда ли? Большинство мужчин просты и прозрачны, но Гай — исключение из общего правила. Поэтому он и опасен.
— Он представляет опасность лишь для той женщины, которая попала под его чары. Я же его не боюсь.
— Но ты уже обезоружена… О, вижу, что ты не нуждаешься в совете. Я снова вмешиваюсь не в свои дела. Хочу тебе кое-что рассказать. У меня была короткая интрижка с Гаем. — Я изо всех сил старалась казаться удивленной, хотя с первого взгляда поняла, что между Гаем и Прим что-то было. — Я не была в него влюблена. Я ведь рассказывала тебе о своей любви, о крушении всех надежд.
— Надеюсь, что ты смогла излечиться. Ты ведь была так молода! У тебя должны были появиться другие мужчины.
— Нет. Я спала с несколькими, но никогда никого не любила. Никто из них не мог сравниться с ним. Я никогда не могла избавиться от мысли, что он был единственным мужчиной в моей жизни. Эта мысль стала настоящим наваждением. Вероятно, то, что он отверг меня, причинило слишком сильную боль.
Я немедленно подумала об Алексе. А если он не может разлюбить меня лишь потому, что я отвергла его? Как ужасно, если я навсегда лишила его способности любить. Я сразу же отогнала эту мысль прочь как заносчивую и глупую. Прим была ранимой невинной девушкой, Алекс, напротив, — опытным, зрелым и в меру циничным. А если бы Алекс отверг меня? Я даже не могла представить, что бы чувствовала в этом случае. С первой минуты нашего знакомства я видела, что его страсть ко мне является важным элементом наших отношений. То, что кто-то желает меня так страстно, казалось необычайно соблазнительным. Я покраснела, обнаружив в себе непростительную слабость, отвратительную черту под названием тщеславие.
Я склонилась над огнем, чтобы согреть руки.
— Думаешь, что неразделенная любовь является дополнительным стимулом для влюбленного?
— Ты имеешь в виду, что объект твоей любви кажется выше всех остальных? Но я действительно считаю, что он намного выше всех остальных, — Прим засмеялась. — Это и есть любовь. Ты никогда не смиришься с мыслью, что твои чувства могут быть отвергнуты. Ты убеждена: однажды он поймет, что не может жить без тебя. Это кажется настолько очевидным, предопределенным. Ты злишься из-за того, что он настолько слеп и ничего не замечает. Думаю, что я была близка к тому, чтобы возненавидеть его.
— Кажется, еще Ларошфуко сказал, что если смотреть на любовь со стороны, то она похожа на ненависть.
— А Овидий заметил, что любовь — это разновидность войны. Скорее всего, наши желания вызваны необузданным эгоизмом… Между нами ничего не было. Он был влюблен в другую женщину, а я старалась справиться с чувствами всеми доступными способами. Я испробовала все: пила; писала стихи о любви; переспала с Гаем. В конце концов, именно интрижка с Гаем оказалась наиболее эффективным лекарством.
В этот раз мое изумление было искренним:
— Как тебя понимать?
— Гай заставил меня волноваться о другом… Я спала с ним лишь однажды. Гай преследовал меня неделю, обволакивал комплиментами и беззастенчиво льстил. За мной никогда никто не ухаживал подобным образом. Я чувствовала себя одинокой, покинутой и от всей души желала забыть обо всем. Кроме того, я была невинной девушкой и хотела поскорее лишиться девственности. Я подумала: какого черта, что я теряю? Думаю, что Гай сделал все правильно. Я была слишком неопытна, чтобы оценить его умения, но возненавидела себя за то, что случилось. Я чувствовала себя так, как будто была жестоко отброшена на огромное расстояние от всего того, что любила, от всего того, во что верила. Гай нежно целовал меня и говорил, что я была необыкновенно хороша и доставила ему невероятное удовольствие. Он говорил искренне, с энтузиазмом. Мне же хотелось выть от отчаяния. Я подумала, что чувствовала себя так плоха лишь потому, что это был мой первый сексуальный опыт.
Я сказала себе, что должна выбросить из головы старую любовь и посвятить всю себя без остатка новому чувству. Кроме того, Гай был самым привлекательным мужчиной на много миль вокруг. Но у меня ничего не получилось. — Прим посмотрела на меня. В ее глазах затаилась усмешка. Я не понимала, она смеялась над собой или над Гаем. — Гай неожиданно уехал в Шотландию в гости к родственникам. До его отъезда мы строили грандиозные планы. Я с нетерпением ждала его возвращения. Местные парни приглашали меня составить компанию на ежегодном охотничьем балу. Но я отвечала, что появлюсь там лишь вместе с Гаем. Я убедила отца увеличить мое денежное довольствие, чтобы я смогла купить билеты для нас обоих. Время шло невероятно медленно. Я вся превратилась в ожидание.
Мне не терпелось похвастаться победой над самым привлекательным холостяком в Южном Дорсете. До этого момента моя репутация оставалась незапятнанной, чистой как слеза. Я купила новое платье, в котором выглядела удивительно стройной и красивой. В модном салоне в Торчестере мне подстригли челку и завили волосы. — Прим снова засмеялась. — Помнишь эту ужасную моду? День шел за днем. Я не отходила от телефона, потому что боялась пропустить звонок. Чертов телефон все никак не звонил. Отец сказал, что заплатил за билеты, и настоял на том, что подвезет меня. Я вошла в зал с замиранием сердца, чувствуя себя разгневанной и несчастной одновременно. Первым, кого я увидела, был Гай. Он мило ворковал в углу с Таней Хэйтроп. Чувство унижения, которое я испытала, трудно передать словами. Остаток вечера я провела в одиночестве, отбиваясь от пьяных ухаживаний Джеффри Сирла.
— О, Прим, какое это мучение — быть молодой и неопытной!
Прим согласно кивнула.
— Это все было… Я плакала часами и долго не могла избавиться от наваждения. Гай вконец обнаглел — он попытался подобраться ко мне еще раз. Это произошло спустя пять лет после случая на балу. Он выглядел настолько потерянным после того, как я послала его куда подальше, что мне не удалось сдержать смех. Это обескуражило Гая еще больше.
Я тоже засмеялась. Рассказ о юношеских страданиях тронул меня до глубины души. В то же время я понимала, что Прим хочет предостеречь меня, чтобы я не попалась в ловушки, расставленные Гаем. Холодный ветер поднял искры и горящие куски картона высоко вверх, угрожая самому существованию хижины. Мы разгребли поленья из центра костра и собрали вещи в корзину. Спасительный дождь затушил тлеющие угли. Прим должна была уходить. Она пообещала заменить Свитена, который лежал в постели с тяжелой простудой. Ей предстояло провести урок библейского чтения.
